Моя милая шпионка (СИ) - Liss Julia. Страница 18

— Можешь статься в белье, но тебе нужен теплый душ, чтоб успокоиться. — я киваю, затем он начинает снимать разорванную блузку. В его глазах загорается дьявольский огонь, а руки сжимаются в кулаки. — убью… — шепчет он, отбрасывая блузку в угол. Затем он аккуратно снимает юбку и кидает ее туда же. Я стою почти обнаженная перед ним, но у меня нет стыда, смущения. Нет чувств вообще. Возможно, я пол часа назад убила человека. Отчима. Который пытался меня изнасиловать.

Теплая, почти горячая вода начинает падать мне на голову, заставляя слезы остановиться. Я вскидываю наверх голову, подставляя лицо под удары капель. Губа начинает неприятно щипать, но дрожь в теле становится тише. Тимур вышел из ванны, через минуту вернулся с полотенцем. Я схватила мочалку, намылила ее, и стала усердно тереть шею, руки, ноги, пока те не стали щипать. Слезы снова полились, если этот ублюдок не сдох, я убью его. Я продолжаю тереть места его прикосновений, чтоб смыть хоть малейший след его пальцев. Хоть видимых следов, кроме пары синяков не было, мне хотелось стереть его каждый отпечаток с себя. Я отбрасываю мочалку и смываю с себя пену. Вода уносит немного моей боли. Но совсем немного. Тимур накидывает на меня теплое полотенце и ведет в спальню.

— Переодевайся, я зайду через пять минут.

Я не хотела, чтоб он уходил вообще. Мне не хочется оставаться наедине, чтоб раз за разом прокручивать эту ужасную картину у себя в голове. Но переодеться мне нужно, поэтому я киваю, и Тимур выходит. Я снимаю с себя мокрое белье, и натягиваю свои домашние штанишки с майкой. Трогаю свою разбитую губу… Урод. Внутри начинает закипать злость.

Стук в дверь.

— Ты все? — интересно, давно ли это Тимур стал стучаться?

— Заходи.

Тим входит в комнату с двумя чашками чая. Я слабо улыбаюсь, но по-моему, он не сильно верит в эту улыбку. Тимур ставит кружки на стол и подходит ко мне. У меня внутри появляется непреодолимое желание обнять его и еще раз взреветь белугой, обхватываю себя руками, чтоб хоть как-то справиться с ним.

— Расскажешь? — он берет меня за плечи, заглядывая в глаза. Или даже немного глубже. В душу.

Внутри все просто пропитано болью и обидой, мне просто нужно с кем-то поделиться этим. Не думаю, что он использует это потом как-то против меня. К тому же до сегодняшнего дня он был честен со мной, пора отплатить ему тем же. Пусть познакомиться с моей настоящей жизнью.

— Садись, — я киваю на диван, и присаживаюсь в уголок, обхватив свои колени. Тимур присаживается рядом.

Он напряжен. Это видно по сжатым кулакам, хмурому лицу. Я кладу свою ладонь на его.

— Обещай не перебивать меня. — он кивает и чуть расслабляется. Или мне кажется.

— В общем… — я выдыхаю, стараясь нащупать правильное начало для своего рассказа. — Мой отец умер, когда я была подростком. Мать сразу же нашла себе замену. Петр. — от произношении этого имени у меня навернулись слезы. Тимур взял мою руку, но не перебил меня. — Он очень сильно пил, мама пыталась вылечить его. Кодировала. По бабкам водила. В итоге начала просто выпивать с ним. И спилась. — я выдыхаю, глотая ком, который стоит у меня в горле. — с четырнадцати лет я выживаю сама. Сначала приходилось воровать, — я смотрю на Тимура, ища в его глазах презрение, но нет даже малейшего намека, — меня ловили, ставили на учеты, в шестнадцать я получила условку. Но я не горжусь этим. Это было лишь для того, чтоб я могла покушать. В семнадцать я смогла устроиться на неофициальную работу, и сразу же завязала со всеми этими делами… — взгляд у Тимура такой мягкий, будто я рассказываю, как кормила лебедей, а не как тягала кошельки из сумочек. — Я начала работать и копить на мамино лечение. Я верю, что она выздоровеет. Но все деньги она у меня украла. Где-то с шестнадцати мой отчим проявлял ко мне…интерес… — я замолчала, приводя свои мысли в порядок. — до этого не было никаких решительных действий. До сегодня… — в голове снова всплыла его похотливая улыбка, слезы сами вырвались наружу, прокладывая мокрую тропу на моих щеках. — он просто заломал мне руку, рвал одежду..- я уже всхлипываю во всю, потеряв контроль, — я ударила его бутылкой по голове. Я убила его?

Тимур притягивает меня к себе и прижимает так сильно, будто хочет вытеснить эту боль из меня. Почему-то мне становится спокойнее от его аромата. От его поглаживаний по спине.

— Не переживай, такие, как он — живучие. Их и лопатой не добьешь, — он оттягивает меня за плечи от себя и вытирает слезы пальцами. Ты все сделала правильно. — Его голос напряжен, будто он цедит слова через зубы. — Просто скажи, где мне его найти. — я отрицательно матаю головой, и он вновь притягивает меня к себе.

Я не хотела их встречи. Не хотела вмешивать Тимура в дела своей семьи. Это мой крест и только я буду его нести.

— Зачем ты вообще туда поперлась?

— Я принесла им продукты.

— Нет, я еще не встречал таких, как ты. У меня даже нет подходящего слова в лексиконе, чтоб описать тебя. — он целует меня в висок, и я окончательно расслабляюсь в его руках.

— Раз уж я теперь все знаю, обещай не ходить туда одна. — его голос очень строг. Я киваю и он продолжает гладить меня по плечу, не освобождая из свои объятий. — Чай хочешь?

«НЕТ! Я не хочу, чтоб ты отпускал меня!» — хочется крикнуть, но я лишь киваю и нехотя отстраняюсь от него.

Тимур

Маша уже успокоилась, и спокойно пьёт свой чай. Я тоже стараюсь делать вид, что спокоен, хотя внутри все просто разрывает. Хочется пойти прямо сейчас и вбить этому уроду нос в череп. Сломать ему его руки, которыми он посмел тронуть эту девушку. "Уничтожить" — это слово просто занимало все мои мысли. Каждая клетка моего мозга давала мне сигнал "убей", и сдерживала лишь рядом сидящая, с опухшим носом и разбитой губой Маша.

Когда я увидел ее у двери, мне хотелось просто выбежать на улицу и бить каждого встречного. Без разбора бить всех. Каждая слеза, скатывающаяся с ее глаз, превращалась в масло, которое она подливала в костёр моей ненависти к каждому, кто хоть на тысячную долю причастен к ее слезам.

Маша допила свой чай и поставила кружку на стол. Я сделал пару глотков от силы, моё горло было скованно ненавистью.

Она смотрит в стену пустым потерянным взглядом. Я ещё не видел таких безликих глаз.

Я беру ее за плечи и притягиваю к себе. Она не сопротивляется, а наоборот обхватывает мой торс своим хрупкими ручками. Ее дыхание ровное, размеренное у моей шеи заставляет ожить не только пах, но и сердце. Бля, по-моему я реально попал…

— Я знаю, что тебе нужно, — решаю нарушить тишину. Она чуть поднимается с моего плеча и смотрит вопросительно на меня.

— И что же?

— Напиться.

Маша усмехается.

— Ты все свои проблемы так решаешь? — наконец — то она хоть немного повеселела.

— Фактически все, да! Зато могу с уверенностью сказать, что я один из самых счастливых людей планеты.

— Если бы психологи работали по твоей схеме, то грустных людей было бы вдвое меньше, — Маша уже улыбается и мне даже как-то легче.

— А алкоголиков в два раза больше.

Она смеётся, по-моему, даже искренне. Я смеюсь тоже, только желание раздробить этому уроду череп, ещё не покинуло меня.

— Ой, мне же еще на работу сегодня, — Маша подскакивает, начинает метаться по комнате.

— Может быть, сегодня ты посидишь дома? Видок у тебя не гуд. — Маша останавливается и выгибает бровь. — Что? Думаешь, я стану тебе врать?

На самом деле мне просто не хотелось, чтоб она уходила. Маша стоит в растерянности и, видимо, взвешивает все за и против.

— Ладно, — соглашается она, — только надо позвонить и предупредить, что я заболела.

— И в универ завтра лучше не идти. — бросаю я, делая глоток чая.

Маша возмущенно вскидывает брови.

— Что? За полторы недели учебы, ты уже дважды придешь избитая. Да и к тому же рядом нет Тимура, который, возьмет эту проблему на себя. — Маша закатывает глаза и фыркает.

— Считай, ты меня убедил. — она встает и направляется к выходу, — только думай чем будешь развлекать меня эти сутки. — кидает она у самой двери.