Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич. Страница 65

И все это… Георгий задумался на несколько мгновений — казакование — с поркой пойманных британских шпионов и отсылкой их восвояси прекратить — под страхом опять же военного суда. Пойманный британский офицер — шпион должен быть доставлен в Ташкент и передан жандармскому корпусу. Афганцев можете вешать сразу.

— Осмелюсь спросит — а еще где планируется разместить 2 и 3 ТУРКЕСТАНСКИЕ КОРПУСА?

Георгий усмехнулся.

— А вот пусть англичане поломают головы.

Да и вот еще что. Ни шагу назад на Памире без моего приказа. Но помните за Амударью и Пяндж ни-ни.

Пятое.

Военному министерству рассмотреть вопрос о сформировании дополнительно корпусов в наших западных округах. Предложения подготовить максимально быстро до конца июня.

Усиление линии Висленских крепостей есть первоочередная задача армии. Рассматриватйте ее как главную линию обороны, брест вторая линия.

Франция делает нам намеки на союз, выбора у нас нет. Русско-французский союз пока наш единственный выход. Но пока ее в планировании не учитывайте. После свадьбы все станет яснее.

Шестое.

Морскому министерству готовиться к войне против Германии на море. Война с Англией снята с повестки дня.

Крейсера типа Рюрик строительством продолжать, но действовать они будут против немецкой торговли, пресекая ее и для атаки ее колоний в мире с опорой на французские порты. Еще нам думаю надо 2–3 крейсера такого типа с усиленной артиллерией.

Далее… На черном море вы в прошлом году прекратили строительство броненосца.

Мы это оформим как мой добрый жест в адрес моего брата Абдул-Хамида (Георгий скривился достаточно явно говоря о таком брате). На балтийском флоте я говорил с Кази что там за недоразумение строится? Одна пушка, одна труба и одно недоразумение?

Броненосец Гангут, Ваше Величество. И зачем нам такой ублюдок на флоте?

Прекратить постройкой, разобрать на стапеле. Оставшиеся средства на разработку новых орудий направьте. Мы для всего мира миролюбивы и пушисты.

Все поняли? Морской и военный министр война у вас одна и планы все одни.

На этом и закончим…

Майским днем одна тысяча восемьсот девяностого года юная стройная девушка, французская принцесса и подданная Великобритании, с палубы русского крейсера смотрела на выплывавшие из утреней дымки крыши домов и купола храмов Кронштадта. Завершилось ее путешествие из Лондона в Санкт-Петербург… Корабли прияли буксирные тросы и неспешно прошли Морским каналом — в гавань к Лесной стенке… Вдоль массивной, облицованной гранитом пристани выстроилась длинная вереница кораблей. Тут были военные корабли, грузовые cуда едва ли не с половины морей света, всех видов и размеров, пакетботы; парусные шхуны и дымящие «кардиффом» пароходы. Дальше виделась громада Петербурга, производившая какое то сказочное впечатление… Гостей встречала небольшая толпа вельмож в вицмундирах, при лентах и орденах и придворных дам — среди которых в царственной недвижности выделялась Мария Федоровна

Стоявший в толпе встречающих между морским министром и князем Оболенским скромный полковник отдельного корпуса жандармов Евгений Никифорович Ширинкин, бросил взгляд на висевшие на мачтах двух крейсеров флаги.

На «Адмирале Нахимове» ниже Андреевского флага висел белый стяг с сим геральдическим щитом с золотыми лилиями геральдической перевязью сверху — именно он стал местом обитания принцессы Елены.

А на гафеле «Донского» трепетали аж три флага. Такой же штандарт Орлеанского дома ибо на нем плыл Его Высочество Филипп Орлеанский, личный флаг генерал-адмирала — Андреевский крест на красном поле; и брейд-вымпел флагмана — ведь на нем плыл Владимир Григорьевич Басаргин. Флаг-капитан еще покойного императора Александра III- и командующий отдельным отрядом кораблей посланного императором царствующим за своей нареченной, совсем недавно ставший генерал-адьютантом — он несколько лет назад командовал этим крейсером.

Вокруг крейсеров как почетный эскорт двигались миноноски — Ширинкин подумал даже что это напоминает почетный караул мышей сопровождающих чету слонов… Если подумать — аналогия воле подходящая — слоны бояться мышей а минные корабли могут быть весьма опасны даже для стальных гигантов. Он повернулся к министру намереваясь высказать эту мысль вслух но передумал — еще неизвестно как отреагирует господин адмирал на сравнение его кораблей с мышами. Чихачев в эту минуту само собой и не предполагал какие мысли бродят в голове жандармского полковника. Он размышлял над тем что пожалуй яхта была бы все же уместнее. «Держава» — корабль во всех отношениях удобный — в Европе только у королей Англии яхта роскошнее. Но как был свято убежден морской волк — «Держава» куда красивее. Красивым в ней было все — начиная от медных поручней и медью же обитых трапов и заканчивая особой «царской» рубкой — почти от борта до борта, в просветах толстых, зеркально отливавших стекол. Но на взгляд адмирала лучше всего были мачты из особо отобранной лиственницы — её ствол не гниет от воды, только становясь крепче. Это не говоря об отделке помещений для коронованных особ. И не диво — проект убранства интерьеров яхты в свое время лично государь Александр поручили не кому-нибудь — придворному архитектору — профессору Академии художеств Монигетти. Тот по ходу дела объездил половину Европы изучая яхты тамошних монархов. И не зря — у него получилось воистину чудо роскоши и комфорта. Стенные панели из ценных пород дерева. Мебель красного дерева, бронзовые люстры, кинкеты и многочисленные уборные с горячей водой греющейся от котлов машинного отделения… Главное же — на ней бы хватило места августейшим пассажирам и должной свите. Одних музыкантов и певчих вмещалось бывало по восемь десятков! Конечно — наилучшим было бы — если б к сему дню была достроена «Полярная звезда» — та обещала превзойти «Державу».

Обшивка помещений и мебель её были изготовлены петербургской фабрикой Свирского. На борту яхты были церковь и даже коровник с каютой для молочницы. Но увы — новая четырехтысячетонная императорская яхта будет готова лишь через год.

Так что воля императора была выражена недвусмысленно — его невеста должна прибыть в Россию на корабле в высшей степени надежном вместе с тем в должной мере воплощающем величие и мощь империи.

«Адмирал Нахимов» кроме всего прочего был единственным пока кораблем Балтийского флота, на котором стояло полное электрическое освещение вместо масляных фонарей — и это тоже сыграло роль. Причем как помнил адмирал электрическое хозяйство устанавливал не какой-то «Сименс» — русская фирма Яблочкова (и к слову обошлось это в цену ниже контрактной).

…В ходе спешных приготовлений к плаванию были разобраны деревянные переборки в кают-компании, офицерских каютах, жилой палубе, адмиральском салоне и в батарейной палубе. Затем искусные столяры вернули их на место — уже в новой планировке. Стены каюты, предназначенной для Её Высочества, были обтянуты шелковыми материями.

Из дворцового ведомства, прислали разнообразную обстановку, весьма изящную: красного и черного дерева мебель, с перламутровой инкрустацией, удивительно искусно сделанные диванчики красиво перемешивались с пуфами и маленьким столиками на паучьих ножках. Прислуга — дюжина особо отряженных гатчинских лакеев была облачена в роскошные царскими ливреями, с аксельбантами, в чулках и туфлях с перламутровыми пряжками. К ним добавлялось три придворных повара и две фрейлины. В провизионных кладовых разместились десятки ящиков с французскими винами и дорогими французскими консервами и прочей снедью для гостей венценосной крови.

Офицеры же поневоле потеснились — они поселились в оставшихся каютах по трое-четверо; офицерский гальюн также был отдан в распоряжение дам. Часть из них даже осталась на берегу — не боевой и не учебный даже поход.

Впрочем — плавание длилось всего десять дней — даже с учетом однодневной стоянки в Копенгагене… Уже завтра кронштадтские мастеровые начнут возвращать кораблям прежний облик — чтобы те смогли продолжить боевую службу…