Запретный плод (СИ) - Гетта Юлия. Страница 49

– В сто четвертую её, срочно, – сказал врач, обращаясь к медбрату, а сам вновь повернулся к Максу, – Значит, Вы её муж?

– Да, – ответил тот.

– Хорошо, пройдемте с нами.

И они все вместе пошли по коридору быстрым шагом, и вскоре скрылись за дверями с табличкой с цифрами «сто четыре». Я шла за ними и остановилась перед самой дверью, не осмелившись войти внутрь. От мысли, что с ребёнком Макса могло что-то случиться, мне становилось дурно, и я принялась ходить из стороны в сторону, чтобы хоть немного отвлечься от тягостного ожидания. Вспомнила, что опаздываю забрать дочек из садика, позвонила мужу и попросила его сделать это. К счастью, он оказался не занят и согласился помочь. Я присела на кушетку возле палаты сто четыре и стала молиться. Господи, только бы с ребёнком Макса все было в порядке! Ну какая же я дура! Зачем было подрезать Макса, ехала бы себе спокойно, сейчас с девчонками были бы уже дома. Прав был мой муж, забрав тогда у меня ключи от машины, нельзя доверять мне водить, я опасна для общества. Не знаю, сколько времени я молилась и ждала, сидя под дверью, может быть минут пятнадцать-двадцать, а может и меньше, только мне показалось, что целую вечность. Но, наконец, дверь резко открылась, будто от пинка, и наружу вышел Макс, на его лице читалась ярость. Я вжала голову в плечи, ожидая самого худшего. Он прошёл несколько шагов, пнул урну так, что она улетела в другой конец коридора, потом подошёл вплотную к стене и прикоснулся к ней лбом. Я боялась пошевелиться, все ещё лелея уже совсем слабую надежду на благополучный исход, но здравый смысл мне подсказывал, что, судя по реакции Макса, произошло самое страшное. Поднявшись, на ватных ногах я подошла к нему сзади, желая обнять, утешить, попросить прощения. Но успела лишь протянуть руку, как тут же в очередной раз вздрогнула и отдёрнула ее, потому что Макс вдруг со всей силы несколько раз долбанул кулаком по стене:

– Сука! Чертова сука! Ненавижу! – прорычал он.

Я сделала несколько шагов назад, развернулась, и побежала к выходу, не помня себя от обиды и страха. Ни на секунду не останавливаясь, я добежала до своей машины, прыгнула за руль и дала по газам. Летела домой, не разбирая дороги, едва успевая смахивать слезы, градом катившиеся по моим щекам. И только припарковавшись у себя во дворе, немного успокоилась. Ненавидит. Он меня ненавидит. И этого мало, я себя сама теперь ненавижу. Как я буду жить с этим? Я не представляла, как смогу справиться с чувством вины. Как смогу посмотреть им в глаза.

С тяжёлым сердцем я поднялась домой, когда муж открыл дверь, и спросил, что случилось, не выдержала и опять разрыдалась.

Он долго успокаивал, отправив дочек ждать в свою комнату. Я прорыдалась и все ему рассказала, умолчав о своём маневре вначале и том, кто именно в меня врезался.

– Ты ни в чем не виновата, – сказал муж, выслушав меня, – Это он в тебя врезался, значит, он не прав. Дистанцию соблюдать надо.

Я всхлипнула и положила голову ему на плечо, продолжая рыдать. Андрей обнимал и гладил по голове, успокаивая разными словами, и убеждая меня, что я ни в чем не виновата. Не знаю, сколько я проплакала, но в итоге все же пришлось взять себя в руки, потому что испуганные дочери стали все чаще высовывать из комнаты свои носики, интересуясь, что случилось с их мамой, и почему она превратилась в ниагарский водопад.

Мы поужинали, и вскоре все улеглись спать, только мне было не до сна. Я долго ворочалась с боку на бок, в итоге улеглась на спину и уставилась в потолок. Андрей давно уснул и мирно посапывал рядом. А ко мне в голову все лезли и лезли мерзкие мысли, одна хуже другой. Внезапно в темноте засветился мой телефон. Звук я на ночь всегда отключала, но связь работала, однако было удивительно, что в это время мне кто-то звонил. Я потихоньку, чтобы не разбудить Андрея, выскользнула из под одеяла, взяла телефон и на цыпочках вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. На экране шёл вызов от Марса, разволновавшись не на шутку, я ответила шёпотом:

– Алло, Марс? Что случилось?

– Привет, Лер. Извини, что звоню в такое время... Но мне нужна твоя помощь. Боюсь, без тебя мне не справится, – громким голосом говорил Марс, а на заднем фоне слышалась громкая музыка.

– Что случилось? – повторила я свой вопрос, – Ты где?

– Мы с Максом в клубе. Он выпил количество алкоголя, несовместимое с жизнью. Я хотел как лучше, думал, выпьем с ним, поговорим, он развеется, ему станет легче. Но он как начал заливать в себя вискарь, уже вторую бутылку заливает. Лер, я боюсь, он упьётся в усмерть, если ты не приедешь и не остановишь его. На меня он вообще не реагирует.

Мое сердце сжалось от сокрушительного числа эмоций, пронзившихся его подряд: любовь, жалость, чувство вины, страх, беспомощность. Я вздохнула и с горечью проговорила в трубку:

– Марс, я боюсь, он не захочет меня и слушать... Хорошо если не убьёт, тем более в том состоянии, в котором он сейчас, вряд ли он сможет себя контролировать...

– Я не понимаю, о чем ты? – услышала я удивлённый голос Марса, – Он без ума от тебя, если кто и сможет его утихомирить, так это ты.

– Может так и было, пока по моей вине не погиб его ребёнок, – отозвалась я, чувствуя, как горлу подкатывает комок, – А теперь он ненавидит меня, и правильно делает...

– Лер, ты что такое говоришь! – воскликнул Марс, – Никакого ребёнка не было! Разве ты не знаешь?

– Как не было? – не поняла я.

– Инна выдумала свою беременность, чтобы удержать Макса, когда он хотел её бросить. Сегодня в больнице она призналась ему, когда пришла в себя. Точнее врач её вынудил. Он сделал УЗИ, и оно показало, что никакого ребёнка нет и не было.

– О Боже мой, – в шоке прошептала я, – Господи, так значит он был так зол, потому что она его обманула!

– Зол не то слово, он был просто в ярости. И теперь заливает свою ярость алкоголем. Так ты сможешь приехать?

Я прислушалась к тишине, царящей вокруг, кажется, вся моя семья мирно спала и не возражала против моего отсутствия.

– Да, смогу. Говори, в каком вы там клубе?

Словами не описать, какой груз упал с моих плеч, когда я осознала, что не причинила никакого вреда Максу и его ребёнку. Оказалось, что и ребёнка-то никакого не было, Инна обманула его, манипулируя чувством ответственности, привязав тем самым к себе. Это было довольно глупо и жестоко с её стороны, теперь я понимаю, почему Макс пришёл в бешенство там, в больнице. Наверное, очень больно осознать, что тебя водили за нос на протяжении нескольких месяцев, заставляя верить в то, чего на самом деле нет. На что она рассчитывала, не понятно. Может она надеялась быстро забеременеть по настоящему, да ничего не вышло. Бедный мой Макс, представляю, что он сейчас чувствует.

Я заглянула в комнату к дочкам, удостоверившись, что они спят, затем на цыпочках прокралась в прихожую. Возвращаться в спальню, чтобы переодеться, я не рискнула, ещё не хватало разбудить мужа. Тогда бы я вряд ли смогла ему объяснить, куда собралась ехать посреди ночи. Поэтому, как была в ночной сорочке, надела сверху пальто, обула высокие сапоги на шпильках, расчесала волосы, и вышла из дома, надеясь, что мне удастся проникнуть в клуб в верхней одежде. Ну а если все же придётся раздеться, то моя ночная сорочка из чёрного шелка вполне могла сойти за клубное платье. Осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, я выбралась из квартиры и побежала вниз по ступенькам, словно нашкодившая школьница. Сердце неистово билось в груди, а дыхание то и дело сбивалось от мысли, что совсем скоро я его увижу. Мне было плевать на все, что было до, и все что будет после, я жила только этим моментом, который происходил сейчас. Да, пусть он пьян, и возможно, не в себе, но я смогу прикоснуться к нему, побыть с ним рядом, пусть и недолго, и от предвкушения этой встречи внизу живота запорхали бабочки. Поймав радиоволну с приятной музыкой, я гнала по ночному городу, не в силах сдержать улыбку на своих губах.