Великий врачеватель - Воскобойников Валерий Михайлович. Страница 12

Хусайна поманил продавец.

— Совсем дешевая книга. Всего три дирхема. Продает студент. Очень, говорит, хорошая книга. Только он сильно нуждается.

Хусайн взял книгу. Книга была не толстой. Он прочитал название: «Комментарии к метафизике». «Опять метафизика», — усмехнулся он.

Автором комментария был сам Фараби. «Вряд ли даже Фараби поможет мне», — подумал Хусайн.

— Три дирхема, так ведь дешево, — уговаривал продавец.

Хусайн вынул три серебряные монетки, протянул продавцу.

По дороге он прочитал первую главу, потом вторую, третью.

Все было понятно. Все было совершенно ясно.

«Да ведь это все так просто! Как же я мог не понять Аристотеля! — удивился Хусайн. — Объяснение того, что материя тел не отделена от формы, понятно. Все понятно!»

Теперь, после книги Фараби, Хусайн радостно шел от фразы к фразе Аристотеля…

На другой день он попросил у отца денег, пошел на базар и раздал их нуждающимся.

Однажды Хусайн встретил на улице своего соседа Умара.

— Здравствуй, — сказал Умар, — давно я тебя не видал. Все книги читаешь?

— А на тебе новый халат!

— Халат! Ты посмотри, какая у меня дорогая чалма. А сам я, посмотри, какой я сытый и веселый!

— Рад за тебя, Умар, если тебе хорошо.

— Мне-то хорошо. Я стал помощником самого плов- щика великого эмира. А ты? У тебя есть дело?

— Учусь лечить людей.

— Лечить? Много на этом не заработаешь. Так и быть, когда я стану сам пловщиком, возьму тебя во дворец. Будешь мне помогать, вместе росли все-таки.

Умар важно пошел по улице дальше.

А через несколько дней он попросил помощи у Хусайна.

Нет, Умар был здоров. И отец его был здоров. И женщины на женской половине были здоровы.

Болел старший брат Умара. Много дней не мог он подняться от слабости, потому что ничего не хотел есть. Много дней он не разговаривал с родственниками, а лежал, отвернувшись к стене.

Старшего брата лечил доктор. Он давал ему толченую скорлупу ореха и «китайское питье». Не помогало. Он советовал посадить скорпиона на ногу больному, чтобы от укуса ядовитого паука брат подпрыгнул. Скорпиона поймали, паук задумчиво ползал по неподвижной ноге и не кусал ее.

Брат слабел все больше и больше.

— Ну что, о таких болезнях не написано в твоих книгах? — спросил Умар, когда Хусайн осмотрел больного.

— Я думаю, нужно узнать причину болезни.

— Думаешь, не узнавали? Он и раньше был скрытный, а теперь вовсе молчит. За месяц не сказал ни единого слова. Уволят скоро его со службы на мою шею.

Брат в самом деле не обращал на них внимания. Он по-прежнему лежал лицом к стене, лишь иногда тихо вздыхая.

— А я не буду с ним разговаривать, — сказал Хусайн.

Он взял руку больного, нащупал пульс и вдруг стал называть по очереди все кварталы Бухары.

— Ты что это делаешь? — удивился Умар.

Но Хусайн махнул ему рукой: тише. Потом спросил:

— Помнишь улицы большого торгового квартала?

— Еще бы! Там живет сам пловщик великого эмира.

— Называй их по очереди.

Умар стал называть.

Хусайн по-прежнему щупал пульс. Потом Умар по просьбе Хусайна перечислил дома на одной из улиц.

— Ну вот, адрес нам известен, — сказал Хусайн. — Может быть, твой брат сам расскажет теперь о болезни?

Но брат молчал, как и раньше. Он не сопротивлялся и, когда Хусайн держал его руку, не отнимал ее, будто это была чужая рука. И вел он себя так, будто был где- то далеко, а у стены лежал кто-то другой. Он же только наблюдал со стороны, что с этим другим делают.

— Ну что ж, — сказал Хусайн Умару, — называй все женские имена, какие можешь вспомнить.

Хусайн по-прежнему не отпускал руку и прощупывал пульс.

— Стой! — скоро сказал он. понял причину болезни. — При этом Хусайн оглянулся на больного и заговорил громко, чтобы тот его хорошо слышал. — Твой брат влюблен. Предмет его страсти зовут Диляра. Она живет в доме возле новой бани, в большом торговом квартале. Отец, вероятно, закрыл ее в доме, пряча от всех посторонних глаз.

— Как ты узнал? — вдруг заговорил старший брат слабым голосом, так и не поворачиваясь к ним. — Эту тайну я скрываю в сердце своем.

— Я и узнал по биению твоего сердца. Сердце замирает, когда люди произносят близкие ему, сердцу, слова. Пульс при этом сбивается. Я знаю только один способ, как помочь твоему брату, — сказал Хусайн Умару. — Он влюблен. И свадьба его должна быть скорой и счастливой.

Через месяц Умар и Хусайн снова встретились на улице.

— Здоров ли твой брат? — спросил Хусайн.

— Скоро его повысят на службе. Через неделю свадьба. Ты будешь почетным гостем.

— Я не могу присутствовать на свадьбе. Сейчас я лечу больных холерой. Никто, кроме меня, не осмеливается ходить за ними.

— Как ты можешь быть рядом с людьми, больными такой страшной болезнью! — удивился Умар. — Нет, все- таки ты странный человек. Ты обязательно заболеешь, заразившись от них. Но я не оставлю тебя: буду ежедневно присылать тебе плов.

У великого эмира заболел живот. Живот болел временами и раньше, но боль быстро проходила. А теперь эмир лежал на подушках. С утра до вечера, а потом всю ночь вокруг него суетились врачи и прислуга, но помочь ничем не могли. Боли повторялись сразу после еды, и эмир, не желая унижать себя криком, громко скрежетал зубами.

— Неужели во всем городе нет ни одного настоящего врача, кроме вас, беспомощных неучей! — закричал наконец эмир однажды ночью, когда боль стала совсем нестерпима. — Отвечай! — спросил он главного среди врачей.

— Есть, — ответил главный. — Я не знаком с ним лично, но, говорят, он лечит таких больных, от которых сам аллах отступается. Он ученик Камари. Самого Камари, к сожалению, нет в городе, мы докладывали…

— Почему ты молчал об ученике?

— Он слишком молод. Я бы сказал, даже юн — ему семнадцать лет, и я боюсь, что случай, а не лекарское умение помогает ему справляться с болезнями.

— Веди его сюда! Привести немедленно! — замахал руками эмир.

Открылись ворота дворца. И по темным улицам помчалась конная стража.

— Наверно, ловят важного преступника, — шептались разбуженные жители. — Только бы мимо, мимо нашего дома…

Они могли спокойно спать. Гулямы искали молодого врача Хусайна.

Скоро вся улица была поднята громкими криками всадников, грохотом ударов в ворота.

А потом стражники увезли сына уважаемого всеми человека, Абдалла ибн-Сины, мальчишку Хусайна.

— Не мы ли предупреждали: «Брось эти книги!» — перешептывались участливые соседи.

— Слышали? Его повезли лечить больного эмира, — шептали другие. — Ну хорошо, он лечил нас, смертных. Но нас ведь легко вылечить, мы простые люди. А у великого человека — у него и болезни великие! Пропала голова мальчика!

Хусайна провезли по садам Мулийана, ввели во дворец.

— И этот мальчишка будет указывать нам, известным знатокам медицины! — Врачи, стоящие группой у стены, насмешливо закивали головами.

Но Хусайн смело подошел к лежащему эмиру.

— Ты кто такой, мальчик? — спросил эмир.

— Я врач, и я пришел исцелить тебя, — ответил Хусайн.

В голосе его не было страха или неуверенности.

Он долго осматривал эмира. Эмир послушно переворачивался с боку на бок, напрягал и расслаблял голый живот.

Потом принесли для эмира пищу.

Повара один за другим выстроились, каждый со своим блюдом. Среди них стоял и пловщик, в учениках у которого работал Умар.

— Разреши, я осмотрю твою пищу? — спросил Хусайн.

— Уж не думаешь ли ты, что пища отравлена? — заволновались врачи.

— Мы не только осматриваем ее, мы пробуем ее каждый раз перед тем, как подать нашему господину, — сказал главный среди врачей.

— И всегда эмир ест такую жирную пищу? Плов и шурпу?

— Да как ты можешь спрашивать это? — удивились все. — Или наш эмир нищий, что он будет есть тощего верблюда? Или ты не знаешь, что для кухни эмира специальные люди откармливают специальных баранов?