Двадцать первый: Книга фантазмов - Османли Томислав. Страница 1

Annotation

Действие романа происходит на пороге двадцать первого столетия, в преддверии новой эры, когда у людей создается впечатление, что время спотыкается об этот порог, оно вдруг начинает терять свой обычный ход — течет неправильно, иногда ускоренно, иногда замедленно, порой в обратном направлении, соединяя еще только ожидаемое будущее и канувшее в Лету прошлое. Мир становится похожим на забарахлившую карусель истории, на которой нигде и никому уже не безопасно…

Томислав Османли

Предисловие

Двадцать первый: Книга фантазмов

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

83

84

85

86

87

88

89

90

91

92

93

94

95

96

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

83

84

85

86

87

88

89

90

91

92

93

94

95

96

97

98

99

100

101

102

103

104

105

106

107

108

109

Томислав Османли

Издательство благодарит Министерство культуры Республики Македония за поддержку проекта «Македонский роман XXI века».

Двадцать первый: Книга фантазмов - _1.jpg

Предисловие

Карусель истории

Томислав Османли (р. 1956) — писатель, критик, журналист, драматург и сценарист, хорошо известный на Балканах. Русский читатель знаком с ним по рассказу «Облака» и пьесе «Ночные светлячки», опубликованным в серии «Библиотека литературы Македонии» в 2009 и 2010 годах соответственно.

«Двадцать первый» — дебют Османли как романиста, сразу получивший в Македонии высокую оценку литературоведов и признание читателей. «Что же такое написал Томислав Османли, чтобы так нас удивить? — спрашивает критик Елена Лужина и отвечает, — в двух словах: нечто такое, чего в нашей литературе еще не написал никто. Создал взволнованное, страстное повествование о тягостном двадцать первом веке, македонском и всемирном, которое выстроено не в соответствии с логикой книжного текста, а по технологическим стандартам компьютерных игр». Писатель Венко Андоновский, со своей стороны, отмечает, что это роман «утонченный, мистический, интеллектуально рафинированный и блестяще структурированный», который «вдохновляет и читается на одном дыхании».

Роман увидел свет в 2009 году и был признан лучшим романом года, а в 2010 — номинирован на престижную премию «Балканика», где оказался вторым после романа-победителя Исмаила Кадаре. Переведен на сербский и хорватский языки.

Столь же успешным был и второй роман писателя «За углом» (2012), который сразу получил премию «Урбан» за развитие македонской городской культуры, а в 2013 году был выбран кандидатом от Македонии на «Балканику».

Так что же представляет собой роман «Двадцать первый»?

В сравнительно небольшом по объему произведении в ткань повествования вплетены 33 персонажа — это люди, ныне живущие и давно ушедшие в мир иной, исторические личности из разных эпох и стран. Современность и история, реальность и фантастика в «книге фантазмов» Томислава Османли друг от друга неотделимы.

Действие романа происходит на пороге нового столетия, в преддверии новой эры, когда у людей создается впечатление, что время спотыкается об этот порог, оно вдруг начинает терять свой обычный ход — течет неправильно, иногда ускоренно, иногда замедленно, порой в обратном направлении, соединяя еще только ожидаемое будущее и канувшее в Лету прошлое. Мир становится похожим на забарахлившую карусель истории, на которой нигде и никому уже не безопасно…

События в романе разворачиваются по всему миру, от Македонии до Америки… в древних затерянных церквушках Охрида и в узнаваемых всеми местах в крупных городах мира, в виртуальном пространстве отеля Sacher в современной Вене, в Нью-Йорке во время трагических событий 11 сентября 2001 года, в ресторане с сомнительной репутацией «Океан» в предвоенном Скопье; в таинственных подземных ходах под средневековой крепостью в Охриде и под Парижем, в старых монастырях дервишей… в Македонии, в Америке, на Востоке и на Западе, во сне и наяву, сегодня, в прошлом и в будущем…

Перед читателями предстают широкие просторы открытого — единого! — времени, на которых современный человек пытается найти дом — надежное место для себя и для всего человечества, в котором ему и всем было бы спокойно и уютно.

Как мне кажется, автор «книги фантазмов», будучи, как и ее герой Климент Кавай, «неистребимым оптимистом», верит, что такое место все же есть, и «ключ к запертой двери в светлое будущее», по его мнению, надо искать в родном языке и культуре, в любви и верности… Хотя делать это в двадцать первом веке совсем непросто…

Ольга Панькина

Двадцать первый: Книга фантазмов

1

Первый сумрак опускался на горы вокруг Скопье, когда запыхавшийся Гордан Коев вбежал в большой зал нового железнодорожного вокзала. Пыльное здание из металла и затемненного стекла, раскалившееся от вновь накатившей на Скопье волны июльского зноя, дышало жаром, а из-за скрипучей двери вокзального туалета доносился запах аммиака. Новый железнодорожный вокзал представлял собой возведенное еще лет двадцать назад строение из двух этажей, с перронами, расположенными еще выше, на третьем уровне. Как и железная дорога с несколькими путями, ведущими сюда, к главному входу, от домишек, видневшихся вдалеке, здание вокзала нависало, опираясь на огромные бетонные столбы, над расслабленным телом города, над автомагистралью, рассекавшей его пополам. Как это часто бывает с быстро разросшимися городами, Скопье задыхался в местах сужения дорог. Так и на этом участке магистрали, пролегавшей прямо под массивным бетонным зданием железнодорожного вокзала и соединявшей две части несуразно вытянутого города, столицы небольшой страны Македонии[1], пробки были обычным явлением.

Вокзал на фоне тех строений, которые его окружали, производил несуразное впечатление, что неудивительно, потому что он был возведен в пылу футуристического энтузиазма по плану одного японского урбаниста после страшного землетрясения, которое в конце июля 1963 года произошло в городе, унеся много человеческих жизней и уничтожив почти все капитальные строения. После восстановления лицо Скопье изменилось до неузнаваемости. Во время катастрофы среди прочих зданий была разрушена и бо́льшая часть старого вокзала, находившегося тогда на другом месте. От того здания в память о землетрясении сохранили стену мраморного фасада с большими часами, стрелки которых застыли и до сих пор показывают время, когда случилась катастрофа: 5 часов 17 минут. Позже, много лет спустя, город получил новый железнодорожный вокзал, воздвигнутый на длинной километровой платформе, поставленной на многочисленные столбы. Здание станции и подвешенная железная дорога, убегавшая вдаль бетонной сороконожкой, являли собой памятник идее — на месте старого, разрушенного землетрясением города построить красивый современный город, который сформирует передовых и счастливых людей. Сейчас шоссе под покрытым сажей и пылью вокзалом было похоже на изношенную вену, по которой с трудом текла густая кровь приходившего в упадок Скопье. Старые красные чадящие автобусы, все лето ездящие с открытыми пневматическими дверями, выцветшие легковушки с лысыми покрышками и ржавыми кузовами, машины полиции, колонны военных и большие черные джипы нового правящего класса двигались по одной стороне дороги к центру, по другой — к «спальному» густонаселенному району Аэродром, где и жил двадцатипятилетний Гордан Коев, который, как было сказало вначале, тяжело дыша, вбежал в здание железнодорожного вокзала.