Девочка №13 (СИ) - Широкова Юлия. Страница 10

Он хотел стать актёром или певцом, потому что ни один писатель и ни один художник, не сталкивается с таким обожанием и таким вниманием, которые выпадают на долю популярных артистов.

Он хотел стать политическим деятелем или психологом, потому что ему нравилось управлять людьми, манипулировать ими, угадывая те ниточки, за которые нужно потянуть, чтобы заставить человека добровольно подчиниться.

Он хотел стать журналистом или путешественником, чтобы повидать мир и всегда быть в центре самых важных событий.

Он хотел всего и сразу.

Закончив школу с золотой медалью, он подал документы одновременно в несколько ВУЗов, решив довериться судьбе…

Ему удалось поступить во ВГИК на актёрский факультет и в Литературный институт на факультет поэзии. Тогда Данила бросил жребий — монетку, и ни разу в последствии не пожалел об этом случайном выборе. Профессия актёра оказалась безграничной — она предоставляла возможность для реализации всех его способностей и желаний.

Он сразу стал первым учеником. Однокурсники его не то чтобы любили, но уважали, стремясь на пару с ним делать совместные этюды и отрывки. Учителя души в нём не чаяли — он был не только хорошим актёром, но плюс к этому организованным, ответственным, трудолюбивым человеком.

Уже в начале второго курса ему доверили сыграть одну из основных ролей в спектакле, который ставил руководитель его курса в своём театре. Через полгода он получил вторую роль — на этот раз главную. В обоих случаях он играл романтичных, наивных, влюблённых мальчишек.

Не желая быть лишь театральным актёром, он активно ходил на все пробы и кастинги для кино и телевидения. Но два посредственных телефильма, в которых он снялся, популярности ему не принесли (хотя первое время он наивно надеялся, что его начнут узнавать на улице).

Его беспокоило то, что ему — худенькому, невысокому, с полудетским личиком, навязывали амплуа травести. Он мечтал играть совсем другие роли. Его привлекали герои находящиеся на грани распада личности, переживающие чёрный катарсис, мучительную сделку с совестью, отчаяние, надрыв.

Данила думал, что стремится к таким ролям, потому что во-первых, они интереснее, а во-вторых, дадут возможность в полной мере раскрыться его актёрскому дарованию… На самом деле, его душа жаждала испытать боль и страдание. Жизнь складывалась слишком благополучно. Родители поддерживали его во всех устремлениях — и морально, и материально. Он был взаимно влюблён. И как актёр за три года добился не так уж и мало. Дни его были наполненными и осмысленными. Но чего-то ему всё время не хватало… Душа его едва слышно скулила от голода, не испытав всей гаммы необходимых переживаний.

Новая роль, которую он получил в начале лета, была качественно выше всех тех, что он уже успел сыграть. Да и телесериал обещал стать хитом для подростков, рассчитанным на несколько сезонов показа. Он и Макс играли двух друзей — школьников, мечтающих стать рок-звёздами. Они создают свою группу, встречают первую любовь, теряют её, находят вновь и поют об этом песни, разбивающие девичьи сердца.

Макс оказался прирождённым актёром — он был искренен, органичен, всегда точно понимал, поставленную перед ним задачу. Сразу же стал любимцем всей съёмочной группы — его, смеясь, называли Брэдом Питтом и пророчили бешеный успех у девушек.

Данилу же напротив, часто критиковали — за то, что слишком театрален, переигрывает, тянет одеяло на себя. Режиссёр относился к нему с прохладцей, да и остальные держали дистанцию.

Данила говорил себе, что его это не волнует — он здесь находится для того, чтобы работать, а не для того, чтобы со всеми дружить. Но на самом деле его задевало такое отношение. Почему же Макс с лёгкостью стал всеобщим любимцем? Наблюдая за ним, он безуспешно пытался разгадать эту загадку. Тот не делал ничего особенного, не стремился специально кому-то угодить или понравиться, вёл себя в зависимости от настроения — то был непринуждённым и озорным, то скучающим и сдержанным, почти замкнутым. Активно интересовался всеми девушками, появлявшимися на съёмочной площадке, но большую часть времени проводил с Данилой.

Макс умел слушать и Данила мог часами изливать ему душу, рассказывая обо всех своих обидах и переживаниях… В ответ тот обычно давал ему один простой совет: да наплюй! У Данилы не получалось так легко ко всему относится, но несмотря на это он был безмерно благодарен за понимание и поддержку, с каждым днём всё сильнее привязываясь к новому другу. Они были практически неразлучны.

Однажды ночью, когда находясь на натурных съёмках, они жили в гостинице в одном номере и долго не могли уснуть, обсуждая прошедший день, Данила признался Максу, что у него ещё никогда не было такого друга. "Ты мне, как брат", — сказал он.

Макс на это признание отреагировал неожиданно — он предложил символически скрепить их дружбу, порезав пальцы и смешав кровь, стать настоящими братьями. Данила был немного смущён и напуган, но не решился отказаться. Его наречённый брат, не дрогнув, сделал надрез тонкой бритвой сначала на его, затем на своей руке. Данила пошутил, что упадёт в обморок при виде крови. Он пытался разрядить ситуацию, казавшуюся ему эмоционально зыбкой и опасной. Но Макс был серьёзен и торжественен. Данила, внутренне съёжившийся от непонятного, необъяснимого страха, всё же как истинный актёр, решил не портить игру.

После того как их окровавленные пальцы соединились на несколько секунд, Макс крепко обнял его. Объятие было дружеским и недолгим, и Данила не понимал, почему позднее он не раз воссоздавал этот момент в своей памяти, испытывая странное тревожное волнение…

***

Женщина входит, чтобы забрать поднос с посудой. Мужчина сидит на кровати, с появлением женщины он начинает петь красивую, лиричную песню, аккомпанируя себе на гитаре. Женщина останавливается. Слушает его. Закончив петь, мужчина манит её к себе. Она подходит. Он берёт её за руку и сажает на кровать рядом с собой, обнимает за шею и склоняется к её губам, но не целует, а кусает. Она пытается вырваться, он плюёт ей в лицо и только после этого отпускает. Женщина, потрясённая, стоит посреди комнаты спиной к нему. Мужчина снова берёт гитару и начинает наигрывать какую-то мелодию.

— Что — обрадовалась? Решила, со мной наконец-то случился стокгольмский синдром или как там это называется, когда заложники влюбляются в своих похитителей? Ты ведь именно на это рассчитывала, сажая меня в эту клетку? Что за неимением под рукой других баб, я, в конце концов, на тебя поведусь? Размечталась! Да я лучше с Гитлером пересплю, чем с тобой!

— Значит, слухи о том, что ты предпочитаешь мужчин, правдивы?

— Да ты себя в зеркало видела? Ты страшнее любого самого страшного мужика!

— Когда мужчина не может одержать превосходства над женщиной, он либо прибегает к насилию, либо говорит ей, что она не привлекательна. Ты опустился и до того и до другого.

— Что касается первого пункта — насилия, то это, наверное, тебе прошлой ночью в эротическом сновидении приснилось, на самом деле ничего такого не было. Так что просчиталась ты, красавица! Напрасно всё это затеяла, всё равно ничего у нас с тобой не получится — ни на этом свете, ни на том.

— Хорошо, я просчиталась. А ты? Сидишь тут, как красна девица и ждёшь, когда тебя освободит отважный рыцарь? Но, что-то никто не спешит тебя освобождать, красавица!

— А когда женщина не может одержать превосходства над мужчиной, она говорит ему, что он не мужчина — педик, импотент, слабак. Ты думаешь, это ты меня в плен поймала? Нет — ты себя в плену держишь! А я, как не принадлежал тебе, так и не принадлежу!

— Но зато я спокойна, потому что и никому другому ты отныне принадлежать не будешь.

— А то, что каждую минуту здесь я тоскую по своей любимой девушке — это тебя не волнует?

— Плевать. Хоть сдохни от тоски по этой шлюхе, но сдохни рядом со мной.