Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич. Страница 19
Он направился не к поезду а к экипажу — как уже знала Елена из разговоров публики принц вместе с сопровождающими должен был сесть на крейсер «Бленхейм» и отплыть в Саутгемптон.
Принцесса Орлеанская осталась стоят в глубоком раздумье… Вот значит как — принц ей обещает помощь. Но вот только в чем? Ведь если она правильно его поняла — а она поняла его наверняка правильно… Намек то ведь прозрачный — куда уж прозрачнее. Или он думал что Елена не знает как попала Екатерина II на трон? Да — как сказал еще Ларошфуко — «Не имеет значения, названы ли вещи своими именами, лишь бы они хоть как-нибудь были названы». И что он действительно думает что она станет шпионкой Лондона и клевретом Виндзоров при русском дворе? Неожиданная злость — темная и тяжелая накатила на девушку. Вот она — изнанка британской вежливости и гостеприимства! Да только вот она не маленькая глупая девочка какой похоже ее считает Его Королевское высочество! Ему даже не пришло в голову что ей то как француженке история с фальшивым «Завещанием Петра Великого» известна более чем кому другому…В 1760 года, когда из России в Париж возвратилась французская дипломатическая миссия. И в среде царедворцев стали бродить слухи, что некий шевалье д'Эон, сумел-таки похитить из тщательно охраняемых петербуржских архивов невероятно секретный манускрипт — подлинное завещание Петра Великого своим наследникам. По сути обширный, тщательно проработанный план захвата практически всего мира. Петр якобы подробнейше расписал, как захватить Польшу, Индию и Ближний Восток, Австрию и германские государства… Вскоре о «Завещании Петра» начисто забыли — публику больше интересовали скандальные похождения данного шевалье переодевавшего в женское платье и под видом собственной сестры проникавшем в альковы российской знати. Потом все изменилось. В декабре 1812 года русская армия, изгнав Бонапарта из пределов Российской империи, перешла границу — кстати вопреки желании многих военных и самого фельдмаршала Кутузова. Хватаясь за соломинку в Париже вспомнили о той истории. На свет появилось сочинение некоего профессора Лезюра с заумным названием «О возрастании русского могущества с самого начала его до XIX столетия». По клятвенным заверениям ученого, Петр, завещал своим преемникам построить гигантские флоты, нагрузить их «несметными азиатскими ордами», и захватить Италию, Францию, Испанию, вообще все, что удастся, часть жителей захваченных стран истребить начисто, а остальных угнать в Россию, чтобы заселить ими «сибирские пустыни»… К чести соотечественников как помнила Елена книга была встречена откровенными насмешками: все прекрасно понимали, ради чего это состряпано. Потом — в 1830 году вспыхнуло очередное восстание в Польше. Французы Енно и Шеншо ту же сочинили многотомную «Философскую и политическую историю России», где без всяких ссылок на источники уверяли, что «Завещание Петра Великого» лишь малая частичка жуткой правды и если не помочь полякам то русские орды вскоре двинутся на Запад. Еще через шесть лет издатель Гайярде выпустил «Записки шевалье д'Эона», якобы составленные «по его бумагам, сообщенным его родственниками, и по достоверным документам, хранящимся в архиве иностранных дел». Тут же возник слух что «записки» сочинил сам Гайярде — тем более очень уж фантастические вещи вдохновенно излагал Гайярде от лица д'Эона — с чуть ли не дрессированными медведями, сторожащими дворцы. И само собой секретные бумаги, собственноручно написанные Петром I — опять-таки содержащие планы покорения всего мира. Окончательную точку в истории должны были как будто поставить дотошные парижские архивариусы — они раскопали что все разговоры о зловещих планах Петра началась вовсе не с шевалье д'Эона. Все эти тезисы еще при жизни царя были изложены в книге некоего анонимного автора, вышедшей в 1716 года… в Лондоне. Но… Французский историк Шницлер в ответ прямо заявил: «Завещание», конечно, чушь, но оно прекрасно служит целям антирусских выступлений». Что показательно российские историки отчего-то долгими десятилетиями нисколько не были озабочены хотя бы малейшими попытками опровергать эту фальшивку. Что на взгляд Елены было лучшим доказательством того что она к истине не имеет ни малейшего отношения…
Зато истинно другое. Принц Альберт распинался о достоинствах дружбы с Англией. Но друзей у льва быть не может — в лучшем случае временные союзники. Сменивший ее деда на престоле Луи-Наполеон испытал это на себе — когда в награду за кровь тысяч «пуалю» пролитую в никак нужном Франции Крыму он получил палки в колеса на Ближнем Востоке и в Мексике, адскую машину Мадзини еле-еле не отправившую его на тот свет и полное равнодушие в 1870 — когда пруссаки разбили Францию воистину «громовым ударом».
Об этом и о многом другом думала она пока экстренный поезд вез ее обратно в Лондон под ночным небом…
Почему-то тот день запомнился мне особенно хорошо. С утра я пришла к mademoiselle Helen, и мы отправились в посольство на прием. Она замечательно похорошела, хотя и выглядела несколько грустно.
После приема, около трех пополудни часов мы вернулись к Его Высочеству Филиппу пить кофе. Мы остались вдвоем, и тогда начался между нами тот разговор, который поразил меня до самой глубины души…
… Ее Высочество сперва обсуждала светские новости а потом вдруг начала прочувственно говорить что у нее по сути нет отечества. Франция изгнала ее Фамилию — просто за то что они когда то царствовали. Англия где она родилась и выросла так и осталась чужой — бритты не очень хорошо принимает иноземцев — в этой стране можно прожить всю жизни и так и не стать своим для Альбиона.
И вот — как сказала mademoiselle Helen, — она теперь надеется обрести родину в России — как обрели её тысячи французов после смуты 1789 года и даже после войны 1812… И надеется что я смогу ей в этом помочь — став проводником в новой жизни.
Потом явилась депутация от русских живущих в Лондоне и поднесла госпоже Орлеанской большой букет. Она даже всплакнула…
День стоял холодный, серый, но у меня на душе стало почему-то светло и радостно.
Глава 6
Кауфман хотел было смять исчирканный карандашом лист но сдержался. Покосился на тощую стопку таких же. Проект «Об усовершенствовании порядка охраны Е.И.В» шел плохо.
Да хоть какой проект напиши…
Сто два человека дворцовой полиции. В два раза больше в охранной страже. Гвардейские караулы…
А по сути мало что изменилось со времен когда Александр II убегал от убийцы по дворцовой площади потеряв фуражку и в страхе выкрикивая «Спасайте царя!»
(«Смеются над этим господа шпаки! По самим бы пострелять вот так — уж посмотрел бы я что бы вы орали!»)
И каждый почти раз сопровождая Георгия Александровича полковник ловил себя на мысли вроде что вот там или вот там в той или той кучке людей или среди вон тех гуляк может оказаться хороший стрелок из револьвера и тогда все что он сумеет — это принять на себя вторую или третью пулю…
Нет конечно — он делает все что может.
По пути следования императорского кортежа расставлены агенты изображающие то приличную публику то лакеев.
Разработаны и приняты довольно толковые инструкции а с лиц, привлеченных к обеспечению безопасности царствующего дома, взяты подписки о неразглашении.
Да толку в тех подписках если всякий вплоть до самого Георгия безошибочно отличает агентов в штатском от случайных прохожих? Даже как то один или два раза высказывал по этому поводу свое легкое неудовольствие.
В народе правда ходили легенды о тысяче тайных агентов «охранки» которые так и кишат. На самом деле агентов было меньше двух десятков! А вся его особая Охранительная команда состояла из двух сотен: начальника, двух помощников, ста восьмидесяти стражников и упомянутых секретных агентов. А ведь это полный штат — кто-то может заболеть, кто-то отпросится в отпуск… А Знамеровский жалуется что служба хоть и престижна, да тяжела — часто людей приходится досрочно увольнять в отставку из за благоприобретенных болезней — чахотки из за хронических простуд проводивших много времени на улицах в любую погоду людей, ревматизма и обычного последствия тяжелой ответственной службы — нервных болезней и расстройств. (Да и Кауфман иногда сам с тревогой находил у себя признаки нервического истощения).