Токсин (СИ) - Вудс Эдриенн. Страница 3

— Добавить туда огненного порошка?

— Три без него, а в один добавьте, — Люсилль посмотрела на Сэмми и подмигнула.

— Спасибо, — одними губами прошептала Сэмми с широкой улыбкой.

Записав все в маленький лиловый блокнотик, официантка ушла выполнять наш заказ.

Огненный порошок был опасен для людей — это все, что я знала. Насколько опасен, вот в чем вопрос. Это была драконья приправа, которая придавала их еде и напиткам такой вкус, словно они в буквальном смысле горели. Драконы увлекались ей, как кошки кошачьей мятой.

Ожидая, пока принесут наши напитки, я не могла не глазеть на снующих вокруг людей, как на муравьев с заданием от их королевы.

Повернувшись к столу, я заметила кучку обрывков салфеток, которые лежали перед Бекки. В руках она держала еще одну и рвала ее на маленькие кусочки, добавляя к кучке. Первый раз за сегодня она молчала, и я догадалась, что задержка лифта Джорджа принесла ей некоторое разочарование.

Примерно через пять минут официантка снова появилась с четырьмя большими кружками.

Мы с Сэмми тут же начали пить. Напиток был сладкий и восхитительно шоколадный, как раз то, что мне нужно.

Тем не менее, Бекки полностью проигнорировала свою чашку, вместо этого вытащила еще одну бумажную салфетку и разорвала ее на клочки.

— Милая, прекрати это. Что не так? — Люсилль мягко накрыла своей рукой руку Бекки.

— Ничего, — она бросила салфетку и начала медленно поворачивать кружку на столе.

Люсилль приподняла бровь.

— Что если он встретил кого-нибудь еще?

Мы все уставились на нее так, словно она сошла с ума.

— Бекки Джонсон, Джордж — твой дент. Если ты думаешь, что тебе тяжело дались последние пару недель, ты и понятия не имеешь, каково было ему. Он никогда не причинит тебе боль подобным образом, — терпеливо произнесла Люсилль. Казалось, она точно знала, о чем говорила, и я ей верила.

После материнского совета единственным звуком, который мы слышали несколько минут, была болтовня людей вокруг. Объявления разносились по комплексу каждые пять секунд, нарушая тишину, повисшую над нашим столиком.

Внезапно, как прогремевший выстрел, знакомый голос закричал в толпе: «Бекки!»

Она подскочила и подобно торнадо рванула на звук своего имени.

Люсилль подняла руку, чтобы привлечь внимание официантки, и оплатила наши напитки. Я одним глотком прикончила остатки горячего шоколада и последовала за Сэмми и Люсиль, которые спешно покидали кофейню.

Когда мы догнали Бекки, ее ноги крепко обвили талию Джорджа.

Увидев нас, Бекки слезла с Джорджа и еще раз поцеловала, прежде чем потащить в нашем направлении.

— Мам, это Джордж. Джордж, идеальная мама.

Бекки представила ему Люсилль также как и мне, когда я увидела ее впервые, на ее лице застыла широкая улыбка.

Она вернулась!

— Приятно познакомиться, миссис Джонсон, — он протянул ей руку для приветствия.

— Очень вежливо, — сказала Люсилль. — Но зови меня просто Люсилль.

— Хорошо, конечно… Люсилль, — он помедлил, произнося ее имя, словно это было запрещенным словом. Мы лишь посмеялись.

— Елена, — поприветствовал он меня, и я кивнула в ответ. С Сэмми он тепло и по-дружески обнялся.

— Где твои сумки? — спросила Бекки, озадаченно озираясь вокруг.

— Родители забрали их, — он снова взглянул на Люсилль. — Приношу извинения за то, что они не остались. Моя сестра лишь недавно стала превращаться в человека и быстро утомляется.

— Это можно понять, — приняла Люсилль его извинения, и мы направились к парковке.

Я пошла рядом с Сэмми, подстраиваясь под ее широкий шаг. Не могла сдержаться и оглядывалась назад на Джорджа и Бекки. Он сразу же начал рассказывать ей о своей поездке, и мне было жутко интересно. Он говорил о погоде там, и как сильно ему понравился Акапулько.

Люсилль просто улыбнулась, когда я забралась на переднее сиденье, в то время как Сэмми села сзади с Джорджем и Бекки.

По дороге домой мы слушали, как Бекки во всех подробностях описывала события в Пейе за последние пару недель, и как сильно она по нему скучала. Она говорила тихо, но было слышно все, как если бы она об этом кричала. Я застыла, и из головы исчезли все мысли, когда она упомянула меня и Люциана. Я видела его всего раз, на следующий день после того, как они вернулись из отпуска, а потом мне снова пришлось остаться одной, потому что его отец увез его на охоту. В этот раз, по крайней мере, там была связь, и мы могли общаться в любое время, если у него в руках не было ружья, и он не выслеживал какое-нибудь несчастное животное.

«Не игнорируй мои звонки,» — снова прозвучал у меня в ушах его голос. Что я буду делать, если они никогда не примут меня? Смогу ли я наблюдать, как он скажет «я согласен» Арианне Кинсли?

Глава 2

Серебристая ауди остановилась перед большими металлическими воротами, ведущими в особняк Джонсонов. Искусная ковка охватывала две высоких металлических стойки, образуя сплетенный узор из двух драконов, сошедшихся в битве.

Пока мы ждали, когда ворота полностью откроются, чтобы пропустить машину, я обратила внимание, что Бекки не стучит пальцами по приборной панели и не вздыхает каждые шесть секунд, как было всего несколько часов назад, когда мы только уезжали. Ее летун наконец-то был рядом. Я посмотрела через окно на раскинувшийся над нами навес, пока мы ехали по извилистой дорожке. От огромных деревьев, растущих вдоль дороги к дому, у меня всегда захватывало дух. Круглые фонарики прокладывали ночью дорожки среди деревьев, Люсилль зажигала их, и большие дубы превращались в сказочный пейзаж. Она съехала с подъездной дорожки, и я снова улыбнулась видневшейся перед входом водной скульптуре.

Люсилль была настоящим художником. Она делала скульптуры, и я полагала, что ее стиль больше склонялся к искаженной стороне вещей. Водная скульптура состояла из рыбьей головы и туловища выгнувшегося назад, в то время как нижняя часть представляла собой пару женских ножек, танцующих кан-кан. Последнее, словно магическое заклинание, оживляло скульптуру, когда вода дугой лилась из рыбьего рта.

Когда увидела ее в первый раз, я не могла перестать глазеть на скульптуру. Поразмыслив, нашла ее немного жутковатой, но чем больше я узнавала Люсилль, тем больше мне нравилась скульптура.

Она припарковалась перед трехдверным гаражом, и мы все дружно вылезли.

— Роза, мы дома, — крикнула Люсилль, когда миновали большую дубовую дверь, она в столовой положила свою сумку на стол из красного дерева.

Роза работала у Джонсонов последние пятнадцать лет. Ее не расценивали как помощницу, а относились больше как к умелой бабуле, которая готовила довольно среднюю курицу в вине, как раз так, как это удавалась отцу.

Оставив всеобщий ажиотаж, Сэмми последовала за мной в комнату, чтобы Бекки и Джордж могли побыть немного «наедине».

Когда я вошла в свою комнату, меня встретили темно-оранжевые шторы, отделанные черным кружевом.

Сэмми открыла дверь и вышла на небольшой балкон, и от порыва свежего воздуха занавески в комнате вздулись струящейся волной.

Я положила сумочку, которую мне купила Люсилль во время нашего первого забега по магазинам на трюмо, и быстро взглянула на себя в огромное зеркало.

Сэмми удобно устроилась на двуспальной кровати, накрытой подходящим оранжевым покрывалом с черными вертикальными полосками. Черно-белые изображения городов висели на ярко-оранжевой стене напротив кровати, и небольшие светильники свисали с потолка в комнате, которая была моим домом последние две недели.

Люсилль сказала, что она будет моей, когда бы я ни приехала сюда с Бекки. У меня никогда не было собственной комнаты, или позвольте перефразировать, у меня никогда не было только одной комнаты, которую я могла бы действительно назвать своей. У меня было около шестидесяти с лишним комнат, пока мы с отцом жили в бегах.