Юная Венера (сборник) - Тидхар Леви. Страница 30

– Полотенце, Гривз? – переспросил я, добавив затем: – Тьфу! Ситуация требует не меньше, а больше жидкости, желательно коричневой, в возрасте и с содовой. – С этими словами я направился к дому.

– Разумеется, сэр, – сказал он, следуя за мной. – Я рад сообщить, что приготовил напиток для вас.

– Правильно, Гривз, – ответил я, пересекая порог, за которым дождь переставал окатывать нас с головы до ног. – И поспеши.

– Как скажете, сэр.

Спустя несколько мгновений, уже в гостиной, он протянул мне стакан виски. Я одним глотком осушил его наполовину, выдохнул и допил остатки. Протянув стакан Гривзу, я произнес:

– Еще один, я полагаю.

– Разумеется, сэр, – ответил он, священнодействуя возле стенного бара.

– А затем мне необходимо это осмыслить.

Он вернулся с виски.

– Да, сэр. Позволю заметить, я взял на себя смелость изучить данные, хранящиеся в библиотеке. И полагаю, смогу пролить немного света на произошедшее.

Я уже упоминал, что Гривз – мастер собирать информацию. Ничто из написанного с тех пор, как Адам был еще комком глины, не избежало его внимания.

– Рассказывай, Гривз. – Я уселся, воздавая должное напитку. Я был удивлен, что у Балди нашлось в доме нечто крепче морковного сока. Но вскоре Гривз разъяснил мне и эту мелочь наряду с более важными вещами.

Оказалось, что дом, в котором мы стояли – хотя на самом деле я сидел, а Гривз расхаживал, описывая мне плоды своих изысканий, – построил не кто иной, как Хьюдибрас Гилателли, исследователь тритонов. Балди, прибывший сюда, чтобы доказать профессору правоту своих взглядов, обнаружил дом пустым и просто переехал в него.

– Насколько я понимаю, после того как профессор оценил местный климат, он понял, что игра не стоит свеч? – поинтересовался я. – Он что, переселился в более солнечные места?

– По-видимому, нет, сэр. Похоже, профессор Гилателли таинственно исчез в самом разгаре исследований пруда во дворе. Результаты своих предварительных наблюдений он опубликовал в журнале «Исследования саламандровых», в котором он был редактором. Господин Спотс-Бинкл прочел статью и тут же написал автору ответ. Когда ему вернули его телеграмму, он обиделся и отправился на Венеру, чтобы встретиться лично.

Картина начала вырисовываться, но все еще была смутной.

– Что-нибудь еще, Гривз?

– Разумеется, сэр. – На лице его появилось знакомое мне выражение. Было не просто что-то еще, было все, что необходимо.

Я велел ему говорить, приготовившись к открытию еще одной тайны.

– Заметки профессора Гилателли написаны почерком джентльмена… – начал он.

– Другими словами, почти нечитаемы? – уточнил я.

– Почти, сэр. Но я все же сумел расшифровать многие из них. Его работа касается нового вида, который он назвал Veneria salamandidraesireni, и главным образом репродуктивных особенностей этого вида.

– Я бы сказал, – произнес я, вспоминая призывные движения Шилистраты, – особенности эти весьма откровенные?

– Нет, сэр. Наоборот, этот вид партеногенетичен.

Я пытался уловить смысл последнего слова.

– Это как-то связано с персами?

– Нет, сэр. Я могу предположить, этот термин происходит от греческого слова Parthenos и означает способ воспроизведения, при котором женщина играет все необходимые роли при полном отсутствии мужского участия.

– О! – воскликнул я. – По моему мнению, это не очень-то спортивно.

– Совершенно верно, сэр. Совсем не спортивно.

Казалось, мы несколько углубились в дебри. Поэтому я сделал попытку вернуться на главную магистраль.

– Но что случилось с Балди?

– Мистер Спотс-Бинкл принял эстафетную палочку там, где ее обронил профессор Гилателли, сэр. Он продолжил изучение Veneria salamandidraesireni. По счастью, его не постигла участь его предшественника.

– Ого, – снова изумился я, – я полагал, участь профессора покрыта тайной.

– Так и было, сэр, – сказал Гривз. – Но я обнаружил некоторые подробности.

– Прекрасно, Гривз. Еще не придумали такой сюжет, который ты не смог бы распутать. На месте Агаты Кристи я бы нанял тебя в штат.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр.

– Пустяки. Это был ответный жест. Итак, в чем же суть всей этой истории?

– Важная подсказка к разгадке, сэр, скрыта в названии этого существа, в частности в прозвище sireni.

Имя это отдалось где-то в отдаленных уголках памяти.

– Это как-то связано с Одиссеем и пчелиным воском?

– Именно, сэр. Одиссей заклеил уши своих коллег-аргонавтов воском, затем приказал им приковать себя цепями к мачте Арго, когда они проплывали мимо острова сирен, чьи неотразимые песни заставляли несчастных моряков направлять свои корабли на подводные скалы.

– Неотразимые песни, Гривз? Ты имеешь в виду наподобие той классной песенки, что напевала в саду Шилистрата?

– Абсолютно верно, сэр.

Картина становилась яснее, и открывающаяся перспектива была вовсе не притягательной.

– Она пыталась заманить меня?

– В пруд, сэр. Где она, уж простите мне мою откровенность, затащила бы вас в тину и отложила бы свои яйца во все доступные отверстия.

– О черт, Гривз! Это хуже смерти.

– Простите, но тут противоречие, сэр. Смерть наступила бы до того, как она отложила бы яйца. Вы бы утонули, как это, несомненно, произошло с профессором Гилателли.

– Ты не видел поблизости пчелиного воска, Гривз? – Я оглянулся, словно воск мог оказаться прямо под рукой.

– Опять же вынужден вас поправить, сэр.

– Валяй, Гривз! Тебе слово.

– Воск в данном случае поможет мало, сэр. Потому что существо, которое мистер Спотс-Бинкл назвал Шилистратой, общается телепатически.

– Ты имеешь в виду – читает мысли?

– Я не могу ручаться за «чтение», сэр, – возразил он. – Ее сознание не такое, как наше. Но разумеется, она передает сильный сигнал.

– Эта песня. Скорее гипнотизирующая.

– Совершенно верно, сэр.

В течение нескольких секунд я обдумывал услышанное, позволяя ароматам торфа и вереска производить их благотворное действие. Затем мне пришла в голову мысль.

– Но тебя, Гривз, ее чары не затронули. Словно твои уши были забиты воском.

– Мой разум был занят иными вещами, сэр, – ответил он. – В первую очередь вашей безопасностью.

– А! – воскликнул я. – Как удачно. – И через мгновение добавил: – Спасибо, Гривз.

– Это не все, сэр.

– Что-то еще?

– Немного, сэр. По всей видимости, выполнив свои биологические потребности с профессором Гилателли, Шилистрата пришла в состояние поиска нового хозяина для разведения своего потомства. Ей подвернулся мистер Спотс-Бинкл, и она начала процесс, если можно так выразиться, его соблазнения. Но потом по причинам, которые известны только ей, она решила, что он непригоден. И стала ждать лучшую перспективу.

– А Слайти Туве-Випли? – Мне подумалось, что Слайти раза в два сытнее меня.

– Этот джентльмен не ходит рядом с прудом. И почти не покидает корабль с тех пор, как мы приземлились.

– Наверное, это к лучшему. – Я допил виски и яростно потер ладони. – Что ж. Полагаю, мне лучше пойти и огорошить Балди плохими новостями.

– Я сам огорошу тебя плохой новостью, – произнес Балди, стоя в дверях. – При этом могу сломать тебе пару костей в процессе.

– О, Балди. Что новенького? – сказал я.

– Хватит этого твоего «что новенького»! – сказал он, двигаясь по комнате. У меня возникло странное чувство дежавю, словно я где-то слышал эти слова, но не мог припомнить, где. Но следующие высказывания Спотс-Бинкла просто повергли меня в изумление. – Ты паршивый пес! Коварный обманщик! Хам!

Я вздернул бровь, затем вторую.

– Успокойся, Балди, говорю тебе!

– Я достаточно спокоен, – ответил он. Впервые за долгое знакомство с Арчибальдом Спотс-Бинклом я видел на его бесцветном лице два ярко-красных пятна на скулах, как у старой актрисы, чересчур румянящейся. – Достаточно спокоен, чтобы подбить тебе глаз и расквасить нос!

– Кажется, ты сам не понимаешь, что говоришь, – начал я, но Балди прервал меня в совершенно несвойственной ему манере: