Тропою дикого осла - Динец Владимир. Страница 8

10.08. Вообще-то крупных зверей тут мало — нижняя граница парка проходит слишком высоко, и им некуда откочевывать на зиму. На полянах пасутся беломордые олени (вроде маралов с рогами от карибу и огромными ушами) и кабаны, дорогу перебежали косуля и какой-то зверек типа солонгоя. Ландшафт изумительный: над озерами вздымаются километровой высоты скалы в форме пальцев, прочерченные сверху вниз белыми ниточками водопадов и покрытые сказочным лесом — гигантские ели и пихты, а над ними стометровые хемлоки с пронзительно стройными стволами и короткими редкими ветками.

Верхнее озеро похоже на Сары-Челек. Облака разошлись, открыв вершины гор, и снова сомкнулись. На границе леса пасутся синие ушастые фазаны и великолепные китайские моналы — словно зеленые с красным отблеском бабочки, только размером с индейку. Совсем рассвело, и появились лесные птицы — рябчики и кукши, местные виды, но северного происхождения (или, наоборот, наши рябчики и кукши расселились отсюда?) А вот и первые автобусы. Китайские туристы поразительно шумные, но зато всепогодные — даже под проливным дождем продолжают возить меня от озера к озеру.

Другая ветвь долины еще красивей. В лесу до самых темных уголков все покрыто цветами — последние рододендроны, орхидеи, магнолии, дикая клубника.

Вечером забираю из отеля рюкзак и иду вниз. Льет, как в сильную грозу, и на дороге — одни жабы, змейки да светлячки. Выхожу из парка и ночую в пещере, выгнав под дождь симпатичных летучих мышек-подковоносиков (они потом вернулись, повисли на потолке и обделали мне весь спальник). Всю ночь мне снилось, что в глубине пещеры открылась щель в скале и оттуда выходит толпа гоблинов. Но ничего, обошлось.

11.08. Ловлю джип с туристами из свободной экономической зоны Щеньчьжэнь возле Гонконга. Они сильно отличаются от средних китайцев — везут и кормят бесплатно, только за языковую практику. Вообще ездить с компаниями местных туристов очень выгодно. Дело в том, что у китайцев вкусовые рецепторы во рту сожжены с детства.

Острые приправы в их пище доминируют и по стоимости, и по объему. Когда с ними останавливаешься в кафе, на стол ставят большие общие тарелки с разными блюдами, и китайцы наперегонки выбирают из них палочками перец и аджику, а за это время можно съесть все мясо (причем на тебя смотрят, как на идиота).

Проезжаем перевал 4000 м на краю Сычуаньского Болотного Плато и чешем вниз по долине реки Минчьжян — 380 километров почти непрерывных порогов. С точки зрения туриста-водника Китай, пожалуй, интереснее, чем все другие страны, вместе взятые. Может быть, когда-нибудь… Посмотрим.

Живет здесь народ цанк. Они похожи на тибетцев, но язык у них монгольской группы, близкий к киндзадзинскому («все пацаки должны цаки носить»). Они ходят в синих дэли (халатах) и маленьких черных или белых чалмах, а в жару — в куртках вишневого цвета, словно в Тбилиси времен провозглашения независимости. Монастыри и дома у цанк сборно-щитовые: строится каркас из бревен, потом обшивается щитами из досок и ярко раскрашивается. Крыши кроют большими сланцевыми плитами. Тут пасут интересную породу скота: коровы серые или буроватые, а быки черные, как у дикого тура. Заезжаем в парк ХуалонгШи, чтобы посмотреть на цепочку зеленых карстовых озер, и вниз, вниз… На высоте 3000 м лежит зеленое озеро Минху с лесистыми берегами. Оно образовалось над завалом 1880 г, погубившим 20 тысяч человек. Погода стала получше, но дорога в одном месте уже смыта начисто.

Пришлось ночевать в джипе.

12.08. Переползаю смытый участок и добираюсь до Иншуо, а оттуда пилю вверх по реке Уо. Через десять километров начинается Уолонг (произносится наполовину как Улун) — чемпион среди заповедников мира по высотному диапазону: от 450 до 6240 м. Он тянется по Уо на 75 км при ширине 30-40. В самом низу растут почти тропические леса с трехметровыми папоротниками и огромными бабочками-парусниками у придорожных луж, с 750 до 1500 м — широколиственные леса с подлеском из бамбука, до 3500 м — хвойные леса со вторым ярусом сначала из бамбука, потом из темно-красной березы, а наверху

— из древовидных рододендронов (они, увы, практически отцвели). С 3500 до 4000 м идут высокотравные субальпийские луга, до 4500 — низкотравные альпийские, а дальше как обычно. По богатству флоры и фауны Уолонг можно сравнить только с заповедниками Перу. Меня больше всего интересовали большие и малые панды, чжоу, такины, гимнуры, ринопитеки, трагопаны, кундыки и землеройкокороты, а также вибриссофоры и коридалы. Впрочем, я мало надеялся встретиь кого-либо из них.

Побегав за парусниками, ловлю попутку до центрального поселка на высоте 1500 м.

Вокруг — темно-зеленые высоченные горы с очень узкими ущельями, все в нависающих скалах и водопадах. Забираюсь в боковую долинку и ночую на скале между двумя частями водопада. Метрах в пятистах надо мной — огромная колония восточных городских ласточек, 5-10 тысяч гнезд. Но ночью они спят.

13.08. В четыре утра просыпаюсь от грохота: обвалился пласт глиняных гнезд и вызвал камнепад. Спускаясь в долину Уо, ловлю на тропе сычуаньского землеройкокрота — странную зверушку с телом землеройки, лапами крота, хвостом крысы и длинным хоботком. Потом попадается вибриссофора — типа жабы с усиками.

Утром поднимаюсь по другой боковой долине. Вся тропа в следах, кого тут только нет: олени, кабан, гималайский медведь, леопард, волк серый и красный, и куча незнакомых следов: кто-то типа росомахи (малая панда?), еще следы типа кошачьих, но с невтяжными когтями (гимнур, виверра или мангуст?) и, кажется, малайский медведь и харза.

Дохожу до 2500 м, где пихтово-ложнотсугово-тисово-торрево-сосновые леса с бамбуком сменяются пихтово-елово-кетлеериево-лиственничными с березой; а потом до 3000 м, где леса елово-пихтово-тсуговые с рододендронами, причудливо изогнутые ветви которых словно тают в тумане — к обеду на этой высоте уже образовались облака. В просветы видно речку в полутора километрах внизу и противоположный склон в двухстах метрах напротив. Там на полянках пасутся такины — тяжелые желто-бурые зверюги типа овцебыков, но с горбоносой сайгачьей мордой.

Телята у них очень смешные. Пока спустился вниз, насчитал 45 видов птиц.

По реке Уо тянутся деревни чанг (южных цанк). Они, наоборот, дома строят из камня, а крыши кроют деревом (тесом). Храмы у них как у сванов — небольшие каменные «будки» без окон. Пытаюсь, как всегда, помочь крестьянам в уборке урожая, но кукуруза тут еще незрелая, есть только яблоки.

В следующую боковую долинку ведет хорошая тропа, но через пару километров она начисто срезана оползнем. Обхожу скалы по реке и вижу, что дальше ходят только звери: ветви смыкаются в метре над землей. Вскоре выхожу на солонец — сплошь вытоптанную поляну. До темноты успеваю подняться на 1900-2100м, а потом спускаюсь вниз, обходя смытые участки тропы по ручью. Он ночью кишит когтистыми тритонами, ужами вроде тигровых и нектогале — зверьками типа куторы, но с тупой мордочкой.

Забираюсь на огромное дерево (каштан?) посередине солонца и жду. Из-за дождя совсем темно, но по звукам и силуэтам можно догадаться, что пришли олени. В пять утра появляются намеки на рассвет. Вдруг олени испуганно свистят и отбегают на дальний конец поляны. Некий зверь вроде леопарда влезает на мой каштан (?) и вскоре оказывается на ветке надо мной. Это уже слишком! Включаю фонарь и вижу, что это азиатская золотая кошка — изумительной красоты хищник величиной с рысь.

Она выгибает спину и шипит с такой яростью, что я чуть не прыгаю вниз в полной уверенности, что она сейчас вцепится мне в лицо. Но вместо этого кошечка проводит в такой позе не меньше минуты — я даже набрался смелости снять ее с ручной выдержкой (увы, ничего не получилось). Потом она утекла, окончательно распугав оленей, а я задремал на мокрых ветках, завернувшись в полиэтиленовый плащ.

14.08. Утром на солонце пасся молодой такин. Испугавшись щелчка «Смены», он бестолково вломился в кусты на своих кривых ножках. Этот кадр, как ни странно, получился на славу. Хотел я спрыгнуть с нижней ветки — и чуть не раздавил сидевшую под каштаном (?) малую панду — пушистого красного енота с полосатым хвостом и очаровательной мордочкой. Она практически не боится человека.