Укрощение дракона - Ардо Маргарита. Страница 7

Я оглянулась и, не увидев ничего наподобие дома, уставилась на пещеру.

— Кухня там, что ли?

— Да это мой дом, — буркнул дракон. — Кухня через холл по коридору направо.

— А ты в ней человечков поджариваешь? — хихикнула я.

— Я не ем людей! — раздраженно рыкнул он. Из ноздрей полыхнул дым с алыми всполохами пламени.

И я поняла, что лучше его не троллить. Оттого прямо ужасно захотелось именно это и сделать. Но я сдержалась.

— Это шутка. Всего лишь шутка, — невинно сказала я и пошла в темный проход, обильно поросший зеленью, с мыслями, что если меня в ближайшее время не покормить, то придется питаться драконами. И все-таки что такое «коро»? Наверняка что-то не очень, чего этот не в меру восприимчивый дракон стыдится. Иначе бы сказал. Может, дракон-коротыш? Я оглянулась на шагающую за мной махину с хвостом и крыльями. Вряд ли. Коротконог? Я снова оглянулась — да нет, нормальные вроде драконьи лапы. Хотя фиг их знает, какие у них тут стандарты для драконов.

А может, дракон-короед? Как жук! Надо спросить, но лучше попозже. А то припасы не покажет.

— Ого! Да у вас тут целый бункер на случай ядерной войны! — воскликнула Аня, когда он провел ее в сухие и холодные подвалы под кухней. Тут до сих пор хранились в дубовых бочках не только вина, но и копченые туши кабанов; маринованные зайцы в апельсиновом соусе в огромных кварцевых жбанах, запечатанных сургучом; вяленая медвежатина; черно-красные от специй, обложенные толстым слоем соли фазаны; дикие утки в меду. Наверное, уже испортилось все…

Незваная гостья заглядывала в громадные мешки, поднимаясь на носочки и иногда подпрыгивая, присвистывала и перечисляла:

— Ага, орехи какие-то. Ягоды сушеные. О сенкс гад, у вас яблоки есть! Обожаю яблоки, даже сушеные! Но, значит, и не сушеные где-то имеются. Ура! И бобы! Красные, желтые, зеленые. Упс, голубые… На фасоль похожи, я суп умею фасолевый варить, а у вас картошка растет тут? А морковка?

Иррандо отрицательно рыкнул, мрачно наблюдая за Аней, потому что молотком по вискам стучали слова Ока: «Пока она сама не полюбит тебя и не пожелает стать твоей женой». Как это возможно? Вот как?!

— Ну и ладно, умереть с голоду тут по-любому не получится. Столько всего! — И тут она глянула на него с хитрым задором: — Писателя Николая Васильевича Гоголя у вас тут не было случайно?

Иррандо насупился, ожидая новый подвох.

— Дракон коро… это дракон Коробочка? Или коробейник?

Иррандо ударил хвостом по полу так, что подскочили бочки с вином, а мешок с алым зерном упал, и оно просыпалось на плиты. Дракон ушел наверх, чтобы не спалить избранницу Ока. Все! С него хватит! Пусть сама разбирается!

Он взбежал по широченной лестнице в свою спальню — под самой крышей. Хотелось все крушить, ломать и переворачивать, но мебель была заказана у мастеров мамой, и потому он просто вышел на просторный балкон. Положив на парапет под морду лапы, уставился на склоняющееся над морем солнце.

На востоке наливались красным, синим и фиолетовым планеты-спутники, светящиеся на небе ярко только ночью. Но Иррандо было не до красоты. Его залила по самый кончик рога на голове безнадега. Ничего не выйдет! Это ловушка. Пусть эта нахалка делает тут что хочет три месяца и отправляется потом туда, откуда пришла. А он, Иррандо, принц королевской крови, некогда сердцеед и звезда светских пиров, будет привыкать жить постоянно в драконьем теле. И останется изгнанником. Потому что иначе он ее точно поджарит… Не сдержится.

Как назло, вспоминались друзья, королевские фейерверки, танцы с фрейлинами. Ни одна не осталась к нему равнодушной! Вспомнилась прошлая лётная охота над отцовскими угодьями и спортивные состязания, в которых он всегда был лучшим. И, конечно, боевые товарищи, разгромная победа над парфенейцами, за которую его чествовали как героя и даже наградили золотым талисманом… А теперь он будет никем — отшельником, изгоем, которого на королевском дворе даже никто не сможет увидеть, заявись он туда… Все она!

Увы, пострадать спокойно дракону не удалось. Не прошло и получаса, как рядом зазвенел Анин голос:

— Вот ты куда забрался! Еле тебя нашла, — и под нос ему тыкнули синий цветок гигантской полимены. — Это тебе. Не сердись. Мир?

Пыльца ударила в нос, Иррандо вдохнул, широко раскрыл пасть и чихнул. Балкон тряхнуло, цветок унесло в море. Позади что-то упало. Дракон обернулся: Аня сидела на полу, зажав уши.

— Никогда так не делай больше! — прорычал Иррандо и обтер морду лапой.

Но Аня так и осталась сидеть на полу, тараща глаза.

— Эй, дева, Аня, ты слышала, что я сказал?

Она молчала: то подносила ладони к ушам, то зажимала их снова. И мотала головой, словно в уши попала вода.

— Ты чего? — удивился дракон.

Аня встряхнула головой и принялась медленно подниматься. Встала, шатаясь. Оперлась о каменную кладку.

— Да что такое?! — повторил вопрос Иррандо.

— Кажется, меня контузило… — пробормотала она. — Ты это… отдыхай. А я лучше… пойду…

Глядя, как она, будто пришибленная, медленно и неуверенно удаляется через огромную спальню, то и дело спотыкаясь и хватаясь за мебель, Иррандо вдруг почувствовал себя виноватым.

Дракон моргнул, не понимая: он же просто чихнул! Она сама ему цветок под нос сунула! А у него аллергия на полимену! Мама даже думала вырезать всю…

Однако в душе поселилась неловкость. Откуда Аня могла про это знать? Она вроде как… тоже пострадавшая… из-за Ока. И мира его совсем не знает… Как-то он совсем этого факта не учел.

Вздохнув, Иррандо поплелся за ней — а то вдруг еще упадет где-нибудь… Она ведь такая хрупкая по сравнению с ним, с драконом.

Иррандо нашел ее в холле. Она лежала на накрытой простыней тахте и неотрывно смотрела на какой-то маленький блестящий прямоугольник. Непривычно было, что Аня не вопила, не прыгала, не свистела и… молчала. Впервые за день!

«Что-то не так, — засосало под ложечкой у дракона. — Еще уморить ее не хватало!» Что он тогда скажет Оку? И шансов даже мизерных не останется. Хотя их и сейчас не очень-то…

Иррандо почти подкрался к ней и присел на ковер, прилично занесенный прошлогодними листьями.

Аня так и не подняла глаз от прямоугольника. Иррандо извиняться не привык и потому совершенно не знал, что сказать. Пауза была неловкой и какой-то неестественной. Слова застряли в его пасти большим неудобным комом. Дракон поскреб когтем плиту, якобы оттирая пятно.

Прямоугольник жалобно пискнул, и Аня грустно вздохнула:

— Скоро разрядится. Четыре процента всего. И ничего у меня от дома не останется. Своего. Родного.

— Ты про эту штуку? — осторожно спросил дракон. — Да тут вроде серебра всего ничего. Переживать не стоит, я и побольше слиток могу достать.

Она посмотрела на него не сердито, а разочарованно, как на полного кретина, и снова вздохнула:

— При чем тут серебро? Это айфон, правда, четверка, но зато мой! Мой, понимаешь? Тут все: фотки, девчонки, книжки любимые накачанные, музыка. Что я без музыки буду делать, а?

— Ну, у нас тоже есть музыканты, — пробормотал дракон. — Лучшие, конечно, в королевском замке, откуда ты сбежала. Но можно на ярмарку в Госпен слетать. Там тоже весело играют…

— Ничего ты не понимаешь, — поджала губы Аня и села. Ее чуть качнуло, она потерла виски пальцами. — Блин, голова как котел. Потом скажешь, на что еще у тебя аллергия, чтобы у меня мозги ненароком не выдуло. И так мало осталось.

— На котят, — ляпнул дракон и внезапно для себя смутился.

Аня поперхнулась воздухом и зажала себе рот, пытаясь задержать смех. Иррандо почувствовал себя неудачником и добавил на всякий случай:

— Только на саблезубых.

— Угу, — кивнула Аня и снова схватилась за голову. Помолчала немного и сказала как ни в чем не бывало, очень серьезно: — Учту. Папа мне вот тоже домой котов таскать не разрешал. И тут облом. Думала, хоть в параллельном мире обзаведусь котовником: и розовых заведу, и полосатых, и в крапинку… Саблезубых, конечно.