Надежды и радости - Дин Элисса. Страница 27
...Роксана улыбнулась Юнити и перевела взгляд на группу молодых офицеров, собравшихся, возможно, о чем-то поговорить, а скорее всего – посплетничать о то и дело проплывающих мимо них богато разодетых дамах, молодых и не очень, за каждой из которых неизменно тянулся хвост слуг-индийцев. Одного из офицеров Роксана тотчас же узнала и поспешно отвернулась, чтобы не привлечь его внимания. Но было уже поздно. Гарри Гроувнер, никогда не пропускавший ни одной юбки, заметил Роксану задолго до того, как она его увидела. Очевидно, он уже давно забыл неприятный для себя эпизод в саду, ибо смотрел на Роксану маслеными глазами и широко улыбался.
– Мисс Шеффилд! – крикнул он так громко, что несколько голов невольно повернулись в его сторону.
Роксана отступила на шаг, попытавшись смешаться с толпой, и сделала вид, будто бы рассматривает стоявшую в буфете за стеклом редкую китайскую посуду. Но Гроувнер, пробив себе локтями дорогу в толпе гостей, тут же вырос перед ней, распространяя вокруг запах алкоголя.
– Роксана...
– Капитан Гроувнер, я попросила бы вас прекратить звать меня по имени! – вспыхнула Роксана, опустив на стол тарелку, которую держала в руках.
Но Гроувнер не обратил никакого внимания на нелюбезный прием и решительно взял девушку под руку.
– Не трогайте меня, – зло прошипела Роксана; с отвращением отбрасывая его потную ладонь. – Имейте в виду, я не посмотрю ни на чье присутствие и не допущу с вашей стороны гадких вольностей, вроде тех, которые вы себе позволили тогда в саду.
Гроувнер воззрился на Роксану с некоторым удивлением. Но по его глазам она поняла, что капитан не забыл, чем кончился для него тот вечер.
– Прекрасно! – с ехидной гримасой произнес Гроувнер, отходя на шаг от Роксаны. – Тем не менее, мисс Шеффилд, я хотел бы принести извинения за свое прошлое поведение. Видите ли, я считаю себя джентльменом, а потому не могу этого не сделать.
Роксана резко повернулась, порываясь уйти, но Гроувнер загородил ей дорогу:
– Прошу вас, мисс Шеффилд, позвольте мне оправдаться перед вами и окажите честь, разрешив опекать вас за ужином. Я очень раскаиваюсь в содеянном и буду в высшей степени галантным. Клянусь!
– Не клянитесь, капитан Гроувнер, если не боитесь навлечь на себя гнев Божий! Поскольку вы не сможете сдержать клятву.
Капитан рассмеялся:
– Но все же позвольте мне сидеть за столом рядом с вами!
– Нет!
Несколько мгновений Гроувнер не мог произнести ни слова. Роксана отвернулась от него и снова попыталась уйти. Но Гроувнер тут же ее догнал:
– Тогда обещайте мне хоть один танец! – уже почти умоляющим голосом попросил он.
– Нет!
– Почему вы на все мои просьбы тут же отвечаете отказом? Ведь многие удостаиваются чести вас сопровождать и находиться рядом. Я же всегда слышу от вас только одно слово «нет»! Вы так больно меня раните, что я могу этого и не пережить!
Роксана резко повернулась к нему:
– Капитан Гроувнер! Поберегите ваши театральные монологи для мисс Пибоди. А если и впрямь считаете, что не переживете моего отказа, то потихоньку выйдите отсюда и покончите счеты с жизнью. Но сделайте это где-нибудь подальше, чтобы не отравлять собой и так не очень чистый городской воздух!
Гроувнер со злостью посмотрел на нее и прищурился.
– Что ж, хорошо! – Повернувшись по-военному на каблуках, он двинулся нетвердой походкой через зал, даже не замечая соблазнительной улыбки, с которой смотрела на него Роуз Пибоди. Роксана же, облегченно вздохнув, пошла искать Юнити и ее родителей.
– Извините, Роксана, – успела сказать ей вслед мисс Пибоди, – но вы сейчас напоминаете мне кошку, досыта наевшуюся сметаны...
Роксана продолжала бродить по залу, одаривая каждого знакомого беспечной улыбкой. На самом же деле она вот уже около часа пыталась найти среди гостей Колльера Гаррисона. Но его нигде не было. Зато она по меньшей мере дважды снова видела капитана Гроувнера, уже изрядно пьяного, с висящей на нем Роуз Пибоди.
Между тем приближалось время ужина, после чего должны были начаться танцы. Роксана еще раз осмотрелась по сторонам и увидела возвращавшуюся из соседнего зала Юнити. В руках у нее была карточка танцев.
– Роксана, вы были правы! Посмотрите, вот имя, проставленное против номера одного танца. А вот то же самое имя, но уже против другого. Капрал Дональд Льюис!
– Это тот самый блондин, которого мы видели у входа в зал?
– Тот самый! Он претендует на два танца!
– Что ж, поздравляю!
– А что у вас, Роксана?
– У меня? Абсолютно ничего. Это просто ужасно!
И Роксана невесело рассмеялась.
Хотя капрал Дональд Льюис был сыном полковника Арчибальда Льюиса и в силу этого имел право опекать Юнити за столом, сегодня это не было ему разрешено. Стентон сказал, что юноша впервые присутствует на балу, а потому ему следует еще немного подождать. Зато сам полковник Стентон оказывал самое трогательное внимание своим трем дамам, включая Роксану. Он сказал, что огорчен отсутствием капитана Гаррисона. Но, заметив печальное выражение, появившееся при этом на лице Роксаны, решил больше на эту тему не говорить.
Роксана ела немного, больше слушая веселую болтовню Юнити, сидевшей по правую сторону от нее. Несмотря на неодобрительные взгляды матери, Юнити до небес превозносила капрала Льюиса.
– Только подумай, – шептала она на ухо Роксане, – встретить свою любовь на первом же балу!
– Любовь? – округлила глаза Роксана. – Бросьте, Юнити! О чем вы говорите?!
– Если бы это не выглядело неприличным, я подарила бы ему свой первый танец! – не унималась Юнити.
– Это действительно было бы неприлично, – согласилась Роксана. – А теперь меня все же интересует, кто будет ухаживать за мной, за этим столом?
Счастливая улыбка на лице Юнити сразу же угасла.
– Ой, Роксана, почему же он не пришел? – озабоченно спросила она.
– Кто? – переспросила Роксана, сделав вид, что не поняла вопроса.
– Как – кто?! Капитан Гаррисон, конечно!
– Наверное, у него были для этого серьезные причины. Возможно, он еще не вернулся. Или же еще что-нибудь помешало ему прийти.
– Помешало? Но что именно?
Роксана не ответила, тщательно пережевывая сотэ из курицы. И казалось, ничто на свете не могло бы оторвать ее от столь важного занятия.
На самом же деле в голове Роксаны роились довольно грустные мысли. Действительно, что могло помешать Колльеру прийти на бал? Может быть, он до того разозлился на нее во время их последней встречи, что не хочет больше видеть? Что ж, не исключено и такое. Но в конце концов, пусть это лучше случится сейчас, пока она свободна, чем через годы семейной жизни (если, конечно, таковая будет!), когда у них, возможно, появится ребенок. Единственный малыш, покинутый отцом, клявшимся любить их обоих...
Но тут Роксана поняла, что смешивает реально происшедшую в ее семье трагедию, когда отец покинул жену и дочь, с призрачной возможностью подобного поступка со стороны капитана Гаррисона в будущем... Чего скорее всего никогда и не будет...
Она тряхнула головой, чтобы отогнать эти ненужные мысли.
А может быть, с Колльером что-то случилось? Например, его могла сбросить лошадь? Или произошло нечто еще более страшное? Не сам ли он сказал ей недавно: «Ведь завтра я могу умереть. Погибнуть на поле боя или от какой-нибудь страшной болезни...»
«Перестань сейчас же!» – приказала себе Роксана. Разве не могло случиться, что его задержали какие-то неотложные дела? Те самые, по которым он и уехал?
Воткнув вилку в кусочек жаркого из курицы, Роксана поднесла было его ко рту, но остановилась и обвела взглядом зал. Около центрального большого окна рассаживался оркестр. Музыканты, одетые в белые костюмы, настраивали инструменты, ярко блестевшие при свете газовых ламп и сотен свечей. Хотя нестройные звуки тонули в общем шуме, Роксана все же различала звуки скрипки и виолончели. Первые звучали высоко и нежно. Вторые – меланхолично и даже несколько сурово, как скрытое в глубине души мучительное желание...