Ветры Куликова поля (Рассказы о воинской доблести предков) - Митяев Анатолий Васильевич. Страница 17

Нет никаких сведений, что говорил князь Александр хану Берке. Но известны результаты переговоров: русское войско в Иран не пошло. Это была новая победа Александра в дипломатической борьбе с золотоордынцами.

Однако Берке назначил плату за победу — оставил князя на жительство в Орде. «…Удержа его Берке, не пустя в Русь». Стал князь Александр Невский заложником, ответчиком за все, что будет в Русской земле против монголо-татар.

Многое испытал в труднейшей своей жизни князь Александр Ярославич. И вот пришло самое тяжелое — вечный плен, жизнь вдали от родной земли, среди чуждых людей. Но жил он там недолго. Заболел. И не поправлялся. По некоторым сведениям, он был отравлен. Уже вконец занемогшего князя Берке отпустил на родину. В ноябрьскую слякоть 1263 года поезд с умирающим добрался до Городца на Волге. Там 14 ноября князь умер.

Хоронили его во Владимире, в Рождественском монастыре. Множество народа сошлось, чтобы проводить в последний путь своего славного защитника.

Годом позже Александра Невского умер еще один выдающийся защитник Руси, тоже потомок Мономаха — князь Даниил галицкий. Он был гораздо старше Александра. Даниил с дружиной участвовал еще в битве на Калке, затем галичане помогали защищаться Киеву. Когда монголо-татары прошли через территорию Галицко-Волынского княжества в Венгрию, Чехию и Польшу, Даниил вел боевые действия в тылу захватчиков. Ему, человеку зрелого возраста, опытному полководцу, владетелю одного из сильнейших и богатейших краев Руси, переносить чужеземное иго было очень горько. И Даниил, хотя признал себя данником хана, решился на военную борьбу с ним.

Монголо-татары, потеряв много воинов в сражениях с русскими, не смогли преодолеть сопротивление венгров, чехов и поляков. Отложив завоевание Западной Европы до лучших времен, они вернулись в степи. И Даниил тогда принялся энергично строить в своем княжестве новые города и восстанавливать разрушенные, укреплять их стенами, валами, рвами. Войско Даниила постоянно пополнялось людьми, бежавшими к нему из соседних разоренных земель. 60 тысяч ратников мог выставить против врага галицко-волынский князь. Но галичанам и волынцам пришлось сойтись в бою не с воинами хана. Подобно германцам и шведам, и здесь, на юго-западе Руси, короли-католики Венгрии и Польши решили воспользоваться трудным положением русских, чтобы отторгнуть их земли. В 1245 году, спустя три года после битвы Александра на Чудском озере, Даниил в своем краю разгромил войска западных захватчиков, пленив при этом польского полководца Флориана и венгерского полководца Фильния.

Эти победы заставили самого папу римского заговорить о Данииле с почтением. Папа римский предложил Даниилу, как и Александру Невскому, принять католическую веру, а за это обещал корону короля и помощь католических держав Европы в борьбе с Золотой Ордой. Даниил согласился.

В Сарае зорко следили за делами Европы. Конечно же, превращение Галицко-Волынского княжества в королевство не укрылось от хана. К владениям князя-короля двинулось войско монголо-татар. Ни папа римский, ни Венгрия с Польшей, ставшие союзниками Даниила, помощь ему не прислали.

Под угрозой нового разорения пришлось Даниилу галицкому выполнить требование хана — снести стены и валы, заровнять рвы, разрушить сторожевые башни вокруг своих городов.

Полководец Золотой Орды, известный воинским талантом и жестокостью Бурундай, прислал Даниилу послание: «Оже еси мирен мне, поиде со мною». В одной строке была скрыта такая жуткая угроза, что галицко-волынские полки вынуждены были ходить вместе с Бурундаем на поляков и литовцев.

Молодой Александр, не принявший королевский венец, оказался дальновиднее умудренного годами Даниила. Русь в борьбе с монголо-татарами могла рассчитывать только на себя.

Русский воевода в двух панцирях и в ерихонке, XV в. Старинная литография.

ВЕТРЫ КУЛИКОВА ПОЛЯ

Стара и вечно нова притча об отце, учившем сыновей быть дружными. Он попросил их сломать веник. Сломать было невозможно. Зато развязанные прутья легко ломались поодиночке. Враги покорили разобщенные княжества. И вот началось собирание русских земель в одно целое, чтобы вымести из родной земли захватчиков.

Первым князем-собирателем стал младший сын Александра Невского — Даниил.

Отец выделил ему в княжение уголок в обширной Владимиро-Суздальской Руси. Городок Москва и примыкавшие к нему районы, казалось, не были завидным уделом. На севере — граница у Александровой слободы (теперь город Александров), на юге — у Коломны, от севера до юга две сотни километров по прямой. Но через Москву в ту пору пролегли два важных торговых пути: один связывал южную Русь с Новгородом, другой — Смоленск с Владимиром и Рязанью. Пошлины за провоз товаров через Москву давали князю деньги. К оживившемуся месту стекались люди, они селились, строились, занимались ремеслами и хлебопашеством — еще прибавка казне.

Чем больше у князя денег, тем многочисленнее его дружина: князь кормит дружинника, одевает, дает ему другие блага, к богатому князю дружинники сами просятся на службу. Стала у московского князя и военная сила крепнуть.

В княжение Ивана Калиты, сына Даниила, в Москву из Владимира перебрался со своим двором митрополит, глава церкви. Этот факт был весьма важный: церковь в то время была и богата и влиятельна.

С Золотой Ордой потомки Невского продолжали ладить. Пришло время, и московские князья стали именоваться великими.

Владения Москвы уже простирались на север до Белоозера — не на сто километров, как вначале, на целых полтысячи. А княжество все расширялось. Но дело было не только в расширении территории. На пространствах вокруг Москвы рождалась великорусская народность — со своими чертами характера, со своей культурой, языком.

Белокаменный Кремль Москвы при Дмитрии Донском. Рисунок Ап. Васнецова, 1922 г.

Кому приходилось видеть слияние речек, текущих по разным угодьям, тот, верно, запомнил, как разных оттенков вода сливается в одном русле. Не торопясь, перемешивается она, чтобы стать в полном смысле единой рекой. Так у города Москвы сливались реки и речки, ручьи и ручейки различных говоров славяно-русского языка. Оканье из Суздаля, аканье из Рязани, цоканье — «ц» вместо «ч» — из Пскова… Рядом текли, и тоже не без влияния, речевые струи финно-угорских народностей, издревле живших в согласии с владимиро-суздальцами, и струи тюркского языка, известного по связям с половцами. Но это не все еще. Свои оттенки продолжали вносить языки Византии и Болгарии, чьи церковные и светские книги в переводах ходили на Руси. Сильным родником, бьющим посредине широкого плеса, на котором сливались речевые потоки, были московские учреждения, рассылавшие в разные концы обширных земель распоряжения, сообщения, грамоты… Так, в сложнейшем сплетении потоков, высветляясь в долгом пути, рождался могучий, звучный русский язык.

Перечисляя причины возвышения Москвы, мы не можем не отметить особое место во всей Руси самого Владимиро-Суздальского княжества. Начало ему дали еще в VIII веке поселения кривичей и словен новгородских. Его ранняя связь с Киевским государством выражалась только в уплате дани и участии воинов в общих больших походах, таких, как поход на Царьград. Потом связи с Киевом упрочились. Владетелем тех земель был Владимир Мономах, он построил крепость Владимир на реке Клязьме, а сына Юрия, прозванного впоследствии Долгоруким, посадил князем в Суздале. При Долгоруком выросли в том краю новые крепости-города: Коснятин, Переяславль-Залесский, Юрьев Польский, Димитров и город с великим будущим — Москва. Сын и преемник Долгорукого Андрей Боголюбский тоже вел градостроительство. Украшенный многими зданиями, мощно укрепленный Владимир он сделал столицей княжества.