Пепельное сердце (ЛП) - Блазон Нина. Страница 58

Саммер кивнула. Ставка в их игре лежала на столе. В нем пробудилось любопытство. Но это не означало, что она выиграла игру. Сначала нужно было сделать так, чтобы он проявил активность.

— Теперь я могу его увидеть?

Он ожидаемо нанес ответный удар. Скрестив руки, что при его весе было не так-то просто, он недружелюбно сказал:

— У меня и, правда, нет ключей от стальных дверей. Я здесь всего лишь заведующий над прошлым и над мертвыми. Точнее говоря над будущими мертвецами.

Саммер наморщила лоб.

— Что это значит?

— Вам никто не рассказывал? Эта башня раньше была цитаделью. А там наверху, на круглой площадке, где находятся камеры, было самое безопасное место во всей стране. В мирные времена там совещался король Берас со своими людьми. Во время войны они там баррикадировались. Лестницу можно снять. И даже если здесь наверху все что из дерева сгорит, камеры ветров останутся целыми. Н-да, раньше оттуда управляли судьбой государства. Но сейчас это место, в котором всеми забытые заканчивают свою жизнь.

Саммер почувствовала легкий страх.

— Заключенных убивают?

Теллус громко засмеялся.

— Ну, что вы, миледи. В камерах даже окна не зарешечены. Но стены слишком гладкие, чтобы спуститься по ним. А ветер, ох, это настоящая пытка. Он срывает с губ каждое слово. Ни одно слово из соседних камер не проникает внутрь, а каждого кто высунет голову из окна, порыв ветра сначала поднимет вверх как тряпичную куклу, а потом бросит вниз на скалы. Даже чайки боятся попасть в этот вихревой поток воздуха. А теперь представьте себе, Вы изо дня в день слышите только вой ветра и находитесь наедине с бесконечными просторами неба и холодными звездами. Так далеко от других, что через какое-то время Вы и сами забудете, кто Вы. Когда-нибудь Вы услышите, что ветер говорит с Вами. Шепчет Вам, что Вы должны спрыгнуть.

Голос Теллуса стал тише, как будто он говорил сам с собой. «И то, что он рассказывает, это его собственная история», — подумала Саммер. «Хоть, может быть, он этого и не осознает». Каким одиноким он должен быть, рассказывая все это посторонней девушке с такой горечью в голосе? Наверняка он уже много месяцев или даже лет не слышал ни одного дружелюбного слова.

— Вот так-то, миледи, — подытожил Теллус и глухо закашлял. — Рано или поздно камеры пустеют. Никто не выдерживает там наверху дольше пары месяцев.

— Никто кроме тебя, — тихо сказала она.

Он слишком часто заморгал и сглотнул. Смущенно толкнул карты и посмотрел на даму червей. Затем он снова взял себя в руки, на его лице опять появилось недоверие.

— Почему Вы так срочно хотите увидеть этого солдата?

— Он спас меня.

— О, он наверняка обрадуется Вашему визиту! — с издевкой сказал Теллус. — Отличная благодарность за Ваше спасение, провести остаток дней там наверху. Какое преступление он совершил? Украл маску, чтобы увидеть Ваше лицо?

Саммер опустила голову.

Теллус презрительно фыркнул, и резким движением смахнул карты со стола. Казалось, он весь стал твердым как гранит.

— Заберите Ваши карты, Миледи. Если хотите от меня чего-то, тогда взамен дайте мне то, что Вам действительно дорого!

Саммер пришлось сдержаться, чтобы продолжить играть свою роль. Или может это была совсем не роль, так как при мысли о том, что возможно ей не удастся попасть в камеры, у нее действительно выступили слезы на глазах. Ей хотелось накричать на старика, но вместо этого она судорожно вдохнула воздух, как будто борясь с собой, торопливо нащупала маску и сняла лицо из слоновой кости. Она сощурилась и дала волю слезам, которые покатились вниз по щекам. «Морт гордился бы мной». Она подняла голову и с несчастным видом посмотрела на Теллуса.

— Теперь ты доволен? Большего я не могу тебе дать!

Театральный жест произвел желаемый эффект.

Стражник открыл рот, сначала побледнел и хотел вскочить, но с оханьем упал обратно на деревянную колоду. Саммер могла видеть его мысли, словно они мигали на его лбу как на экране. Запретный взгляд на лицо Зори. Смертная казнь. Тот маленький шаг, который мог отправить его самого в камеры ветров. Только, очевидно, он все-таки хотел жить.

Вдруг старик безмерно удивил ее.

— Боже мой, да ты же еще практически ребенок, — растерявшись, пробормотал он. — Не старше того парня наверху. И ты умеешь плакать? Но ведь... ведь говорят, что вы не люди!

Теперь они оба удивленно смотрели друг на друга. Затем Саммер взяла себя в руки и вытерла рукавом щеки.

— Я могу плакать, — сказала она прерывающимся голосом. — И ты можешь представить себе о ком. Теперь ты знаешь мою тайну. Да, мы можем быть человечными, может быть даже человечнее, чем ваши лорды. Мы любим и страдаем как вы. И мы плачем, когда разрывается наше сердце. Возможно, мы менее могущественны, чем ты думаешь. Это не леди Мар приказала запереть его здесь, а лорд Джорас! Представь себе, у меня появилась сумасшедшая идея, спасти этого солдата или, по крайней мере, утешить его. Я сделаю все – все! – чтобы избавить его от такой судьбы. Он ничего не сделал, кроме как спас мне жизнь. И при этом я к несчастью потеряла свою маску. Это... была не его вина, а моя.

Теллус смущенно погладил кожаный ворот своего плаща и украдкой дотронулся до кольца, висящего на цепочке на шее. Сегодня оно лежало на рубашке. Как Саммер и предполагала, это было кольцо, чье место было на узком, женском пальчике. Некоторое время она колебалась, стоит ли вытаскивать из рукава последний козырь и бередить старую рану, но затем она поняла, что это был ее последний и единственный шанс. Ей уже удалось немного приоткрыть дверь в темницу его сердца. Теперь ей нужно было найти подходящий пароль, чтобы переступить через порог. «Он одинок. Он любил и проиграл. Но в глубине души он все еще боец, которого покинули силы и которого никто не воспринимает всерьез».

— Я знаю, в твоих глазах должно быть это выглядит смешно, — сказала она. — Да и как тебе понять? Ты воин. Наверняка ты никогда в своей жизни не любил и не знаешь, каково это потерять того, кого любишь. Но знаешь, что? Можешь глумиться надо мной, сколько хочешь. Мне все равно.

Она действительно заплакала, подхваченная потоком высвободившегося горя, сделавшего сцену еще более убедительной. Саммер отвернулась, как бы намереваясь уйти, но при этом тянула время, нервно разглаживая юбку, чтобы взять себя в руки.

Уже подойдя к двери, она услышала смущенное покашливание.

— Эй, подожди-ка!

Она медленно повернулась и бросила на него робкий, недоверчивый взгляд. Он сжимал пальцы, показывая, как непросто ему дается принять решение. В конце концов, он насупил брови и снова стал сердитым стражником.

— Ах, иди уже сюда, — крикнул он ей и подозвал к столу. — Терпеть не могу плачущих баб. Вот, для начала сядь и сделай глоток. Это успокоит.

Это была не совсем та реакция, на которую рассчитывала Саммер, но, тем не менее, она повиновалась и села за маленький стол, в то время как Теллус пошел к полке и вернулся с двумя стаканами и полупустой бутылкой без этикетки. Кряхтя он сел на свой чурбан, налил в стакан и пододвинул его ей.

— Пей, — сказал Теллус. — Давненько я ни с кем не выпивал.

Саммер наблюдала за тем как он опрокинул прозрачную жидкость и сделала тоже самое. Однако в ту же секунду пожалела, что тайком не вылила эту гадость под стол. Это был жидкий эквивалент взрыву пороха и еловых шишек. Прямо в носу и горле. Теллус хрипло смеялся, пока она, скрючившись на стуле, кашляла.

— Вовсе не смешно, — напустилась она на него, как только смогла дышать. — Это твой способ медленно убивать себя?

Теллус все еще улыбался.

— Прогоняет печаль, — только и сказал он, прислонившись к стене. — Давай, — потребовал он. — Расскажи мне что-нибудь. Все равно что, по мне так хоть вранье. Я уже сто лет не слышал никаких историй.

Саммер хотела возразить, но потом поняла, что он ей только что предложил. В этот раз это была не игра, а сделка. Она кашлянула и кивнула.