Сидни Чемберс и кошмары ночи - Ранси Джеймс. Страница 18

— Прекрасно видел, но только после того, как дом запылал. — Бенсон немного помялся и посмотрел на священника: — Вы намекаете, что поджог совершил я? У Мардена висела лучшая из моих оленьих голов, и я ему уже заплатил за мой следующий каталог. С какой стати мне понадобилось бы уничтожать его жилье?

— Я этого не утверждал.

— Странная у вас манера разговаривать, каноник Чемберс.

— Напрасно я вам докучал.

— Да, — кивнул Марден, надел очки и зажег паяльную лампу, готовясь обжечь голову крокодила.

В этом человеке не было ничего привлекательного: он не следил за своей внешностью, и его не заботило, какое впечатление он производит на окружающих. А интересовали только животные и юные девушки.

Направляясь к выходу, Сидни прошел мимо сидящей на лугу очковой каравайки, размещенной вместе с лугом в прямоугольном коробе. Далее следовали панорамы с участием морских птиц: тупик, гагарка, кайра и краснозобая гагара. От этого выставленного напоказ безжизненного сборища Сидни пришел в уныние. Но хотя бы его собака бурлила энергией, и ее безграничный энтузиазм поддерживал хозяина. Диккенс тщательно обнюхал низенький столик с африканским серым попугаем.

При виде этой картины Сидни вспомнил одну из своих самых любимых историй. Однажды приятель рассказал ему о похоронах дяди. Его тетя настояла, чтобы среди скорбящих был и любимый попугай ее мужа. Но когда гроб незабвенного хозяина после службы стали выносить из церкви, птица завопила во все горло: «Вставай! Подъем!»

На следующее утро Сидни поддался странному капризу: покупая «Таймс», снял с полки экземпляр журнала «Салтри» и положил рядом с газетой.

— Вы уверены, что выбрали то, что хотели? — обратилась к нему продавщица. Печатной продукцией торговала тетя Абигайл Редмонд, Роузи.

— Провожу кое-какое расследование.

— В какой области, позвольте спросить?

— В области современной морали.

— И чтобы ее понять, собираетесь читать эту муть?

— У меня сложилось впечатление, что журнал «Салтри» популярен среди молодежи.

— Не только среди молодежи, вот в чем проблема.

— Тогда тем более я должен заглянуть в него, хотя не собираюсь вдаваться в детали — просто чтобы получить общее представление.

— Уверена, что вы можете представить все, что там есть, не глядя. Мы заказываем всего два экземпляра — в конце концов, у нас же приличная деревня. Один я оставляю для таксидермиста, а от второго, если хотите знать мое мнение, я только рада избавиться.

— Будьте любезны, никому не рассказывайте, что журнал купил я.

— Это будет нашим секретом, каноник Чемберс.

Сидни понимал, что никакие секреты в их деревне невозможны — к обеду новость облетит весь Гранчестер, и ему придется выкручиваться. Зачем ему понадобился этот журнал? Какое-то безумие. Вернувшись домой, Сидни заварил себе чаю.

Дожидаясь, пока закипит чайник, он пролистал «Салтри». Издание показалось достаточно безобидным. Но вдруг у него екнуло сердце: он наткнулся на фотографию знакомой девушки. Подпись утверждала, что это Кэнди Свит, но Сидни узнал в ней подружку Гари Белла Абигайл Редмонд.

«Я никому не позирую» — так она говорила.

Абигайл была единственной дочерью Хардинга и Агаты Редмонд — известной фермерской семьи, владевшей большими участками земли между Гранчестером и Бартоном.

Ее мать состояла в цветочной гильдии, и именно от нее Сидни достался лабрадор Диккенс. Сидни полагал, что Абигайл уже окончила школу, и задавался вопросом, одобряют ли родители ее связь с Гари Беллом, если вообще знают о ней. Он решил, воспользовавшись предлогом, зайти к ее матери и задать несколько вопросов.

Фермерский дом стоял на восточной стороне большого мощеного двора, где находились также навес для дойки, амбар с сеном и хозяйственные постройки разной степени ветхости. Как только они с собакой вошли к Редмондам, разогнав клюющих в тени кур, подбежали два черных лабрадора и джек-рассел-терьер. Из крана на камни под ногами лениво падали капли воды.

Только-только перевалило за полдень, и Агата Редмонд занималась выпечкой хлеба. Она предложила гостю чаю, ломтик бисквита и объяснила, что муж уехал на маслобойню, а Абигайл отправилась навестить кузину Анни. Агата доверительно сообщила, что уследить за дочерью теперь непросто, и Сидни подумал, уж не является ли этот визит к кузине отговоркой для чего-нибудь иного.

— Дочь поступает в сельскохозяйственный колледж, — продолжила Агата, — хотя я не вижу в этом смысла. Сама кого угодно научит — прекрасно знает, как ведется работа на ферме.

— Полагаю, здесь все сложнее, чем кажется на первый взгляд.

— Она могла бы изучать финансовую сторону дела, но у нее и самой голова на плечах.

— Так вы считаете, что она останется работать на ферме?

— А чем ей еще заниматься?

— И ничего иного не говорила?

— К чему вы клоните, каноник Чемберс?

Сидни попробовал бисквит: легкий, хорошо пропитанный, тающий во рту. В нем чувствовалась свежесть яиц.

— Ну, как вам сказать… Многие девушки устраиваются работать секретаршами, парикмахершами и даже моделями.

— Не представляю, чтобы наша Аби делала что-либо подобное. Она привыкла жить на свежем воздухе.

Сидни постарался, чтобы его голос звучал как можно невиннее:

— Молодые люди не слишком докучают?

— Гари Белл положил на нее глаз, но он ей не пара. Аби больше нравится его машина, чем он сам. Все-таки разнообразие после трактора.

— Полагаю, ей нравится шик?

Сидни был доволен тем, как повернул разговор и навел мостки к теме фотографии, но Агата Редмонд разочаровала его.

— Ничего не знаю про это.

— Модельный бизнес очень популярен в наши дни, а Дэниел Марден, этот несчастный фотограф…

— Тот тип, чей дом сгорел при пожаре?

— Он очень увлечен своим делом.

— Слишком увлечен, я вам скажу. А несчастным я бы его не назвала.

— Вы его хорошо знаете?

— И его, и его дружка Бенсона. Вечно косятся на юных девушек. Хардингу пришлось с ним серьезно поговорить. И Эндрю, дяде Аби, тоже. Они ему сказали: пусть только попробует приблизиться к Аби — тут же вышибут мозги. Неудивительно, что кто-то спалил логово фотографа. Таксидермист, или как его там называют, наверное, на очереди.

— Вы подозреваете, что это был поджог?

— Ходят такие слухи.

— Полиция не делала никаких заявлений.

— Этого и не требуется. Думаю, кто-то, наслушавшись разговоров, сам по-своему разобрался.

— А этот кто-то, случайно, не ваш муж?

— Мы не преступники, каноник Чемберс.

— Конечно, нет. Хотя, на мой взгляд, негоже угрожать людям.

— А что нам оставалось делать?

— Сообщить в полицию.

— Думаете, полицейские смогли бы нам помочь? Эти типы заявили бы, что просто прогуливаются и дышат свежим воздухом.

— Абигайл не позволяла снимать себя, не потворствовала им?

— Не говорите глупостей! Если бы случилось нечто подобное, отец бы ей показал!

— Дочь никогда не противится воле отца?

— Никогда, каноник Чемберс. Аби папина дочка. Если я хоть что-то точно знаю про свою дочь, так именно это.

Пока Сидни отсутствовал, миссис Магуайер обнаружила в доме викария номер журнала «Салтри» и остаток дня не работала, обдумывая свое будущее. Объяснения пришлось давать Леонарду Грэму. Зайдя в кухню за лечебной порцией виски, Сидни наткнулся на кюре. Леонард держал руки за спиной, его лицо подергивалось, взгляд блуждал, не в состоянии ни на чем сосредоточиться.

— Миссис Магуайер в отчаянии.

Сидни добавил в виски воды.

— С позволения сказать, это ее естественное состояние.

— Она нашла среди ваших вещей нечто такое, чего никак не должно здесь находиться.

— Когда она это нашла?

— Стирая пыль.

— О чудо — мисс Магуайер стирала пыль! Наверняка теперь все лежит не на своих местах. И что же она такое обнаружила?

Леонард показал ему номер «Салтри», который до этого держал за спиной.