Третий шеар Итериана (СИ) - Шевченко Ирина. Страница 65

А дети смотрели, не отрывая глаз, видя в этом смешении грязи и лжи романтику приключений, отвагу, честность и искренность чувств. Но на то они и дети.

— Мы еще погуляем! — предупредили они по возвращении домой.

Да уж, лучше пусть погуляют.

С честью выполнив добровольно принятые на себя обязательства, от похода в кинотеатр до наколдованных эклеров, Тьен поднялся в квартиру, чтобы переодеться. Поездка в авто, набитом уминающей шоколад и мороженое детворой, не лучшим образом отразилась на костюме, и отправляться в таком виде по магазинам с Софи было никак нельзя.

Благо времени оставалось достаточно даже на то, чтобы принять ванну.

После пыльных улиц и душного зала приятно окунуться в прохладную воду, закрыть глаза и полежать в тишине, не думая ни о прошлом, ни о будущем, полностью доверившись целительной стихии.

Не спешить.

Расслабиться.

Уснуть…

Софи нравилось работать с Хлоей, но в то же время девушка испытывала нечто сродни ревности. Она помнила, как начинала сама, как училась на маленьких, но обидных ошибках, как порой отдавала только что заработанное в уплату за сломанные или увядшие по недосмотру цветы. Новенькой же все давалось с первого раза. Казалось, любимое дело, которому Софи отдала столько времени и сил, предавало ее, уходя в чужие руки.

«Что-то приходит, что-то уходит, — успокаивала она себя. — Зато у меня теперь есть Тьен. И Люк здоров».

К тому же, теперь было на кого оставить магазин, чтобы заняться своими делами.

Дом готовили к продаже так, чтобы новый хозяин, будь у него такая нужда, мог вселяться с первого дня. Но Софи претило въезжать в чужое жилище. Сначала этот дом должен стать их. Передвинуть мебель, сменить ковры, повесить новые занавески и картины на стены, расставить цветы на широких подоконниках — она запланировала немало дел и еще больше трат, все еще немного смущаясь того, что они в большей мере лягут на Тьена.

Но уже не сомневалась.

Не удивлялась, отрывая листочек календаря и считая в уме, сколько дней прошло с тех пор, как он вернулся.

С ним всегда так. В прошлый раз он тоже вошел в их жизнь внезапно и навсегда… как казалось. А потом пропал на долгие годы…

Софи гнала эти мысли, заставляя себя думать о доме, о свадьбе, о пышном белом платье, которого сразу не хотела, а после передумала — ведь не каждый день надеваются подобные наряды. Представляла, какими чудесными выйдут снимки. Рене — прекрасный фотограф, и свадебные альбомы он делает великолепные, потому ей, однозначно, нужно быть в платье. А уж букет она для себя сделает…

Колокольчик звякнул, извещая о приходе покупателя.

— Хлоя, — позвала Софи негромко. — Займись, пожалуйста.

Ей не хотелось обслуживать вошедшую в магазин клиентку, чей траурный наряд никак не гармонировал с ее белоснежными мечтами, а новенькой нужно практиковаться. В том числе в создании похоронных венков.

Но помощница отчего-то замешкалась, и пришлось самой подойти к прилавку.

— Здравствуйте.

Посетительница в ответ медленно склонила голову, словно для того, чтобы продемонстрировать элегантную черную шляпку, к которой была пришпилена непроницаемая вуаль.

— Я могу вам что-нибудь предложить?

— Розу, — коротко приказали из-под вуали.

— Одну розу? — переспросила на всякий случай Софи.

— Да.

— Какую?

— Любую.

Девушка вытащила из вазона цветок с темными, почти черными бархатными лепестками и показала покупательнице.

— Такая вам нравится?

Она и не думала насмешничать, чужой траур — дурной повод, но показалось, что именно этот сорт подойдет немногословной незнакомке.

— Очень, — после паузы будто бы удивленно ответила женщина.

— Упаковать?

— Нет. Я возьму так.

Она протянула тонкую изящную руку и резко вырвала у Софи цветок.

Девушка ойкнула: шипы оцарапали пальцы. А странная покупательница в тот же миг перехватила ее запястье и дернула на себя.

Нужно было закричать, вырваться, но голос и тело перестали слушаться. Ища спасения, Софи обернулась к Хлое, но та застыла на месте, устремив перед собой невидящий взгляд, и стояла так, видимо, с того самого момента, как женщина в черном появилась в их магазине.

— Бедная маленькая Софи, — прошептала она, стирая проступившую на коже девушки кровь. — Больно? Нет, это не больно, поверь…

Женщина откинула вуаль, поднесла к губам и облизала измазанный в крови палец. Но не само это действо испугало девушку. Расширившимися от страха глазами она смотрела на бледное нереально прекрасное лицо, вновь чувствуя себя маленькой перепуганной девочкой. Даже холодно стало, совсем как в тот день.

— Узнала, — поняла незнакомка. Или знакомка — имя ее, как и все, случившееся много лет назад, мгновенно всплыло в памяти. — Конечно, узнала. Однажды встретившись с кем-либо из детей стихий, человек запомнит его навсегда и узнает даже спустя годы, если тот сам не пожелает обратного. С Этьеном ведь тоже так. Он еще удивлялся, глупый мальчишка.

Дышать стало легче, и Софи почувствовала, что может говорить.

— Вы здесь из-за него? — спросила хрипло. — Преследуете, снова.

— Нет, малышка, — Лили, тогда ее звали Лили, покачала головой. — Это ты преследуешь его уже долгое время и никак не отпустишь. А он не хочет отпускать тебя. Думаешь, это судьба?

«Это кошмар, — подумала Софи. — Вернувшийся детский кошмар».

— Есть только один способ проверить, — сказали ей.

Голова закружилась, и девушка провалилась в разверзшуюся под ней пропасть.

— Сейчас будет по-настоящему больно, — предупредила ее Лили за миг до того, как в голове что-то с треском разорвалось, а тело пронзила судорога.

Почти тут же ноги почувствовали твердую поверхность, но стоять Софи не смогла и упала навзничь. А когда попыталась подняться, ее стошнило.

— Это нормально, — женщина в черном протянула ей белый платок.

«Почему белый?» — успела удивиться Софи прежде чем, к огромному своему облегчению, потеряла сознание.

Она пришла в себя на ажурной каменной лестнице.

Каменная и ажурная. Прежде и в голову не пришло бы, что камень, словно нить, может сплетаться в замысловатую вязь, образуя веером расходящиеся от центральной оси ступени, огражденные тонким кружевом перил.

А еще — никогда она не думала, что человек, лишившись чувств, способен идти куда-то.

Но Софи тем не менее шла. Не понимая, куда и зачем, отрешенно рассматривая искусный рисунок каменной вышивки из-под падающего на лицо капюшона, ярко-красного — такого, что в первый момент ей показалось, что кровь заливает глаза.

Кто-то надел на нее этот плащ — шелковую накидку без рукавов — и завязал под подбородком тесемки. Кто-то, кто шел впереди нее по лестницы в таком же плаще, только черном, совершенно черном… Шел куда?

Софи остановилась. Коснулась рукой перил. Отшлифованный камень был теплым и пугающе настоящим.

Она обернулась назад: лестница терялась в темноте. Будто бы обрывалась, и не было никакого желания повернуть. А впереди, вверху горел свет.

Раздумья длились не больше секунды, и девушка продолжила подъем.

Ступеньки, казавшиеся бесконечными, закончились неожиданно. Лестница уперлась в стену, украшенную барельефом: высокие воины в старинных доспехах с лицами, скрытыми под забралами шлемов, стояли по обе стороны увитой плющом арки. Мастерская работа, но не скульптурой же любоваться ее сюда привели?

— Приветствую вас, стражи памяти, — женщина в черном поклонилась стене.

Сумасшедшая…

— Приветствую тебя, Эллилиатарренсаи Маэр, старейшая рода Хеллан.

Сначала послышался голос, низкий и раскатистый, как эхо в пещерах, а затем один из каменных воинов шагнул из стены. За ним — второй. Арка между ними превратилась в высокую двухстворчатую дверь… Но дверь — это мелочи в сравнении с ожившими статуями.

Софи тихо вскрикнула и отступила назад, поздно поняв, что за спиной у нее уходящая в темноту лестница, по которой она сейчас покатится кубарем…