Огненный Удар (ЛП) - Вудс Эдриенн. Страница 39
— Ты идиот, иди к своим приятелям, — сказала Бекки и столкнула его с подушки.
Он, ворча, поднялся и поплелся к Блейку, который высмеивал его и то, как он внезапно изменился к Бекки. Джордж засмеялся, и я поняла, что Блейк только дразнил его и не считал изгоем.
— Он как муха кружит вокруг куска дерьма, — заныла Бекки и спрятала лицо в ладонях.
— Ты ведь понимаешь, что только что сравнила себя с куском дерьма, да? — подколол Люциан. Мы все рассмеялись.
— О, заткнись, — рявкнула она, а затем тоже засмеялась.
Мы закончили ужинать. Я чувствовала, что смертельно устала.
— Увидимся в пять, любовь моя, — голос Люциана ревом пронесся с лестницы в общежитие для мальчиков, и я очень хотела, чтобы у меня был умный ответ, чтобы стереть радостное возбуждение из его голоса. Я никогда не встречала никого, кто с нетерпением ждал бы утренних пробежек.
— Я поэт и даже не знал об этом, — сказал он.
Мы с Сэмми рассмеялись, услышав, как другие парни поддразнили его.
— Так как у вас с Люцианом? — спросила Сэмми, веселясь.
— Бекки прав, он демон-надсмотрщик.
После душа я повторила то, чему учил меня Блейк, прежде чем скользнуть под одеяло.
В ту секунду, когда я закрыла глаза, снова оказалась в том же самом сне. Я действительно понятия не имела, кем была женщина, и это начинало волновать меня.
Мой будильник снова прозвонил в 4:45, и я вылезла из кровати, чтобы подготовиться к моему двухмильному пробегу с Люцианом. Мой пресс все еще чертовски болел от вчерашнего обучения, но я отбросила эти мысли.
Люциана не волновала моя боль, когда мы бежали по тому же маршруту, который был вчера. После триллионного приседания мы пошли обратно к академии. Я была так благодарна за это. Молодой человек хотел знать обо мне больше и расспрашивал о моей жизни с папой. Он нежно смотрел на меня, когда я рассказывала ему о паранойе папы, которая заставляла нас переезжать каждые три месяца. Когда у него возник вопрос, почему папа так делал, я не могла ответить. Единственное, что я знала, это то, что это имело какое-то отношение к драконам и разговору, который был у отца с Мэттом прямо перед тем, как он умер.
Я тяжело сглотнула, когда Люциан посочувствовал тому, как трудно, должно быть, было потерять мать в столь молодом возрасте. Когда он увидел мой шокированный взгляд на его заявление, он быстро объяснил, что Мастер Лонгвей объяснил всем в школе несчастье с моей мамой. Если бы они только знали. Это подняло другой вопрос, о котором я даже не думала. Если Мастер Лонгвей сказал всем, что она умерла, как, черт возьми, Вайден узнала, что она оставила меня? Прорицательница действительно была настолько хороша?
Разговор о папе заставил слезы навернуться на глаза. Он большим пальцем мягко убрал их, а затем поцеловал меня.
— Я сожалею о твоей утрате, Елена. Твой папа, кажется, был удивительным драконом, ну, в общем, за исключением паранойи, — пошутил он.
— Думаешь, сможешь пойти на пафосную вечеринку во дворце в следующие выходные? Это день рождения моей мамы, и ты сделаешь мне огромное одолжение, если придешь.
— Люциан, пожалуйста, — взмолилась я. — Я не готова встретиться с твоими родителями или пойти на пафосную вечеринку. Прости.
— Все в порядке. Тем не менее, это то, что мы должны исправить, иначе это станет огромной проблемой, — мне пришлось подавить улыбку. — Знаешь, если бы на твоем месте была другая девушка, она бы не постеснялась.
— Я не другая девушка, — рявкнула я в ответ, ненавидя, что люди всегда сравнивали меня с другими.
— Нет, — согласился он, и я рассмеялась над тем, как церемонно это прозвучало. Его руки обвились вокруг моей талии. — Это одна из причин, почему я без ума от тебя.
— Теперь ты без ума от меня? — флиртовала я, и мое сердце начало биться быстрее, когда он прикусил нижнюю губу. Черт, он так горяч.
— Ты знаешь, что сводишь меня с ума, — признался он, и я поцеловала его. Это был долгий поцелуй, и мы не могли дышать, когда он, наконец, закончился.
— Не побежим назад? — спросила я с надеждой.
— Еще есть время.
Он шлепнул меня по попке, когда убежал. Погоня была действительно глупой затеей, потому что он был сумасшедше быстрым, и прежде чем я смогла произнести: «в мгновение ока» он уже скрылся. Я догнала его через пару минут, он бежал на месте.
Перейдя обратно на шаг, он начал говорить о способе улучшить слух, чтобы он мог использовать его в следующий раз, когда будет заявлять права на Блейка.
Теория Ченга трещала в моей голове.
— Ты знаешь Ченга? Он помогает мне с историей…
— Он не верит, что кто-то сможет заявить права на Блейка, — прервал он меня, сняв слова прямо с моего языка. Точно так же, как никто никогда не верил, что король Альберт сможет потребовать какого-либо дракона.
— Что ты имеешь в виду?
Люциан улыбнулся.
— Он родился без метки, Елена.
— Что? — шокировано переспросила я.
— Ты услышала меня. Тогда они не знали о метках. Он верил в то, что было здесь, — он постучал по груди. — Если твой разум и сердце едины, ты можешь делать все, что захочешь.
— Но разве не нужно быть особенным, чтобы претендовать на дракона со способностями?
— Или просто очень умным, — сказал он и заулыбался. — Как ты думаешь, почему Мастер Лонгвей позволяет богатым платить, чтобы их неодаренные дети могли посещать Драконию?
Я усмехнулась, вспомнив разговор Бекки, и как она жаловалась на это. Она имела в виду короля Альберта?
— Он действительно заявил права на Ночного Злодея?
Люциан кивнул.
— Король первым заявил права на Хроматического дракона. Он положил всему начало.
— Как?
— Это одна из легенд, которую ты скоро узнаешь. Некоторые говорят, что он тренировался один в течение многих лет. Король Альберт действительно был хорош, усиленное снаряжение являлось его особенностью. Он сделал щит из самого твердого металла, который помог ему заблокировать их кислотное дыхание и слюну. Они злые драконы, и почему он выбрал Ночного Злодея, никто не знает.
— Как они выглядят? — заинтриговано поинтересовалась я.
— Крайне безобразно. Их морды выглядят, словно обожженные. Так, словно у них самих нет иммунитета к кислоте. Полагаю, это была одна из причин, по которой король Альберт выбрал Ночную Фурию.
— Так он заявил права на одного из самых злобных драконов, просто изучая их в течение долгого времени? — спросила я, не убежденная до конца.
Он кивнул.
— Как я понимаю, это глубоко внутри, я не королевской крови, чтобы Вайден мне предсказывала.
Но Вайден сказала, что только дитя короля Альберта и королевы Катрины может претендовать на Блейка.
— Елена, разве ты не слышала, что я только что сказал? — спросил он.
— Вайден никогда не ошибалась, Люциан.
— Меня это не волнует. Она будет неправа на счет этого. Я должен заявить на него права.
— Но почему, ради всего святого, ты должен заявить на него права?
Я начинала терять терпение. И остановилась, но он все равно прошел еще несколько футов.
— Потому что когда-то он был моим лучшим другом, — сказал он, разворачиваясь, чтобы взглянуть на меня. Мне потребовалось время, чтобы осмыслить это. Я с трудом могла представить Люциана и Блейка прогуливающихся рядом на манер Сэмми и Бекки.
— Вы были лучшими друзьями!
— Да. Оба наших отца служили при дворе короля Альберта. Мы играли на улице, пока они были на совещаниях.
— Почему вы больше не дружите?
Он, хмурясь, посмотрел на землю и вздохнул.
— Это не его вина, Елена. Темная сторона начинает захватывать его. Он вряд ли контролирует ее. Я обещал ему, когда нам было по тринадцать лет, что сделаю все, что в моих силах, чтобы попытаться покончить с этим, — он провел рукой по лицу, может быть, чтобы скрыть свои эмоции, или начал понимать, как трудно будет сдержать это обещание.
— Мне так жаль, Люциан. Я не знала, — сказала я.
Он криво мне улыбнулся.
— Никто не знал, за исключением Сэмми. Если бы я сказал тебе, что мы никогда не пытались надрать ей задницу, я бы соврал.