Клуб 27 (ЛП) - Карр Ким. Страница 5

Я сильнее, чем это.

И всё же, в темноте, я не чувствую себя сильной.

Мои мысли циркулирует с печалью, и я тут же быстро открываю глаза, надеясь искоренить это чувство страха. На мгновение мои глаза трепещут, прежде чем я наконец-то в состоянии наклониться вперёд и взглянуть поближе.

Благодаря освещению фар автомобиля, я смотрю через лобовое стекло на дом, которого слишком долго избегала.

И в этот момент всё, что касается имущества, оживает. Это произведение искусства — как будто мой брат нарисовал для меня картину, чтобы облегчить мои страхи, как он делал, когда мы были детьми.

Она там, небольшая его часть, оставлена для меня, чтобы увидеть. Не его тело, превращенное в прах, не памятник на кладбище, носящий его имя, только часть того, кем он был в течение жизни, которую здесь вел.

Зелёные кирпичи по бокам подъездной дорожки показывают его модные предпочтения, парусиновый гараж треугольной формы, демонстрирует любовь к абстрактному, и современный, тропический дизайн дома с его крышей в испанском стиле — само по себе произведение искусства, достойное того, чтобы висеть на стене галереи.

Да, теперь я это вижу.

Я могу видеть, как он живет здесь.

Довольный той жизнью, которую вёл перед смертью.

Это то, на что я надеялась.

Когда я опускаюсь вниз, потёртое кожаное сиденье, кажется, поглощает меня целиком, как печаль смешивается с облегчением и сковывает каждую вену внутри моего тела. Не то, что я представляла, но чем дольше я смотрю, тем больше вижу, что он живёт здесь.

Это прекрасно.

Это он.

Внезапно, я застреваю между воображаемым состоянием, в котором пребывала, отказываясь принимать правду и реальностью моего положения. Окончательность делает меня неподвижной — я здесь, но его нет, и всё, что я могу делать, сидеть и не двигаться.

— Вы сказали 302-ой Южный Кокосовый Переулок? — спрашивает водитель через плечо.

Мои глаза встречаются с его в зеркале заднего вида.

— Да, это то самое место. Просто, подождите немного, пожалуйста.

Дрожащими пальцами я дотягиваюсь до ручки и пытаюсь собрать мужество для того, чтобы, по крайней мере, открыть дверь. Я просто не знаю, смогу ли сделать это. Я думала, с течением времени станет легче, но, возможно, прошло его недостаточно.

Водитель прочищает горло, чувствуя моё опасение.

— Хотите, чтобы я отвёз вас куда-нибудь ещё?

Я протягиваю ему кредитную карту.

— Нет. Это то, ради чего я приехала в Майами.

Он возвращает мне карту, и я тяну на свое плечо ремень небольшой дорожной сумки и выхожу. Повсюду хлюпает вода, но я останавливаюсь на минуту и смотрю на небо.

Проходят мгновения.

Секунды.

Минуты.

Я понятия не имею.

Как только собираю всё своё мужество, я переключаю свой взгляд обратно вниз и замечаю балкон. Признаться, для меня он слишком мрачный, но не могу представить, что он был построен для оформления чего-то красивого, на что стоит обратить внимание. Влага наполняет мои глаза, и мои слезы смешиваются с дождем, поскольку мысль о Заке, делающего зарисовки оттуда, приходит на ум.

Водитель вручает мне мой чемодан и закрывает багажник, прежде чем запрыгивает обратно в машину. В этот момент небо, кажется, готово разверзнуться, и перед тем, как застегнуть пальто, я промокаю насквозь. Торопясь вперед, останавливаюсь у белых металлических ворот. С легким толчком вхожу в тропический рай. Деревья растут вдоль прохода, и стена из природного камня ограждает участок. Дорожка ведет к нескольким ступенькам со стеклянной дверью наверху.

Иду медленно, очень медленно, теперь, когда я оградила себя от дождя, я слишком быстро оказываюсь у нижней части лестницы.

Я не готова к этому.

Чувствуя себя потерянной девочкой, той, которая ждет, что ее брат возьмет за руку, приведет на детскую площадку покачаться на качелях. Не могу ничего поделать, но хочу, чтоб он был здесь, рядом со мной.

Вдыхаю и выдыхаю, соленый запах воздуха захватывает мои чувства. Должно быть, океан очень близко. Интересно, песок, который его окружает, такой же, как песок на пляже, на который Мими брала меня и Зака каждое лето.

Господи, как же мы любили ездить туда.

Мы гуляли по пирсу, плавали в озере, катались на каруселях, и ели знаменитое мороженное «Эбботт». Рядом с местом, где мы жили, Канандейгуа, Нью-Йорк находился пляж, но там не было «Эбботт». Зак настолько сильно любил мороженное с ежевикой, что получал две порции.

— Мне нужно запастись до следующего лета, — говорил он.

Его так редко что-либо делало счастливым, держу пари, что Мими купила бы ему сотню мороженного в вафельных стаканчиках, лишь бы только его счастье продлилось.

Визг шин по главной дороге вырывает меня из моих воспоминаний.

На трясущихся ногах я медленно поднимаюсь по лестнице. Дотягиваюсь до ключей Зака, которые он случайно оставил дома, когда навещал меня на Рождество. Я бы отправила их по почте, но к тому времени, как обнаружила брелок с ключами, ему сделали новые.

Помню день, когда Зак сказал мне, что он купил дом. Я была рада, что у него было всё нормально, и что он был счастлив.

«Наконец-то», — подумала я.

Мне требуются еще несколько секунд набраться смелости, чтобы открыть дверь. Первый ключ, который я вставляю, не срабатывает, также не срабатывает ни второй, ни третий.

Порыв теплого ветра треплет мой черный плащ и надувает нейлон как палатку-признак приближающегося тропического шторма, про который упоминал водитель, прежде чем я отключилась от всего.

В то время как нетерпение смешивается с волнением, я задаюсь вопросом, кому позвоню, если не смогу попасть внутрь. Нейт, друг Зака, станет хорошим выбором. На протяжении многих лет мы разговаривали по телефону, если он был рядом, когда я звонила своему брату. Он также звонил мне после смерти Зака. Он сказал, что позаботится обо всем до тех пор, пока я не смогу приехать сюда. И мы переписывались по электронной почте несколько раз последние семь недель. Фактически, я написала ему до того, как села в самолет сегодня днем, сообщая ему, что приезжаю. Но последний раз, когда я проверяла, он еще не ответил.

Я удивлена.

Он всегда сразу же отвечал на мои предыдущие сообщения. Может показаться странным, я чувствую, будто знаю его хорошо, даже несмотря на то, что мы никогда не встречались.

Идет сильный дождь, и я оглядываюсь в поисках запасного ключа, который, возможно, мой брат спрятал. Горшок терракотового цвета справа кажется подходящим местом, но я не могу поднять его. Пальма, находящаяся внутри, намного тяжелее, чем я думала.

Больше нет другого подходящего места, куда можно спрятать запасной ключ. Интересно, стоит ли мне позвать и попросить водителя вернуться обратно. Но прежде чем это сделать, я пробую ключи снова, на этот раз, поворачивая некоторые из них в другую сторону.

К моему потрясению и удивлению, один все-таки срабатывает. Мой желудок делает сальто, когда дверь легко распахивается, и я оказываюсь в темноте, затем срабатывает громкий звуковой сигнал.

Дерьмо, сигнализация. Я не подумала об этом.

Должна ли я попробовать тот же код, который Зак использовал на всех своих счетах?

Это должно сработать.

Когда я щелкаю переключателем, то вижу длинный узкий коридор. Рядом с дверью я нахожу сигнальную панель и нажимаю 15 мая, дату моего рождения.

Ничего не выходит.

Я нажимаю 15 августа, дату его рождения.

И это не работает.

Что ещё?

Может быть, название галереи, в которой он работал? Галерея отца Нейта.

Как там было? Да, «Вандерласт».

Я ввожу цифры, соответствующие буквам и, святое дерьмо, сигнал прекращается. Не могу в это поверить. После всей этой драмы, мои нервы наконец-то начинают успокаиваться.

Как только помещаю свой багаж за дверью, я смотрю дальше по коридору.

Паркет, кажется, простирается на много миль, до тех пор, пока не заканчивается в нижней части открытой лестницы.

Иду небольшими шагами, пока не дохожу до конца, и оказываюсь в большой гостиной. Мое внимание тут же привлекают окна и двери — они повсюду. Вся задняя сторона дома в стеклянных раздвижных дверях.