Огненный Удар (ЛП) - Вудс Эдриенн. Страница 35

Реакция Ченга была быстрее, и он поймал меня до того, как я приземлилась бы на лицо. Он усмехнулся.

— Я понимаю, почему у тебя не срастается с уроками здесь.

Я захихикала от его сарказма.

— Если ты думаешь, что это плохо, ты не видел меня на уроке магии.

Мы прошли мимо Колизея к границам Драконии, пока парень продолжал рассказывать. Осмотревшись, он выбрал место на вершине большой скалы и хотел, чтобы я села рядом с ним, но я предпочла остаться на траве, повернувшись спиной к открывшемуся пейзажу. Мой страх высоты испортил много захватывающих видов, и этот не был исключением.

Он рассказал мне, почему король Альберт был единственным, кто дал Хроматическим драконам шанс. Он объяснил, почему сэр Роберт был очень злым, но король Альберт остался непреклонен и взобрался на него. Ночные Злодеи не были похожи на домашних питомцев, объяснил он, пожимая плечами, и я рассмеялась над его комментарием, когда он сказал, что такова работа Металлического дракона. Я была загипнотизирована храбростью короля Альберта, когда он заявил права на первого Хроматического дракона. Это изменило Пейю навсегда. Ченг рассказал мне, что это было так же, когда он решил построить Драконию. Потребовалось много колдунов и сильных заклятий, чтобы поднять академию в воздух и удержать ее наверху. В ту минуту, когда король Альберт обнаружил, что люди с меткой могли на самом деле сближаться с драконами, он стал принимать в Академию и их.

— Я не знаю, почему такие люди всегда должны умирать. В мире их не так уж и много, — его тон был мягким, и я слышала ноты печали в каждом слове.

— Итак, лучший друг, который предал его, он все ещё где-то здесь?

— Горан, — произнес он имя колдуна. — Это из-за него Итан под запретом.

— Аа, Бекки рассказывала мне про лианы. Это правда, что только Блейк и его Драконианец смогут войти туда?

Он невесело ухмыльнулся.

— Я сомневаюсь, что кто-то вообще способен заявить права на Рубикона.

— Почему ты так думаешь? Король Альберт первым заявил права на Хроматического дракона, почему Рубикон должен отличаться? Всегда кто-то бывает первым, даже когда это кажется невозможным.

Он удивлённо посмотрел на меня.

— А ты меня слушала.

— Ну, твоя сказка была интересной, — похвалила я его. Во имя любви к чернике, я даже не уснула!

— Это история.

Я нахмурилась, когда поняла, что он имеет в виду.

— Тогда почему моя такая скучная?

Он покатился со смеху.

— Никому не говори, но я с тобой согласен.

Мы рассмеялись, а потом он вздохнул. На некоторое время повисла тишина, прежде чем он снова заговорил.

— Я знаю, между тобой и Люцианом что-то происходит, и не пойми меня превратно, у него есть задатки великого Драконианца, но я на самом деле не верю, что он сможет заявить права на Блейка, — сказал он честно.

— Почему нет? — я была заинтригована его заявлением.

— Все просто. Из-за Вайден.

— Вайден высасывает предсказания из пальца, — любая мысль о ней заставила меня злиться снова и снова. Схватив камень, который лежал рядом с ногой, я бросила его настолько далеко, насколько могла, и подумала, что это мог быть ее магический кристалл.

— Да, в основном, но, когда она делает истинное предсказание, оно всегда сбывается.

— Ты имеешь в виду, когда так ее волосы развеваются как будто на ветру, а глаза становятся серебряными, — пошутила я.

Он бросил камень с обрыва.

— Да, меня это тоже пугает.

— Такое было, когда ты был у нее? — спросила я, и он кивнул. — Что она сказала?

— Это предназначено только для меня, Елена. Предсказания очень личные, и ты никогда не найдешь того, кто расскажет, что сказала им Вайден.

— Тогда, откуда ты знаешь, что на Блейка никогда не заявят права?

— Потому что это написано в Книге Теней, чтобы все видели, — сказал он.

— Книга Теней?

— Это книга, которая следует за предсказаниями Вайден. Никто не знает, как это происходит. Каждый раз, когда она делает предсказание, которое имеет значение для Пейе, оно волшебным образом появляется в Книге Теней, — ответил он.

— Что там написано? — спросила я с любопытством. Мне всегда было интересно, когда дело имело отношение к Блейку, и я должна была знать, почему его предсказание оказалось в Книге Теней.

— Единственный, кто когда-либо мог претендовать на Блейка — это его истинный Драконианец. Его яйцо вылупилось за три года до убийства короля Альберта и королевы Катрины. Когда Вайден сказала, что на Рубикона заявят права люди королевской крови, это означало их. Когда она получила предсказание о царе Гельмуте или царе Калебе, то называла их рыцарями. Моя мама сказала, что это лучшая новость, которую она дала им, потому что косвенно сообщала, что у них будет ребенок. Это было единственное, чего они когда-либо хотели. Мама сказала мне, что до того, как Вайден сделала предсказание, королева молилась о ребенке каждый день в течение не менее ста пятидесяти лет.

Я ахнула.

— У нее тоже была жизненная сила?

— Да. Их драконы дали каждому часть. Королю Альберту было двести пятьдесят лет, а королеве Катрин — приблизительно двести сорок пять.

Здорово. Казалось, они были настолько старыми, чтобы иметь детей.

— Ты уверен, что имелся в виду именно их ребенок? Что если Вайден один раз ошиблась?

Он рассмеялся.

— Тогда она не была бы Пророчицей.

— Правда ли, что все Лунные Удары видят будущее?

— Зависит от того, сколько им лет.

— Я встречала двух, до Джорджа, я имею в виду.

— Да, знаю. Как это произошло? — спросил он.

Я не могла поверить себе, когда открыла рот и вывалила свою историю.

— Мой отец был Меднорогим. Я даже не знала, что он дракон. Мы привыкли переезжать каждые три месяца. Он много рассказывал мне о Пейе, когда я была маленькой, но я думала, что это просто сказки на ночь, — я не сказала ему, что забыла большую часть историй. Слезы начали подниматься. Боль, похороненная глубоко внутри меня, медленно выходила на поверхность. Я так скучала по папе. Я рассказала ему все о той ночи и когда закончила, то отвернулась, чтобы вытереть слезу, прежде чем она скатилась по моей щеке.

— Неудивительно, что тебе сложно даются занятия. Ты с трудом справляешься со всем этим.

— Я просто не знаю, почему это произошло. Что было настолько важно, чтобы они решили, что его жизнь того стоила? Что, если он умер, думая, что я никогда его не прощу? Не могу сказать тебе, сколько ночей молилась о чуде, о нормальной жизни. О той, где мы больше не бежали. Теперь, когда мое желание сбылось, я чувствую себя никем. Некоторые ученики смотрят на меня, будто я не принадлежу этому месту, а Вайден…

— Ты не никто, и у тебя темная метка, поэтому ты в Драконии, Елена, и неважно, кем или чем был твой отец.

— Тогда почему я ничего не понимаю, Ченг? — сказала я, подняв руки в воздух.

— Дай себе немного времени, женщина. У тебя все получится, — заверил он меня очень терпеливым тоном. Будто он что-то знал.

А я нет.

— Когда?

— Рим строили не один день, как я слышал, — пошутил он, и это сработало, он заставил меня улыбнуться. — Ты так давишь на себя, почему ты это делаешь?

— Это глупо, ты будешь смеяться, — сказала я, отвернувшись.

— Попробуй.

Я глубоко вздохнула. Ради любви к чернике, я могла рассказать ему. Я рассказала ему все до сего дня и чувствовала себя так, будто могла доверить ему свою жизнь.

— Я никогда не чувствовала себя настолько живой.

Он только посмотрел на меня и нахмурился.

— Я помогу тебе тем, чем смогу, Елена. Если для тебя так важно не облажаться, я приложу все усилия, чтобы подготовить тебя.

— Спасибо, я ценю это. Ты действительно крут, — сказала я, говоря от чистого сердца.

— Ничего себе, не думаю, что слышал это раньше. Большинство других студентов думают обо мне как о ботане.

Я снова рассмеялась и игриво ударила его кулаком по ноге.

— Ну, возможно, они должны попытаться узнать тебя.