Обречённые жить (СИ) - Лавров Алексей Юрьевич. Страница 32

Казачата и близняшки, ошалело тараща глазёнки, уже сидели на канатах, ребята Вани Ножика нехотя поднимались с досок палубы.

— Быстро продрали глаза и на палубу, — даю команду и отдельно обращаюсь к заложницам, — касается всех! Девочки за мной, остальные, куда поставят.

И грустно бужу детскую свою сущность:

— Пойдём, Захарушка, запишемся в пираты?

— А мы кто? Такого в том городке начудили!

— Мы, Заки, просто уголовники. В уголовники попадают, а в пираты записываются.

— Опять хохмишь?

— Да ты пойди, проверь. А я пока вздремну трохи.

— Ладно… Неждан, ну Неждан!

— А? Что случилось?

— Чего это они? — каким-то стеснительным тоном недоумевает Заки.

Парень привлёк к себе внимание общественности. Одет по-пижонски в камзол на голое тело (великоват, блин!), чистые, почти новые штаны (панталоны без резинок на дурацких шнурках), при шляпе, поясе и башмаках, но без носков, то есть чулок (вот гадство!). На поясе кортик, за поясом пистолет. Следом семенят «грёзы подростка» в двух экземплярах. Ещё неделя не прошла, как нас с Заком за борт выбросили, а мы тут, да ещё и с форсом. Пацаны разглядывая чудо, комментируют, делают предположения, обмениваются мнениями:

— Гляди-ка, он живой, Дрист этот.

— Ага. Мне Бобби говорил, только я не поверил.

— Одет, как не знаю, что сказать. И девчонок захватил и приволок не понять как!

— Пистоль у него и кортик. А у нас всё после дела отобрали.

— Отберёшь у него, как же!

— Джек отберёт.

— А он с Джеком корешится.

— Особенно после того, как его в трюме отпинали и Боб Маленький позорную кличку приклеил. Джек с засранцами не корешится!

— Он хоть и Дристун, но не засранец, и на Джека он срать хотел! Пацаны говорят…

— Что? Что говорят?

— Что он морскому дьяволу душу продал, вот что говорят! Ему даже акулы пофиг, и ему теперь, вообще, всё можно! Вообще всё-при-всё!!!

— А как продал-то?

— Его душу акулы забрали, ну, тогда ещё, первый раз, когда он к ним прыгнул…

— Не, когда его дохлого из трюма за ноги на палубу вытащили и за борт выбросили. Вот тогда его морская нечисть и вернула обратно.

— Его точно не просто так акулы больше не трогают! И он об этом сука знает, раз сам с ними купается. Про морского дьявола сомнительно, но с ним всяко нечисто.

Мда. Начало хорошей репутации заложено. Осталось её укреплять и поддерживать.

— Это они, Захарушка, так тобой восхищаются. Ещё радуются за тебя. В душе, хотя по ним незаметно, точно радуются. Ты не стесняйся, привыкай, так отныне часто будет.

— Привыкать не буду, это вредно для самооценки. Стесняться тоже не буду, потому что глупо себя стесняться.

— Ну, ё…, Заки, молодец! Входи в роль крутого перца.

— Хм, попробую.

Зак пошёл наглее. Ему казалось, что свободнее, но для начала сойдёт. Вразвалочку, как специально для девчонок, (переигрывает же!) прямо сквозь толпу пацанов, (крутой, ведь) не торопясь фланирует на левый фланг намечающегося строя. По росту, ёпрст. Встали в строй, Заки впереди, близняшки сзади с перепугу друг к дружке жмутся, пацаны на них задумчиво косятся. Стоим, ждём продолжение шоу. Руда в роли шоумена сразу захватил внимание публики.

— Равняйсь! Смирно! Грёбаное стадо перепуганных баранов! Мистер Грегори, боцман Джэкоб, помогите этим павианам построиться.

Дядя Грегори с дядей Яшей пошли вдоль строя. Туда. Обратно. Снова туда. Помогали пацанам добрым матерным словом, линьком и тростью. Парни прониклись торжественностью момента и изобразили что-то вроде «смирно» и «молча».

— Банда беременных мартышек! — не унимается Джек. — Равняйсь… Смирно!

Парни аж взопрели от усердия. У каждого в глазах вопрос: «Чо те надо?» Джек выдерживает драматическую паузу…

— Вольно!

Это и вовсе не понятно. На головы можно встать? Хотя лучше с этим погодить и послушать дальше.

— Парни, поздравляю с первым пиратским успехом. Все работали молодцами. Добыча будет оценена и разделена по долям. На долю каждого приходится немало. Это ваши деньги по праву, и никто не посмеет их у вас отнять или присвоить. Но мы все поднялись на борт корабля дураков, с него не сойти. Вспомните, что я вам говорил перед налётом. Трусость, тупость и непослушание будут караться без предупреждений. Тогда у вас был выбор. Вы могли остаться в трюме, вы могли остаться на берегу… Молодцы, что не остались! Теперь выбора нет — мы в море. Здесь каждый для одних охотник, для других дичь. Теперь все мы — пираты. Только мало назваться пиратом. В море плавает полно говна, называющего себя пиратами. Вы тоже пока говно. Не верите? Закари Абрамс, выйти из строя.

— Эх, Заки, слазь с руля, предстоит работа, — говорю Захару мысленно, грустно сетуя на его малый рост, оборачиваюсь к девчонкам подбодрить улыбкой, — не бойтесь, будьте, как дома.

Руда специально выбрал самого мелкого из нас, ещё и невесть как воскресшего покойника. Для драматизму. Чеканю три шага вперёд и кругом.

— Кто считает, что я не прав? — объявляет Руда. — Кто сможет его уделать?

— У него пистоль и ножик! — вякнули из строя.

— Зак, сдать на хранение сэру Джэкобу личное… Добытое в бою (а я на Зака гнал, что переигрывает) оружие!

— Ай-ай, сэр!

Вынимаю пистоль, отстёгиваю пояс. Вещь красивая, но неудобная. Подошёл дядя Яша. Не глядя ему в глаза, отдаю барахло. Он ещё потоптался, прощаясь со мной, и ушёл к Руде. Я уже в боевом режиме. Вылез Маленький Боб с явным намереньем что-то доказать себе и всяким выскочкам. «Хаджамэ» никто не заорал, но у Бобби при интуиции Зака и моей реакции всё равно не было шансов. Получил он для начала ребром ступни под колено, чтобы больше не лягался. И пяткой в фанеру на вдохе, чтоб не сопел. Дальше…

Дальше началось издевательство. Нам ведь тоже нужно кой-чего доказать, а в таких делах главное — наглядность. Роберт, бедняга, уже жалеет, что ввязался в это дело, но сдаться ему не позволяет гордость. Что ж пожалеем его гордость — вертушка и пяткой в затылок. Нокдаун. Отдыхай пока, Маленький, потом ещё подерёмся.

Бедолага мотает головой, стоя на четвереньках. Гадство, шляпа свалилась! Поднять её с палубы, водрузить на изрезанную лысину, обернуться к пацанам… Открытые рты и выпученные глазёнки. И высшая награда Захаркиной мальчишеской душе — восхищенные лучистые взгляды двух пар одинаково прекрасных, сияющих глаз!

— Ты и ты, помогите ему дойти до кубрика, — командую пацанам, ткнув пальцем не глядя, не сомневаясь в своём праве.

Парни тоже не стали сомневаться, подхватили пострадавшего и потихоньку повели.

— Зак, ко мне, получить оружие, — отрывистым лаем даёт команду лидер.

— Ай-ай, сэр! — ору в ответ и направо, шагом марш. Рублю строевым, шоу маст гоу он, блин. На палубе потрясённая тишина. Принимаю у дяди Яши имущество.

— Пока рядом постой, — в полголоса говорит Руда и в полный голос шоумена продолжает накачку. — Итак, это был самый сильный? Такие пираты долго не живут. И хрен бы с вами, придурки, но наши жизни и смерти в руках наших товарищей. Не товарищей, братьев. У нас, у всех нас, есть только наши корабли и наша команда. Кто из вас не боится погубить брата своей ленью и тупостью? Мы прокляты миром людей. Противостоять этому миру могут лишь очень крепкие парни! Каждый из нас должен стать сильнее десятка солдат любой армии. Стать быстро, нам никто не подарит времени на подготовку. Это невероятно трудно, невыносимо больно и до ужаса страшно. Мы могли бы дожидаться смерти, лёжа в гамаках. Но мы выбрали жизнь. Тяжёлую, полную лишений, но жизнь. Иной жизни для нас нет! — проорал Руда последнюю фразу, сделал паузу и спокойно закончил:

— Ведь мы плыли на каторгу, не так ли? Считайте, что уже приплыли. Кто водил ватаги в городишке, ко мне, остальные пока проваливайте!

К Руде подошли авторитетные пацаны, даже Бобби оттолкнул провожатых. Он сначала остановился послушать Джека, и после последних его слов ползти в кубрик ему не пожелалось.