Скипетр всевластья (СИ) - Янюшкина Вероника Александровна. Страница 2

В глобальной сети девушка нашла объявление, что требуются иллюстраторы художественной литературы, и отправила наброски. Третий месяц редакторы размышляли, в ответ на звонки просили перезвонить через неделю. Дескать, очередь не дошла. Секретарь в приёмной узнавал голос Нины и сразу соединял с нужным отделом. Последний раз инспектор набирала номер позавчера. Привычные отговорки, гудки и чашка крепкого кофе, чтобы избавиться от гнетущих мыслей и погрузиться в мир книжных героев. Представить, как бесстрашные воины побеждают врагов, спасают прекрасных дам, становятся королями, и запечатлеть короткий миг на белоснежной странице — чем не способ уйти от серой реальности? На час-другой забыть, что в полседьмого зазвонит будильник, в восемь в дверь кабинета постучит первый клиент, и начнутся разборы ошибок, упрёки от многочисленных начальников и бесконечные списки, которые надо отработать до конца дня. И неважно, что в квартире незакончен ремонт, а душа рвётся в мир творчества. Утром и днём Нина — терпеливый инспектор, вечером — клейщик обоев и маляр, ночь отдана во власть книг и картин. И эта другая сторона души, второе я, не даёт сойти с ума и быть перемолотой жерновами властной структуры.

Зазвонил телефон, трубку подняла Кащеева.

— Алло… да, хорошо. — она повернулась к коллеге. — Ракитина, к начальнику.

Девушка пожала плечами. После угроз Анны Григорьевны вызов к третьему человеку в управлении не стал откровением.

Сидрова Ирина Петровна читала письмо. Судя по двуглавому орлу в верхнем левом углу, бумагу прислали из отделения.

— Здравствуй, Ниночка, присаживайся.

Девушка заняла единственный свободный стул. Остальные потерялись под кучами разномастных газет и папок, стопками неподписанных документов. Инспекторы в шутку называли стол начальницы бермудским треугольником. Стоило оставить документ, как он исчезал среди писем и черновиков, поэтому сотрудники отдавали важнейшие бумаги в руки и, стоя за спиной, ждали, пока на страницах не появятся росчерки лиловой перьевой ручки.

— Ниночка, я буду тебя ругать, — золотая оправа очков блеснула в свете ламп, — на тебя поступила жалоба. Неприятная.

Ракитина потирала озябшие плечи. На потолке жужжал кондиционер, словно за пластмассовой решёткой пчёлы лепили улей. Ирина Петровна, единственный человек в управлении, кто в февральскую стужу потел, как бегун на марафонские дистанции, и включал сплит-систему на полную мощность, а в обеденный перерыв открывал окна. Зато у сотрудников не было проблем с подарками на праздники, благо магазин парфюмерии находился через дорогу.

— Мясокомбинат — наш крупнейший плательщик, больше десяти тысяч работников! У них в бухгалтерии столько человек, сколько в твоём отделе не наберётся. Подобным клиентам мы обязаны делать послабления.

— То есть, закрыть глаза на нарушения и не штрафовать?

Ирина Петровна сняла очки.

— Я прекрасно знаю, что Анна Григорьевна сочинила жалобу. Не будь я уверена в твоей компетенции, не отправила бы Слепцову за разъяснениями. Но… помоги ей с описью, а? Что, сложно взять одну из старых и подрисовать дату отправки? Ксерокс, простые карандаши — всё есть под рукой. И тебе проблем меньше, и мне не надо отвечать на запросы прокуратуры.

— Пожалуйста, найдите другого человека. Не уверена, что не отвечу грубо, если увижу кого-нибудь из мясокомбината.

«Да и вообще перестану покупать колбасу», — подумала Нина. Откуда знать, что в цехах не работают «мастера», подобные Анне Григорьевне? Такие, как она, точно вместо мяса кладут какие-нибудь отходы жизнедеятельности, скрывая запахи ароматизаторами и прочей химической дрянью. После лепят на этикетку слово «ГОСТ» и продают втридорога.

— Учти, жалоба поступила именно на тебя. Отказ равносилен объяснительной, а это автоматически лишит тебя квартальной премии. Ещё и приведёт к служебному расследованию. Оно тебе надо? Давай так: либо я рву бумагу и звоню плательщику, либо пускаю в ход, и ты рискуешь должностью.

— Деньги, это хорошо, — Ракитина зачесала рыжую чёлку за ухо. — Но я не хочу иметь ничего общего с Анной Григорьевной и ей подобными.

— Тогда ты работаешь не там. Ещё молодая, жизни не знаешь. Все лгут и берут взятки, иначе не прожить. Постулаты нашего президента о борьбе с коррупцией, создания всяких комитетов — сказки для дурачков. В одно ухо влетело, из другого вылетело. Подумай-ка, а завтра дашь ответ.

— Не о чем думать.

— Тогда к вечеру жду объяснительную, — Сидрова надела очки и вернулась к письму отделения, — попроси Ольгу Николаевну зайти ко мне до обеда.

— Да, ей как раз не шубку не хватает…

— Что?

— Нет, ничего.

Интуиция подсказывала Нине, что утром Анна Григорьевна придёт, но не к ней, а к соседке. И пусть. Пусть та подделывает документы и улыбается, как лисица вороне с куском сыра в клюве.

Около кабинета собралась толпа. Предприниматели. Трое специалистов, занимающиеся самой многочисленной категорией плательщиков, не успевали проконсультировать всех. Большинство клиентов терпеливо ждали очереди, амбициозные пытались сыграть под дурачков и пробраться к другим инспекторам. Людей не волновало, что службы занимаются разными вопросами.

Трое метнулись к Нине.

— Девушка, где мне найти квитанции?

— Этажом ниже, на полочках вертушки.

— Хочу встать на учёт, принёс все документы…

— Клиентская служба, пятое окно, живая очередь. Без талонов.

— Спасибо…

Не успела открыть дверь, как за плечо девушку ухватила клиентка. Тёмные очки на пол-лица, бархатный берет, из — под которого выбилась белокурая прядь, французский маникюр — похоже, в инспекцию пожаловал бухгалтер крупного предприятия.

— Наконец-то вы пришли. Объясните, как правильно заполнить отчёт? Моя организация входит в ваш диапазон.

— Если так, то пройдёмте.

В кабинете никого не было. Так думала Нина, пока не услышала за стеллажами шёпот и причмокивания.

— Ольга Николаевна, Сидрова просила зайти до обеда.

— Да… хорошо.

Нина громче включила радио. Странно, до обеда остался час, а Малютин и Кащеева уже уединись. А зашёл бы кто-то посторонний? Не скажешь, что заваривают чай.

Словно одумавшись, коллеги заняли рабочие места. Кирилл лениво настраивал приёмник, Ольга красила губы, украдкой поглядывая на сумочку посетительницы с монограммой на серебристом брелоке «LV».

— Присаживайтесь. Какие проблемы?

— Не могу рассчитать, сколько должна заплатить за квартал, — женщина сняла очки. Да, вот у кого Анне Григорьевне надо поучиться макияжу. Ярко, но в меру, хоть сейчас одевай клиентку в бикини и снимай для обложки мужского журнала.

— Доверенность…

— Я учредитель.

В папке Ракитина нашла хорошо знакомый документ: свидетельство о постановке на учёт в качестве индивидуального предпринимателя.

— Что вы меня обманываете? Сказали, что представляете организацию, а на самом деле — физическое лицо.

— Какая разница?

— Существенная. Другие ставки, иные показатели. Корректно вам рассчитают суммы в соседнем кабинете.

— Но там очередь! А у меня нет свободного времени, чтобы прозябать в коридорах!

— Простите, ничем не могу помочь, — инспектор вернула бумаги.

— Где найти вашего начальника?

— Этажом ниже, первая дверь справа от приёмной.

Дверной хлопок, и Нина удивилась, как из окон не вылетели стёкла. Китайский колокольчик — подарок плательщика Ракитиной на новый год — ударился о створку, слетел с крючка и серебристым солнцем упал на линолеум. Трубочки, как лучики, мягко переливались в свете ламп.

— Говорил, что вешать не надо, — считая пакетики, Кирилл выбирал, какой чай заварить: чёрный с бергамотом или жасминовый зелёный? — нет, захотелось экзотики. Динь-динь! Динь-динь!

— Тебе мешает?

— Нет.

— Тогда какие проблемы?

— У меня — никаких. А ты опять дров наломала.

— Сам бы её отправил. Только за утро четверых предпринимателей к соседям послал.

Месяц не прошёл, как Нина отказала Кириллу. После попытки силой затащить за шкаф Ракитина перестала общаться с Малютиным. Тот не упускал случая насолить и придирался к любому слову. Как он уложил в постель Кащееву, предпочитавшую мужчин с представительскими авто и платиновыми картами, осталось тайной за семью печатями.