Аванхальм. Чужая кровь (СИ) - Клюев Николай Сергеевич "Ник". Страница 53

— Я? Кто я такой… Хм… Это не важно, друг мой. Когда-то очень давно так любил говорить один очень важный для меня человек. Главное, это то, кто таков ты!

Собеседник вышел из темноты. Старик с застывшей на лице добродушной улыбкой внимательно смотрел на собеседника, демонстративно изучая его. Руки и ноги старца были оголены и имели вид железных заменителей.

— Я…

— Равн Ша'глайн. Контролёр тринадцатого поста. Верно?

Толпа сверху по-прежнему молчала, изумлённо наблюдая за происходящем. Никто не решался говорить. Даже двигаться боялись.

— Да… — протянул Игарм. — Это я.

Старик подошёл ближе и вдруг перестал улыбаться. Металлическая ладонь демонстративно ударила о металлический блок, предназначения которого Игарм так и не понял.

— Врун… — тихо ответил старик.

28 глава

Главный корпус «Края» двенадцатого сектора находился не так далеко от одной из баз «Свободы», поэтому долго добираться не пришлось. Давным-давно прошли те деньки, когда свободцы скрывались не только от камер, но и от глаз жителей Ниши. Хватило каких-то пары недель, чтобы объединение множества группировок под началом Укли Шенге стало негласной армией жителей нижних секторов и всеобщим кумиром миллионов. Каждый недовольный условиями существования в нижних секторах и ненавидящий верхние стремился попасть в ряды «Свободы», но отнюдь не каждый был этого достоин. А мечтали многие. Практически девяносто процентов всех жителей Ниши.

Старший лейтенант Ямак тоже мечтал об этом. Но, в отличие от множества негодных, он действительно заслужил места среди лучших из лучших.

И вот, гордо расправив широкие плечи и ничуть не скрывая грязно-синюю униформу из мягкого металла с неровными полосами цвета Ниши — коричнево-рыжего, — мужчина средних лет с огненно рыжим «ёжиком» на голове не спеша вышагивал по тротуару. Спешить некуда, так как до встречи ещё целых два часа, а идти было чего-ничего — полтора километра. К тому же утро на улицах Ниши по-своему красиво. Пускай дороги давно заполонили железные звери, обладатели которых спешили на работу или по каким-то другим делам, в секторе было необычайно тихо и умиротворенно.

Встретили члена группировки довольно холодно.

Комендант, не смотря на почётную форму, никак не хотел пропускать Ямака внутрь, бормоча под нос, мол «Форму достать любой может». Долго ворчать ему не дали, так как один звонок нужному человеку решил все проблемы.

Набрав номер, мужчина протянул трубку коменданту, а после с трудом сдерживал смех, наблюдая за реакцией нахального старика. Едва услышав голос в приспособлении для общения на расстоянии, которое с чистым сердцем можно было бы сдать в музей, комендант выпрямил свою горбатую спину. Губы старика задрожали, на бугристом лбу выступили крупные капли испарины. Стеклянный взгляд уставился в одну точку.

Старикан забубнил что-то невнятное. В трубке резко ответили. Ямаку вдруг показалось, будто в зануду ударило молнией.

От греха подальше вырвав трубку у оцепеневшего коменданта, он прошёл во внутренний «дворик» одного из нижних отделений, которое было частью целой сети, расположившейся на стене.

Издали «Край» чем-то напоминал пчелиные соты. Множество отделений, выполняющих функцию общежития для охотников, госслужащих, учёных и контролёров, решивших квартироваться на стене купола в десять этажей, вызывали восторг даже у тех, кто жил неподалёку. Все живущие в этих «сотах», согласно законодательству Аванхальма, имели особые привилегии и носили уникальную метку. Ямак не был учёным, госслужащим, и уж тем более крайщиком. И самое главное — не хотел быть ни кем из них.

Охотники — грязные создания, ни во что не ставящие жизнь. Причём не свою, не чужую. Вечно обкуренные, борзые и наглые, они вызывали острое отвращение у верного поданного группировки, хотя они уважали и боялись «Свободу». Госслужащие — подхалимы и шестёрки государства. Ямак видел их — продавших честь, совесть и ту самую свободу, за которую боролся он сам — как вонючих крыс в белых рубашках и синих штанах в красный горошек. Этих он призирал намного больше, чем охотников. Учёных Ямаку было попросту жаль. По его мнению, они представляли собой загнанных в капкан лис. Умные, хитрые, но не способные бороться с незавидной судьбой, уготованной им свыше. Про контролёров он знал только то, что от их работы впору повеситься. Со скуки.

Выложенное кирпичной кладкой и поржавевшими листами, во многих местах которых виднелись трещины, нижнее отделение напоминало заброшенный завод. Для того чтобы проникнуть в самую глубь одного из нижних отделений, пришлось подняться по железной лесенке, ведущей на второй этаж. Там находилось нечто вроде обзорного мостика, от которого вела всего одна дверь. Едва схватившись за петлёвую ручку, Ямак услышал металлическое «Жик, жик, жик» со стороны лесенки. Кто-то поднимался к нему.

— Приветствую, служивый. Помочь?

Убедившись, что дверь заперта, мужчина обернулся к говорящему. То был молодой охотник в серой ветровке с накинутым капюшоном, военных беретах и просторных штанах чёрного цвета.

У Ямака вызвало отвращение уже то, что парень не побрит и в его зубах торчит почти докуренная сигарета.

— Здаров. У меня назначена встреча.

— О как! — парень подошёл ближе, в наглую пялясь на члена группировки, однако, не излучая особого негатива. — А с кем, если не секрет?

«Не твоё собачье дело, сосунок!» — хотелось плюнуть оборванцу, но вместо этого ответил:

— С Ханом Югнаром.

Паренёк последний раз затянулся, выдохнул едкий дым и щелчком отправил бычок в свободное падение со второго этажа. Больше говорить ничего не стал. Медленно, раскачиваясь, будто мостик дрейфовал в неспокойном океане, парень прошёлся к двери. Проведя КЧ рядом с маленьким экранчиком красного цвета, который тут же загорелся зелёным, охотник открыл дверь и шагнул внутрь. Ямак скользнул за ним.

Корпус «Края» внутри едва отличался от него же снаружи.

Полутёмные коридоры, освещённые совсем уж тусклым светом (Даже по меркам Нишевцев) нагоняли невыносимую тоску и острое желание убраться подальше. И как вообще можно здесь жить? А жили, судя по сотням комнат, в каждой из которой то кипел чайник, то работал телевизор, то вёлся задушевный разговор за рюмками добротного спиртного или партией в сетевые карты или шашки. Судя по всем этим звукам, прекрасно слышным и в коридоре, так жили очень многие.

Парень шёл не спехом, негласно провожая гостя к здешнему боссу. В коридорах мельтешили жильцы, радостно проносясь мимо в одних семенниках и с горячей сковородой, полной то жаренной картошкой, то макарон, фиг знает чем приправленных. Как бы там не было — от изобилия манящих запахов у старшего лейтенанта скрутило живот, а язык начал выделять слюну. Сильно захотелось пить.

— И какое же это важное дело привело свободца в наши ютливые края? — вопросил вдруг небритый юноша, достав из внутреннего кармана ветровки зажигалку и пачку сигарет. Ямак презрительно фыркнул, на что охотник не счёл нужным реагировать.

— Вы не могли бы не курить в моём присутствии? Я совсем недавно с трудом избавился от этой привычки.

— Вот как… — успев сунуть жёлтый фитиль в рот, парень болезненно съежился. — Раз так… — Не став спорить, он вернул сигарету обратно в пачку, а пачку и зажигалку в карман. — Так что там насчёт визита?

— Это информация не для твоих ушей, парень. Мне велено разговаривать о делах только с Ханом.

— Ладно, ладно. Я и не настаиваю, — примирительно выдал охотник.

Ещё минут десять они бродили по коридорам, частенько спускаясь вниз по лесенкам. Когда спускаться уже было некуда (По отношению к уровню земли — минус пятый этаж) лейтенант не выдержал.

— Где у вас тут попить можно?

Паренёк остановился и повернулся к свободцу, продемонстрировав тому жёлтые зубы.

— Мы немного прошли. Видишь во-о-он ту дверь? Ну, точнее проём двери. Там можно и попить, и поссать, и… ну, вообще всё можно. У Хана сейчас все равно совещание.