Паруса для Марии (СИ) - Светлая et Jk. Страница 14

Михаил удивленно приподнял брови.

— Я и сейчас нечасто бываю дома. Пока никто не жалуется. Но я привык к сухогрузам. И не собирался ничего менять. Снова лайнер? Зачем тебе это нужно?

— Потому что мы снова будем ориентироваться на российский рынок туристических услуг, — выпалила она, — и мне нужен опытный капитан.

Мари налила еще воды и поставила стакан на стол. Села на место.

— Опытных капитанов достаточно много, чтобы их хватило для всех лайнеров DartGlobal. Могу посоветовать некоторых, — спокойно проговорил Михаил.

— Можешь предоставить список в письменном виде, но мне все равно нужен будешь ты. Ты работал в этом бизнесе не один год. И знаешь все изнутри.

Зимин хмуро глянул на Марию. «…нужен будешь…» В руке завибрировал телефон. Сестра. Нажал отбой и снова посмотрел на будущую хозяйку.

— Считаешь, что покупая корабли, ты покупаешь и людей? Хорошо. Итак, чего ты хочешь?

Мари вздрогнула. Снова схватилась за стакан, пригубила, а потом только отважилась снова посмотреть на него.

— Я прошу тебя о помощи, — ответила она, — поверь, я не в той ситуации, когда могу диктовать волю другим.

Кажется, все это когда-то уже было. Она нуждалась в помощи, он с непонятной самому готовностью сделал для нее все. Теперь перед ним вход в новый круг. И он знал, что войдет в него, потому что она об этом просит. Чем бы все это ни закончилось.

— Я помогу тебе, если это так для тебя важно, — помолчав, сказал Зимин.

Кажется, стало только труднее. Мари встала со стула и подошла к окну.

— Спасибо, — тихо сказала она, — есть еще кое-что, о чем нам надо поговорить. Только не здесь, если ты не возражаешь.

— Вряд ли есть что-то еще, кроме работы, о чем нам стоит разговаривать. И меня ждет Шумов. Пока что он мой работодатель.

— Хорошо, — Мари покорно кивнула и подошла ближе, протянув ему руку, — ступай… С его стороны было любезно предоставить мне возможность поговорить с тобой до подписания бумаг.

«Если они будут подписаны», — мелькнуло в ее голове.

Михаил поднялся и взял ее за руку. Ему кажется, или ее пальцы действительно дрожат? Он чуть сжал их в своей руке. Напряженно сглотнул.

— Подожди меня здесь, я скоро.

Он торопливо вышел из переговорной. Направляясь к Шумову, старался не думать ни о ее пальцах в своей руке, ни о странном выражении ее глаз, которое ему, возможно, лишь показалось.

Николай Егорович повторил свое предложение о рейсе, от которого Зимин, в свете сложившихся обстоятельств, отказался. Предупредил, что, скорее всего, уволится в ближайшее время. Даже если он снова ошибся, он обещал… Маше.

Минут через двадцать он снова был в переговорной.

Мари сидела за столом, уронив голову на ладони. Когда он вошел, она подобралась и посмотрела на него. И никак не могла понять того, что между ними происходило — тогда, но сейчас — особенно. Просто без него она задыхалась в эту минуту едва ли не сильнее, чем пять лет назад. Какая тут, к черту, гордость? Какая разница, кто кого тогда предал? Какая разница, кто из них виноват больше, если она так и не может без него?

— Куда мы пойдем? — напряженно спросила она.

— Куда скажешь.

Мари молчала, внимательно глядя на него. А потом выдохнула:

— Тогда пригласи меня к себе.

Добирались долго. Сквозь пробки, на другой конец города, почти не разговаривая.

Наконец, дом, лифт, тринадцатый этаж.

Михаил повернул ключ и пропустил Марию в квартиру.

— Проходи, располагайся. Кофе будешь?

Мари скинула туфли и прошла в комнату, на ходу стаскивая пиджак. Не потому, что жарко. А потому, что задыхалась — от волнения. Легче не стало. Ступая по голому полу, она осмотрелась по сторонам. На стене висели фотографии. Много фотографий, с которых смеялась зеленоглазая девушка в окружении двоих детей. На некоторых с ней был и Миша. Мари грустно улыбнулась.

— Кофе… буду… Это твоя семья?

— Семья, — Михаил вслед за ней посмотрел на фотографии. Наталья с упрямой настойчивостью развешивала их по стенам его квартиры, пока он бы в рейсах.

Мари вся подобралась, но лицо ее казалось растерянным.

— Она красивая… очень, — пробормотала она негромко. — Рада за тебя…

— В смысле? — удивился Зимин.

— В обыкновенном, — она схватилась за ручки сумки, брошенной до этого в кресло. — Прости, я, наверное, зря напросилась… Я, правда, рада, что у тебя все хорошо.

Зимин нахмурился, пытаясь понять, что случилось. Что не так с этими чертовыми фотографиями. Снова осмотрел их быстрым взглядом и, наконец, врубился.

— Это сестра. И племянники.

Мари так и села в это кресло, возле которого застыла мгновением ранее. С ее губ сорвалось еще более растерянное:

— Я не знала, что у тебя есть сестра.

— Мы многого не знали друг о друге, — ответил он и снова спросил: — Кофе?

— Да, пожалуйста, — она кивнула, понимая, что эти минуты, пока он будет готовить — единственная возможность прийти в себя.

Недолго провозившись на кухне, Зимин принес в комнату поднос с чашками и сахарницей. Поставил все на маленький столик. Расположился в любимом кресле и смотрел на Марию, которая с любопытством разглядывала комнату. Сейчас она казалась более собранной, чем в БалтТрасте или чем еще несколько минут назад. И вместе с тем напоминала натянутую струну, которая вибрирует от всякого шевеления воздуха.

— Так о чем ты хотела поговорить? — негромко спросил Михаил.

Так и есть. Вздрогнула, резко повернулась к нему и проговорила.

— Да, я хотела… Но прежде всего, я прошу тебя, давай прошлое оставим в прошлом и упоминать о нем не будем.

«…прошлое оставим в прошлом». Михаил чуть дернулся. Все верно.

— Даже если бы и хотела, разве есть, о чем упоминать? Что там у тебя?

Она усмехнулась, но глаз не отвела.

— Я просто хотела задать один-единственный вопрос — зачем ты поцеловал меня в Кронштадте? — взяла в руки ложку, намереваясь помешать сахар в чашке. Руки продолжали дрожать. Пришлось бросить это бесполезное занятие.

Пока она говорила, он внимательно наблюдал за ней. Куда делась уверенная в себе госпожа д'Эстен? Он чувствовал усталость от ее постоянных метаморфоз.

— Мари, ты давно не ребенок, что за глупые вопросы? Мужчина поцеловал женщину. Что в этом такого? Я тебя обидел? Прости, этого я точно не хотел.

— Если бы обидел, меня бы здесь не было, — проговорила она. Ну, вот и повисла у него на шее. Как всегда.

— Тогда зачем ты здесь?

Мари облизнула губы и словно в омут с головой…

— Я пытаюсь понять, что между нами происходит. Ведь происходит же?

В конечном счете, следовало признать, что уже произошло. Пять лет назад. И продолжается до сих пор. Их разговор напоминал ему шаги по первому льду. Перейти Неву от Петропавловки до стрелки Васьки. Подвиг, когда тебе двенадцать лет. Но уже очень давно он перестал совершать такие сомнительные подвиги.

— Нельзя понять то, чего нет. Я даже не уверен, что было что-то… — он запнулся, — тогда. В том прошлом, о котором ты говорить не хочешь.

— Значит, я ошибалась, — Мари покорно кивнула — как часом ранее, в офисе БалтТраста, — прости… Это все ужасно неприятно. Вызовешь мне такси?

Ошибалась… Какая немыслимая глупость… Она продолжала ждать его все эти пять лет. И ошибалась. Почувствовала, как к глазам подступают слезы. Еще чего не хватало!

Зимин поднялся, подошел к телефону.

— Как скажешь. Тебе не за что извиняться. Всем свойственно ошибаться, — и добавил по-русски: — Я тоже не исключение, и неприятное последствие ошибок — это еще мягко сказано.

Он снял трубку, собираясь набрать службу такси.

— Я тебя люблю, — всхлипнула она, понимая, что окончательно сошла с ума.

Михаил медленно положил трубку обратно. Это тоже уже когда-то было. Ее слезы, ее признания. И тогда она точно так же была одна, сбежав со свадьбы. От чего… или кого… она сбежала теперь?

Он подошел к Марии, протянул ей платок.

— Мари, не мучай ни себя, ни меня. Ты снова что-то придумала себе. Пройдет неделя, и все вернется на свои места. Тебе опять захочется в свой мир. И ты снова уйдешь. На сколько в этот раз? На пять, на десять лет? К чему все это?