Оружие бога (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 69

Я не хотел никого убивать, но понял, что добром с ними не разойдусь, поэтому поднял трубку и отдал ей мысленный приказ. Через несколько мгновений обугленные остатки кавалеристов и их лошадей упали на дорогу, и поднявшийся ветер понес в сторону тракта облако пепла, а я попятился от страшного жара, прикрывая рукой лицо.

— С таким оружием можно вообще никого не бояться, — прошептал Бар своей жене, но я его услышал.

— Бояться полезно, — сказал я, возвращаясь к остальным. — Это сильное оружие, но у меня больше надежд на Дея. Ладно, давайте поспешим, пока не принесло еще кого–нибудь. И убери с пояса кинжал! Рабу не положено носить оружие, могут убить только из–за него.

— Лучше вспоминайте обо мне до драки, а не после, — недовольно сказал защитник. — Я бы легко справился с ними без огня, а у вас были бы отличные лошади, а не крестьянские клячи, которых теперь придется покупать.

Я зашагал к деревне, не отвечая на его справедливый упрек. Дей меня поражал. Как объяснила жена, он не был живым, но вел себя совсем как человек, если не считать силы и лошадиных пробежек.

Первыми нас заметили игравшие на дороге мальчишки, которые прекратили свою возню и на всякий случай отошли к калитке ближайшего дома.

— Кто у вас староста? — спросил я самого старшего на вид.

— У нас верховодит Матей, — ответил он. — Могу показать его дом.

— Покажи, — согласился я и бросил ему серебряную монету.

Мальчишка ловко ее поймал, сунул в рот и пошел впереди нашей компании, гордо посматривая на завидовавших ему приятелей. Через несколько минут подошли к большому и богатому дому, в калитку которого я постучал. Хозяин вышел к нам под аккомпанемент гулкого собачьего лая и с удивлением уставился на моих спутников. Наверное, он никогда не видел людей.

— Уважаемый! — надменно сказал я старосте. — У вас еще будет возможность посмотреть на моих рабов, а сейчас извольте помочь мне! Я хочу купить у вас четырех лошадей, столько же мешков овса и продукты, которые можно долго хранить. За все щедро заплачу золотом.

Услышав о щедрой плате, Матей развил бурную деятельность, и через час с небольшим все затребованное было найдено. Получив от меня полсотни золотых, он долго благодарил и лично проводил нас к выезду из деревни. Уходить пришлось тем же путем, каким пришли, чтобы не давать поводов для подозрений. Было бы странно, если бы дворянин с рабами купил лошадей и ушел с ними в лес. Конечно, крестьяне найдут останки кавалеристов и свяжут их с нами, а староста пошлет кого–нибудь в Герт доложить начальству, потому что обязан так сделать, но это будет еще не скоро.

Когда вышли на тракт, все, кроме защитника, сели на лошадей, а он шел пешком, ведя в поводу груженную мешками с овсом кобылу. С час ехали в сторону города, а потом ушли в лес, которым и двигались следующие три дня, не встречая загров и обходя их деревни. На четвертый день, утром, лес начал редеть, а потом как–то сразу закончился. Впереди была степь. С момента взрыва небо посветлело, хотя и не вернуло себе прежнюю голубизну, а сегодня к пыли добавились облака, поэтому вид у степи был мрачный.

— Зря ты боялась Заградора, — сказал я, обняв жену. — Проехали без задержки и даже не очень береглись. Так бы еще проехать степь. Только нам теперь нужно не прятаться, а искать ее хозяев. И желательно, чтобы их было немного.

— Если будет много, я их сокращу, — пообещал Дей, — а если хотите, могу пробежаться и поискать кочевья. Можно купить лошадей, а можно отобрать. Я знаю язык шеннов, так что если дадите золото… Мне они ничего не смогут сделать. Если продадут лошадей и не будут подличать, их счастье, ну а если набросятся, умоются кровью.

— Так и сделаем, — решил я, — только не сегодня, а завтра. Кочевники не будут жить так близко к границе с Заградаром.

Мы собрали вязанку сухих сучьев для вечернего костра и уехали в степь. Трава была не очень высокой, но скрывала неровности почвы, поэтому ехали шагом. Когда стало темнеть, остановились на ночлег. Воду не нашли, но коней утром поили, а трава была сочная, поэтому они могли потерпеть. Все дрова ушли на приготовление каши, а ночью спали, завернувшись в одеяла. Как и предсказывал Дей, похолодало, но в теплой одежде и под одеялами не замерзли.

Утром мы занялись завтраком и лошадьми, а он взял у меня золото и убежал быстрее любого скакуна. Мы не сильно рисковали, оставаясь без защитника, потому что в любой момент могли использовать взятые на корабле трубки. Ими можно было без труда сжечь даже большой отряд кочевников.

До полудня двигались на восток, а потом стали забирать южнее. Защитник в этот день так и не появился, поэтому мне и Бару пришлось дежурить. Он охранял лагерь первую половину ночи, а мне выпала вторая. С моей чувствительностью можно была дремать, но я потратил дежурство на обдумывание нашей дальнейшей судьбы. Днем, во время движения, в голову приходили совсем другие мысли.

Поход через степь беспокоил мало. Я был уверен в том, что с новым оружием смогу прехать ее даже без Дея. Главной трудностью будет отсутствие воды, а не шенны. Вот в Салее могли ждать неприятности. Я так и не выполнил поручения канцлера, и его письмо до сих пор лежало в одной из моих сумок. Использовать там защитника или трубки можно было только в самом крайнем случае, потому что, как только о них узнают, у нас уже не будет спокойной жизни. Одно дело сжечь или разогнать кочевников или разбойников на тракте, и совсем другое — применить силу против короля, пусть даже чужого. Он найдет способ до меня дотянуться. Или все сделает сам, или сговорится с нашим Торком. Кто я для короля Дерма? Какой–то непонятный загр, выдающий себя за князя. У него хватает своих князей. А если узнает об оружии, испугается и приложит все силы к тому, чтобы им овладеть. Убеждать в своей верности трону или в том, что оружием можем владеть только мы, будет бесполезно. От нас постараются избавиться в любом случае, и вряд ли поможет защитник. При этом наверняка пострадает семья Олеров. Трубки лучше вообще спрятать. Дея можно использовать, выдавая его за наемника или слугу, но так, чтобы не раскрывать всех способностей. Если он зарубит десяток королевских гвардейцев, вызовет удивление и ненависть, а вот если таких покойников будет сотня, не останется никаких других чувств, кроме страха. Не хотел бы я быть тем, кто вызовет его у королей или их канцлеров. Попробовать незаметно проехать Салею? Мне это будет не так легко сделать, к тому же могут выполнить угрозу в отношении торгового дома Олеров. С канцлером придется встретиться, а перед этим придумать что–нибудь такое, чтобы полностью снять с себя вину. Если это получится, мы должны беспрепятственно добраться до дома. Как только меня в нем примут! Я еще сам не решил, что лучше сделать: или наступить на свою гордость и спрятать княжеских медальон, став компаньоном Олеров, или объявить о своем титуле и попытаться устроиться в соответствии с его статусом. Первое было проще, потому что я не сомневался в согласии Ардаса. Нужно быть дураком, чтобы не воспользоваться теми возможностями, которые мы могли дать семье, а отец моей купеческой половины был очень умен. Вот только моя княжеская половина никогда не будет удовлетворена такой жизнью. К тому же могут возникнуть сложности со столичными купцами. Второе было лучше всем, только для княжеской жизни у нас не хватало золота. Единственным выходом было служение королю, но я никогда не интересовался ни им самим, ни его двором и не знал, насколько это реально. Это в Зарбе было повсеместно уважительное отношение к заграм, у нас их считали дикарями. Ладно, об этом будет время подумать, когда приедем в Ортагар. Вовсе необязательно сразу же бежать к Олерам, можно сначала осмотреться и выяснить все, что нужно. Если действовать осторожно, то, учитывая нашу магию и то, что о ней никто не знает, можно многого добиться! А мне нужно пользоваться любой возможностью для учебы. Это не получится под открытым небом, но мы не вечно будем в степи.

Третий день пути по степи до самого вечера ничем не отличался от второго, а когда начало темнеть, нас нашел Дей, пригнавший десять лошадей, на одной из которых сидел связанный кочевник.