Стальной барон (СИ) - Ардмир Мари. Страница 6

Она и оказалась на привязи, обрученная и обреченная на жизнь со стариком знатного сословия и дворянских кровей. Призналась, кусая губы и пряча глаза, уже будучи помолвленной.

- Не соглашайся.

- Я должна, - еле слышно, но со всей ее твердостью.

- Ты же не хочешь.

- А кто спросит…? - прошептала, теснее прижавшись к оборотню. - Никто.

- Идем со мной, - предложение далось легко, словно так и надо, а значит правильно. - У меня замок и обширные территории леса, деревеньки те же. Разрушенные и полупустые, но это в первое время. Люди вернутся, заживем. Тери?

- Не могу. Сестренки выйдут в свет, затем и замуж… по любви, братья на службу пойдут. Им нужны земли, если закрепиться не удастся при королевском дворе.

- А ты? Как же ты? - он смотрел и не верил, светлый ангел, глаза, сияющие зеленью, красные губы и нежная кожа, восемнадцать всего, а уже хоронит себя на благо семьи.

- А я выстою.

- Сама?

- С тобой, с воспоминаниями о тебе, - тонкие пальчики коснулись его шеи и зарылись в волосы. - Выстою.

И она потянулась первой за поцелуем, за теплом оборотня, за его крепкими объятиями, удерживающими над пропастью безнадежности. Безвыходности, которую она сама для себя создала, не видя иной дороги для благополучия младших. Поцелуй был долгим, страстным и в то же время с привкусом горечи. Она плакала, беззвучно, и крупные слезы катились по щекам, падая на его грудь. Горячая соль.

- Ты плачешь.

- Не хочу достаться старику, он свое и так получит.

- Терр-ри, послушай...

- Не хочу ничего слышать, - отстранилась и, стерев мокрые дорожки с щек, она взялась за поясок тонкого халатика, - здесь и сейчас ты и я до самой зари…

Решила, все решила, по глазам видно, по упрямой линии красивых губ и чуть нахмуренным бровкам. И от своего не отступится. Верхний покров ее ночного одеяния упал к ногам.

- Тер...

Прижала пальчики к его губам, попросила дрожащим голосом:

- Пойди мне навстречу, - тонкая батистовая сорочка соскользнула с плеча, оголяя белоснежную кожу красавицы, - я хочу этого, очень. С тобой. Чтобы запомнилось, чтобы знать… когда тебя действительно любят. - Прошептала, поднявшись на носочки и заглянув в глаза. - Ты единственный кому я доверяю всецело и всю себя. Единственный.

- Ты пожалеешь, - произнес тихо, скользя губами по ладошке, пахнущей ромашкой и чем-то еще. Васильками, возможно. Нежная, чистая незамутненная.

- Никогда.

Пьянящая, она сбросила последние тканные оковы и потянулась к нему, проведя руками снизу вверх по груди, которую оборотню будто бы сдавило.

- Так ты останешься со мной, что бы ни случилось, куда бы меня ни занесла судьба. Со мной.

Та ночь была наполнена нежностью, следующие две - страстью. Стафорд отчаянно надеялся повлиять на ее выбор, заверял в своей преданности, рассказывал о возможностях и будущем, которое наступит вот-вот. Подождать нужно всего-то три дня. Он закрепит титул договором, получит королевскую милость в золоте и выкупит Тери у ее бестолкового отца.

Не успел или она не позволила...

Скорый отъезд из столицы, свадьба по договору и поселение на выселках в Вакуте. Новоявленный барон нашел ее через три недели в имении муженька; живой, печальной и бледной, быть может, потому что в положении. Уж это волк понял легко, на расстоянии по запаху. И ждал, надеясь, что чадо его, и общий ребенок заставит Тери одуматься.

Ошибся во всем.

Ни первые тяжелые роды первенца, ни вторые, в которых она чуть Богу душу не отдала, ни смерть престарелого мужа ее не переубедили. Даже когда наследники оставили вдову без гроша, отослав ее с детьми в деревню, Тери не обратилась к оборотню с просьбой помочь. И всякий раз Стафорд направлял ей розы, цветы редкие для холодного края, нежные, бледно-розовые, а она плакала, прижимая их к груди, но на письма не отвечала. Пять лет терзаний и наконец-то встреча на балу в честь пятидесятилетия проклятого короля. Высший свет, изысканные блюда, пьянящие напитки и бесов шейный платок беззастенчиво душит. Нервирует. Сын ночи пришел ради одной только цели, но Тери вновь не позволила подойти. И опираясь на руку очередного «отца», изредка бросала на оборотня взгляды, полные печали и тоски.

В ту же ночь он получил записку: «Я помню все твои цветы», на которую барон ответил: «А я все твои слезы над ними».

Более глава белой стаи ничего не посылал, но все еще следил за ее небезуспешными стараниями устроить младшеньких. Еще два года пустого брака за дворянином, на этот раз без детей, без титула и без земель, умерший все оставил своим отпрыскам. После похорон и оглашения воли умершего она провела месяц отчаянья, как и прежде. Играя в молчанку и не обращаясь за помощью, которую оборотень вопреки всем своим обещаниям, опять предложил. Гордая и глупая, не желая обременять его, она ушла в тень… на этот раз любовника, а не мужа. В тень герцога Равии.

Это известие подобно удару под дых скрутило даже внутреннего волка.

С мужьями она была невольницей, это читалось во взгляде, жестах и улыбке, которая гасла день ото дня. С ним же, Густавом Огюро, она возрождала себя. Не в полной мере, отнюдь. Не было в ней ни той жажды жизни, ни любопытства, ни радости. Крохи, всего лишь крохи этих чувств на фоне безмерной благодарности к этому, ничтожеству и подлецу. Но с ним она успокоилась, перестала волноваться о младших братьях и сестрах, занялась собой, и Стафорд отступил, понимая, что знает не все.

Тери, почему же ты не открылась мне ни тогда, ни сейчас? Все самому пришлось узнавать, с опозданием…

***

В двери весело постучали, именно весело, и мотивчик Дерековский. После слов хмурого барона: «Да, войдите», Лис скользнул в кабинет, чуть ли не пританцовывая:

- Слышал новости? - Он остановился напротив стола и мазнул взглядом по списку. - Ага, вижу, слышал.

Стафорд кивнул. И светлоголовый оборотень деловито вытащил из тумбы коньяк, щедро плеснул в бокал и протянул его барону:

- Ты что решил?

Бокал опустел мгновенно, а затем со звоном разлетелся у противоположной стены. Вспыхнувшую ярость это не притупило, но задало нужный фон разговору.

- Что приглашения для этих персон развезу самолично, - прохрипел Белый варвар и сглотнул, больно крепким оказался напиток.

- Стаф, не стоит…

- Наоборот, - глава стаи резко поднялся и дернул тугой ворот рубашки. Пуговицы разлетелись по полу, беспечно звеня, а порванный шарф остался в руке оборотня. - Мне нужны подробности. Ответы.

- Да, ты и так их знаешь, - возмутился друг, отставляя бутылку на стол. - И про отца ее, шантажиста, и про мужа-ирода, грозившегося детей отнять, о долгах ее братьев, которые ты выкупил, о глупостях сестер, которых пришлось прикрывать, чтобы замуж вышли без позора… Ты все знаешь.

Барон с рыком плавно приблизился к нему. Шею Лис закрывать не спешил, знал, мерзавец, что глава его более не тронет, ведь из Оранты Стафорд вернулся не узнать, спокойный и уверенный. До сегодняшнего дня только таким и был, и опять всплеск. И главное из-за кого…

- Стаф, - возмутился Дерек, - ты пять лет помогал ей и в письмах уговаривал сбежать. Пять!

- Письма сжигали, - напомнил он надсадно.

А в голове звучит нежный шепот Тери: «…ты останешься со мной… чтобы не случилось, куда бы меня не занесла судьба. Со мной». Он и был с ней везде, как только удавалось уладить в стае дела, рвался к стенам дома, в котором она проживала. И оправдание о письмах звучит нелепо, он слишком поздно понял, что к чему.

- Да, сжигали… - Дерек со вздохом опустился в кресло, - пока ты об этом не узнал и не нашел способа тайно прикончить ее муженька.

Белый варвар зажмурился. Не хотелось вспоминать, как он два месяца ждал, когда же старый увалень покинет государство. Убить ублюдка можно было лишь за пределами Дакартии, в противном случае Табир прознал бы, и не спустил своеволия. Гневный, владея проклятой реликвией, мог перебить всю белую стаю без сожаления. Война уже пройдена, надобности в оборотнях уже нет.