Оружие бога (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 15

Возвращение к жизни было неприятным. Меня всего трясло, голова раскалывалась от боли, и сильно воняло конским потом. Чуть позже по ушам ударил грохот многих копыт. Я потерял чувство времени и не мог бы сказать, как долго продолжалась эта пытка. Наверное, опять потерял сознание и пришел в себя в темноте. Не было тряски и лошадьми больше не воняло, хотя запах все–таки был, а голова по–прежнему так болела, что было трудно связно мыслить. Я застонал и сразу почувствовал на своем лбу чью–то ладонь.

— Слава великой Селии, вы очнулись! — радостно сказал женский голос.

— Что со мной случилось? — с трудом сосредоточившись, спросил я.

— Вы убили всех кочевников, но последний успел бросить топорик. К счастью, он вас ударил не лезвием, а обухом. Мы долго ждали, а потом брат сбегал узнать, чем все закончилось. Вы не приходили в сознание, поэтому пришлось привязать к коню. Нужно было спешить, чтобы уйти как можно дальше. Ночью двигались шагом, а днем несколько раз устроили скачку. Это уже земли враждебных Бурею племен, поэтому он сюда не сунется.

Мысли мутилось, поэтому я не понял половины того, что мне говорили. В горле пересохло, и я еще смог попросить воды и сделать несколько глотков из фляги, после чего то ли заснул, то ли опять потерял сознание.

Очнулся утром. Голова болела, но уже не так сильно. Я лежал на вонючем одеяле и сверху был прикрыт таким же. Попытка встать отозвалась взрывом боли в голове, и пришлось спешно лечь. Тут же надо мной склонилась Лера.

— Вам нельзя вставать! — заботливо сказала она. — Скажите, что нужно, и я сделаю!

— И отливать за меня побежишь? — отозвался я. — Позови кого–нибудь из Лаброев, они мне помогут.

Подбежал Серк, с помощью которого я поднялся, отошел на десяток шагов от места привала и облегчился. После возвращения на одеяло стало немного легче.

— Может, поедите? — спросил наемник.

— Мне нужно полежать и немного прийти в себя, — ответил я. — Мои сумки не потеряли?

— Все в целости, — ответил он. — Вещи сохранили, а у кочевников взяли десять коней, луки и одеяла. Еще забили корову и запаслись мясом. Мы остановились на весь день, поэтому у вас будет время подлечиться. Здесь хорошая вода, а кочевники почему–то ушли.

Я полежал, вспоминая подробности вылазки к стаду, а потом обратился к Сару и впервые не получил ответа. Все попытки связаться с хозяином тела ни к чему не привели. Это нельзя было объяснить его нежеланием общаться. Или удар топора убил его личность, или она потеряла связь с телом. Несмотря на то, что такой исход давал право на долгую жизнь, я был огорчен и напуган. Сар всегда приходил на помощь и спасал от смертельной опасности. Мне были по–прежнему доступны сила, быстрота и чувствительность тела, но загр был великолепным бойцом, а я только умел драться. И дело было не только в этом. В последнее время мы с ним сроднились. В детстве меня опекал один из братьев, который был на два года старше. Защищал от мальчишек, вытирал сопли и утешал, когда доставалось от отца. Я тогда не мог себя представить без его опеки, а сейчас подобные чувства были к куда–то исчезнувшему Сару. Оставалось надеяться, что он все–таки сможет вернуться. А пока нужно срочно избавиться от последствий удара и освоиться с мечами. Я фехтовал мечом и кинжалом, но с двумя мечами дрались совсем по–другому. У братьев было по два клинка, придется у них учиться. Конечно, не сейчас, а когда пройдем степь.

— Как себя чувствуете? — спросил подошедший Марх. — Сможете ехать, или опять придется привязывать ремнями?

— Если сегодня отдохну и завтра не будет скачки, обойдемся без ремней, — ответил я. — Уберите эти вонючие одеяла, я лучше полежу на траве. Зачем меня укрыли?

— Ночью было прохладно, поэтому Лера отдала вам свое одеяло, — объяснил он. — Я не чувствую никакой вони.

Наемник забрал одеяла и ушел, но я недолго оставался один.

— Вам что–нибудь нужно? — спросила присевшая на корточки девушка. — Может, хотите есть? Я сварила кашу.

— И на чем же ты ее варила? Что вы здесь используете для растопки?

— Сейчас жгли ветви кустов, — ответила она, — а раньше был кизяк. Это высушенный навоз.

— Спасибо за одеяло, — поблагодарил я. — Сейчас не хочется есть, может быть, потом.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Лера. — Вам не трудно говорить? Если я мешаю, могу уйти.

— Сегодня уже лучше. Серк сказал, что отсюда ушли кочевники. Что он имел в виду?

— Мы видели два брошенных стойбища, — ответила она, — а возле воды не было стад. Кочевники могут перенести место стоянки, но от источников уходят, только когда они пересыхают. Здесь много воды, поэтому брат считает, что их кто–то согнал.

— А почему вы не пользуетесь луками?

— У отца был лук, а из брата плохой лучник. Он даже с двумя глазами стрелял хуже меня. А я не могу пользоваться боевым луком, потому что не хватает сил. Был охотничий, но я его оставила в семье.

— Лера, а почему ты так на меня смотришь? — спросил я, заставив ее покраснеть.

— Вы говорили насчет проверки, — сказала девушка, стараясь не смотреть мне в глаза. — Ну тогда, на холме. У вас со многими женщинами не получалось?

— Только с одной, — ответил я. — На гостевых дворах присылали тех, кого уже любили загры. А у тебя еще никого не было? Сколько же тебе лет?

— Кому нужны рыжие! — с горечью сказала она. — И из кого мне было выбирать? Переселенцы могли сделать женщиной, для большего я им была не нужна. А так хотелось любви! У одного из тех, кого мы вели в Тору, были книги о страстной любви. Когда ехали шагом, он читал вслух. Мать потом сказала, что все это выдумки. Родители не любили друг друга, хотя никогда не ссорились. Я и подумала, что вы тоже рыжий, да еще красивый… Может, будем вместе? Могли бы попроситься в отряд к наемникам. От такого бойца никто не откажется, поэтому взяли бы и меня. Если хотите, мы можем попробовать. Дети от такой связи бывают редко, а я не дорожу девственностью.

— Мне сейчас только пробовать! Да и потом… Я этим не занимаюсь при всех, а когда еще предоставится возможность уединиться! И вряд ли это понравится твоему брату. Не хочется, чтобы он ткнул мне в спину чем–нибудь острым.

— Раш не такой! — горячо возразила Лера. — Он никогда не ударит в спину! И вообще брат меня любит и никогда не сделает плохо. Если я решу сама, он это примет. А место найдем, вы, главное, выздоравливайте.

— Я уже не такой сильный боец, каким был, — признался я. — Загр не отзывается после удара, поэтому у меня осталось только тело, но не его навыки бойца. Теперь придется учиться бою двумя мечами, а пока не научусь, буду драться одним. Я не неумеха, но с ним не сравнюсь.

Я не собирался это скрывать и рассказал бы спутникам, чтобы больше рассчитывали на себя, а не на помощь исчезнувшего Сара. Пусть теперь расскажет она.

— Я буду любить вас и такого! — пообещала она. — Может, так даже лучше, потому что загру я точно не нужна.

— Я от тебя не отказываюсь, но давай поговорим об этом позже, — сказал я. — А сейчас я хочу отдохнуть.

Отдыхать мне было не от чего, но хотелось подумать, а Лера мешала со своей любовью. Она послушно ушла, а я задумался о том, что делать дальше. Мне говорили, что личность человека — это его дух и память. Моя никуда не исчезла, значит, топор не выбил из Сара дух, а только повредил ему память. У нас был дальний родственник, который потерял память из–за удара разбойничьей дубины. Арон перестал кого–либо узнавать, да и говорить мог только на самые простые темы. Память так и не восстановилась, и он через несколько лет умер. Скорее всего, и мне в дальнейшем нужно рассчитывать только на себя. Я не сомневался в том, что, если доберусь до Зарбы, смогу выгодно продать жемчуг. Со временем найду и того, с кем можно отправить отцу золото. Остается решить вопрос: стоит ли возвращаться самому. Я знал своего родителя и был уверен в том, что в семью возьмут даже в таком виде. И что дальше? В Дерме к заграм относились с прохладцей. А как еще относиться к тем, кто продает свой уд или за деньги рискует собой вместо другого? Столичные купцы не признали бы меня ровней, и пришлось бы не вылезать из походов, причем поручали бы самые опасные маршруты. Тоже жизнь, но не такая, о какой я мечтал. Если правда то, что в Зарбе привечают чужаков, я мог бы там хорошо устроиться. Немного беспокоило королевское поручение, но с ним можно было не спешить. Ловят глупых или неосторожных, а я себя таким не считал. О Лере пока не думал. Девушка нравилась, но на ней жениться? Даже если получится проба, я не буду с этим спешить. Может, найду кого–нибудь получше.