Пепельное сердце (ЛП) - Блазон Нина. Страница 80

Глава 24

Песня о вещах

В эту ночь Саммер так крепко спала, что проснувшись, долго не могла понять, где находится. Сон и явь перемешались в ее голове, пока она, наконец, не пришла в себя. Девушка вспомнила, что вчера человеческая сущность в ней ничего так не желала, как последовать за Любимым. И о том, что Зоря сделать это не позволяла гордость.

Саммер поняла, что, по крайней мере, сегодня в ней победил человек.

Безветренная ночь не замела следы. На рассвете Саммер увидела в снегу отпечатки сапог Любимого. Они вели не к руинам, а к краю плато. На мгновение Саммер подумала, что он мог броситься вниз, но когда она, с трудом переводя дух, подбежала к краю обрыва, то увидела крутой спуск в скале, зигзагами ведущий вниз. По меньшей мере, это было нечто похожее на дорогу. Вырванные с корнем растения показывали, что Любимый спускался вниз, цепляясь за них руками. Рискованный спуск вниз привел Саммер к выступу у фьорда в виде полумесяца. Гравий и песок образовывали в этом месте вытянутую яму. А впереди, на вершине, она увидела его. Любимый сидел на прибрежной скале спиной к ней и смотрел на море. В нескольких шагах от него лежал рюкзак, как будто он небрежно бросил его в сторону.

Саммер пошла не через скалы, а сократив дорогу, прошла по колено в ледяной морской воде и забралась на камень рядом с Любимым. Он не обернулся к ней, лишь слегка выпрямился. Сначала она хотела сесть на край скалы, но затем придвинулась поближе к нему, так что их руки соприкоснулись.

— Тебе было бы лучше, если бы я солгала? — спросила она.

От южного ветра по поверхности воды пробежала рябь. Недалеко от них из-под воды ненадолго появился зазубренный, акулий плавник и снова исчез. Саммер смотрела на волны, но Дайе не появлялась. Может она и ошиблась.

— Знаешь, что самое странное? — хриплым голосом сказал Любимый. — Совершенно неважно, что ты говоришь или делаешь. Вчера я так разозлился, что готов был задушить тебя. И я, правда, собирался уйти, но не смог. Словно я нахожусь под действием чар, которые заставляют меня всю жизнь бегать за тобой.

Несмотря ни на что Саммер улыбнулась.

— Это я в данный момент бегаю за тобой. Я знаю, что не могу исправить то, что натворила. Но, пожалуйста, ответь мне на вопрос, просто чтобы я правильно поняла тебя. Ты всем сердцем ненавидел меня, хотя в твоей груди ничего не билось. Ты так сильно любишь меня, что даже дал Индиго уйти. Ты тоже любишь музыку и поэзию, но по-другому. Ты был счастлив, когда я видела тебя с бегунами. И все эти чувства ты испытываешь, несмотря на то, что в твоей груди больше нет сердца. Может...

— ... мое счастье или несчастье вовсе не зависит от этого? — он рассматривал шрамы на руках. Затем взял ее руку и задумчиво погладил. Невидимые для Любимого бабочки летали над водой возле скалы.

— То, что я вчера сказала тебе, правда, — сказала Саммер. — Я тоже кое-что потеряла, что было также ценно для меня. Мои шрамы находятся на спине. Шрамы, оставшиеся после ран.

— Я всю ночь раздумывал над тем, почему тогда на месте казни ты смотрела на меня с таким презрением. Ломал себе голову над тем, почему ты лежала в руках Индиго. Но потом я понял, что ответ не играет ни какой роли. Ты права! Мы оба уже не те, что были раньше. Много лет назад меня звали Аманд. Я был сыном кузнеца, семнадцати лет от роду, парень с мечтами о приключениях в голове. Я влюбился в невесту хозяина, гордую девушку, холоднее и прекраснее чем ледяная фея. Непреклонная и властная, даже ужасная и ревнивая, но с душой полной стихов, которую она открыла вместе со мной. Но сегодня я Любимый. А рядом со мной сидит девушка, у которой тысяча лиц, которая рассказывает истории, любит музыку и танцы, у которой нежная, но глубоко раненая душа, и которая, ни смотря, ни на что, не разучилась смеяться. Девушка, которая доверяет мне и не предаст. И эту девушку я люблю больше всего на свете.

У Саммер было ощущение, что он поцеловал ее.

— А я люблю парня, который вчера хотел задушить меня.

Любимый посмотрел на нее и засмеялся. Затем поднес ее руку к губам и поцеловал пальцы.

— Ну, так что, как ты думаешь? Попробуем поладить друг с другом? Упрямый, вспыльчивый северянин и актриса из Маймары, которой нравится убегать от него.

«Убегать». Ее улыбка исчезла, на душе помрачнело. Бабочки так быстро исчезли, словно их прогнал холодный ветер.

— Я по-прежнему Зоря. И никогда не буду кем-то другим. Я... живу взятым взаймы временем. Мы всегда будем в бегах.

Слова Саммер, кажется, не произвели на Любимого особого впечатления.

— Значит, будем жить одним днем. И каждую минуту проводить с пользой, насколько это возможно. Неплохой план, не так ли?

Саммер подумала и поняла, что женщина в белом по-прежнему владела большей частью ее души. Потому что теперь она со всей страстью и жадностью цеплялась за жизнь с Любимым. «Она принадлежит мне», — думала Саммерс яростной решимостью. — «Жизнь с ним. Однажды я забуду, кто я!»

Девушка повернулась к нему, убрала с его лба прядь волос и провела указательным пальцем по линии подбородка.

— Я предупреждаю тебя, — сказала она. — У нас могут сложиться серьезные отношения. В худшем случае, тебе целую вечность не удастся избавиться от меня. Я конечно актриса, но это не означает, что меня можно рассматривать как девушку на одну ночь!

Любимый недоуменно посмотрел на нее, после чего запрокинул голову и громко рассмеялся.

***

Было непривычно говорить не о прошлом, а о том, что было в данный момент, и о том, что еще будет. Они не упоминали прошлое, даже когда Любимый вернулся от бегунов вместе с белой лошадью. Она бродила кругом без хозяина. Когда лошадь испугалась Саммер, они оба вспомнили другого коня, ускакавшего прочь по снегу, но не обмолвились об этом ни слова. Любимый снял с нее седло и завел в руины, оставшиеся от башни. Позднее, уже ближе к вечеру, Саммер издалека наблюдала за тем, как это сильное животное било копытами, сметая в сторону снег, чтобы добраться до спрятанной под ним травы.

Саммер снова вспомнила о Зоря, может быть вид этой боевой лошади напомнил ей об этом. В этот день она прогнала бабочек так далеко, что они не вернулись, а следовали за ней на расстоянии. Она всеми силами пыталась забыть о них, убеждая себя, что это были всего лишь удивительно темные, снежные бабочки.

В ясные дни Саммер спускалась к морю и оставляла между скалами подарки для Дайе. То кроличью ножку, то белую куропатку, которую поймал Любимый. Она не ошиблась. Интуитивно как во сне, акулья девочка следовала за ней. Еда исчезала каждый раз. Разбросанные по всему пляжу куски шкур и окровавленные перья, свидетельствовали о том, с какой жадностью она поедала все, что было съедобным. Лишь однажды Саммер видела девочку на пляже и испытала беспокойство, увидев ее посиневшие губы.

— Дайе, подожди! — крикнула она. Девочка остановилась, согнулась, готовая в любой момент прыгнуть в воду к акуле, которая нервно плавала взад вперед перед скалой.

— Я не сержусь на тебя, за то, что ты укусила меня. Не хочешь пойти ко мне, там, хотя бы сухо? По крайней мере, на ночь, когда особенно холодно. Я... расскажу тебе какие-нибудь истории. И дам чего-нибудь поесть.

Девочка с таким негодованием помотала головой, что ее мокрые волосы разлетелись в разные стороны.

— Иди ты ко мне, — вызывающе крикнула она. — Я нашла красивую пещеру в скалах. Со множеством раков! А еще там водятся протеи, которых очень легко поймать. Они впадают в спячку и никуда не уплывают.

— Нет, спасибо.

Саммер ответила с таким отвращением, что девочка запрокинула голову и расхохоталась. Саммер могла пересчитать у нее все отверстия на месте выпавших зубов.

— Разве вы с Зией не поплывете на юг? — спросила она. — Море скоро замерзнет!

Но дикарка уже бросилась прочь, плюхнулась животом в воду и плавными движениями уплыла вместе с большой акулой.

— Не волнуйся о ребенке бегунов, — тем же вечером попытался успокоить ее Любимый. — У нее есть свои инстинкты. И если в ней действительно течет кровь Тандрай, то воде она ближе, чем воздуху. Лучше позаботься обо мне. Я ужасно мерзну.