Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs". Страница 271

Казалось, время не тронуло безжизненные белые обломки мрамора и песчаника, из которого некогда был выстроен оплот мира и благоденствия — королевство Серебряное Тысячелетие. Мхи и лишайники не коснулись выщербленных ступеней лестницы, обрывающейся в нескольких метрах от поверхности земли, покрытой острыми обломками гранита и мраморной крошки. Подобно гигантским бивням возвышались несколько уцелевших белоснежных колонн, увитых остатками засохшего плюща. Рухнувшая крыша храма Серебряного Кристалла формой и размерами напоминала стол древнего великана, и Сейлор Мун не замедлила вскарабкаться на нее, чтобы оценить полный масштаб трагедии, разыгравшейся здесь тысячу лет назад.

Увиденное наполнило ее душу острой тоской. Так чувствуют себя люди, лишившиеся крова над головой, чей дом обратился в руины при землетрясении, наводнении или грандиозном пожаре. Но ни один из вышеперечисленных катаклизмов не коснулся оплота мира и добра — злые силы погубили лунное королевство и всех его жителей. Разрушения простирались так далеко, насколько мог охватить глаз Сейлор Мун. И всюду, вплоть до линии горизонта — белоснежные обломки и поваленные колонны, груды камней и бесформенных фрагментов разрушенных зданий.

Лунная воительница спрыгнула с крыши храма, с трудом сдерживая слезы. В глазах подруг Сейлор Мун прочла те же чувства, что обуревали ее саму. Даже Эндимион в немой скорби потупил взгляд, чувствуя, как в груди его зарождается слепое чувство гнева по отношению к Металии и его приспешникам, сотворившим такое.

Легкое лиловое облачко появилось из-за ближайшей колонный и, мягко мерцая, подплыло к группе людей, застывших в скорбном молчании средь руин Серебряного Тысячелетия.

— Здравствуй, дочь моя! — туманная дымка рассеялась, являя взорам воительниц и принца полупрозрачную женскую фигуру. В глаза присутствующих тут же бросилось фантастическое внешнее сходство призрака с Сейлор Мун — начиная от длинных волос, уложенных в два ниспадающих до земли хвоста, заканчивая чертами лица. Никому не составило труда признать в женщине саму королеву Селену — великую лунную богиню. — Здравствуйте и вы, храбрые воины!

Селена обвела всех присутствующих пристальным, изучающим взглядом, уделив особое внимание Эндимиону. Принц так и не смог понять, что читалось в тот момент в глазах королевы — уж слишком коротким был зрительный контакт. Остальные же были слишком поражены происходящим, чтобы что-либо понять.

— Как же я рада видеть вас всех в добром здравии, дети мои! — молвила Селена и распростерла руки, словно желая обнять их всех. — Прошло так много времени с того момента, как я видела вас в последний раз… Даже не успела сказать последнее «прощай»…

— Но как мы попали сюда? — спросила Марс, не в силах молчать. Она интуитивно чувствовала, что призрак королевы может дать ей ответы на все вопросы.

— Кристалл перенес вас в Безвременье — место, где нет законов пространства и времени, — пояснила Селена, повернув голову к воительнице. — Иными словами, вас выбросило в тотальное ничто, безграничную пустоту. Но, к счастью, вам удалось найти друг друга, и тогда я создала портал, что перенес вас всех сюда, на руины Серебряного Тысячелетия.

— А где Кристалл? — спросила Сейлор Мун, нервно почесывая вспотевшие под перчатками ладони. — И как нам теперь вернуться домой?

— Потом, — загадочно ответила Селена, с невыразимой теплотой глядя на перерожденную дочь. — Я обязательно расскажу об этом, когда пройдет время… Сейчас же у нас есть дела поважнее, — сказав это, королева развернулась и поплыла в сторону руин храма Серебряного Кристалла, приглашая всех следовать за собой.

Повинуясь молчаливому зову Селены, воительницы и Эндимион вышли на небольшую площадку, свободную от камней и осколков гранита и замерли, выстроившись полукругом. Королева стояла в центре, повернувшись к ним лицом. Выражение его было весьма серьезным, словно лунная богиня готовилась поведать нечто важное — нечто, что она вынашивала в голове вот уже тысячу лет.

— Я ждала вас, — начала она, поймав шесть напряженных взглядов, в каждом из которых читался немой вопрос. — Все вы знаете свою историю. В своих снах вам довелось увидеть конец эпохи лунного королевства и Иллюзиона, но вы видели лишь начало. Точнее, самую середину. Что ж, вы здесь, чтобы закончить начатое и восполнить пробел. Обещаю: вы многое поймете, когда воочию узрите все, что я покажу.

Селена взмахнула рукой, материализуя между собой и воинами мерцающий серебристый экран, и на нем, подобно старой кинохронике, замелькали первые кадры картин последних дней великого лунного королевства…

Комментарий к 46. В середине Безвременья Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group

Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” — здесь.

Перевод эпиграфа:

Я – странник в середине Безвестия, береги себя.

Кажется, я застрял в неизвестности, в борьбе своих мечтаний...

====== 47. И был конец тому началом... ======

I see the angels, Iʼll lead them to your door

Thereʼs no escape now, no mercy no more

No remorse ‘cause I still remember

The smile when you tore me apart

You took my heart, deceived me right from the start

You showed me dreams, I wished they turn into real

You broke the promise and made me realize

It was all just a lie

Within Temptation_Angels

Знаете ли вы, что такое затишье перед бурей? Кажется, будто бы все спокойно. Ни один лист не шелохнется, полнейшее безветрие. Тишина. На небе ни облачка, солнце находится в самом зените, щедро посылая земле свои лучи. Но в то же время горло сжимается от недоброго предчувствия. Птицы первыми чувствуют это, скрываясь в гнездах. Их заливистые трели стихают, воцаряется напряженная тишина. Духота давит на грудь, кожа покрывается липкой испариной. Только и остается, что мечтать о прохладном дуновении ветерка, способном принести на своих крыльях долгожданное облегчение.

На первый взгляд, ничего не предвещает ненастья, но все меняется в один миг. Налетает шквал, затем еще один, нагоняя невесть откуда грозную громаду туч. Это далеко не легкий бриз, а крепкий ветер, что заставляет деревья тревожно шелестеть листвой. Улыбчивое солнце скрывается за темно-серыми клубами облаков, готовыми вот-вот разразиться потоками мутной воды. Вдали рокочет гром, скрываясь в лиловато-бурой пелене на краю горизонта, и голубые разряды молний то и дело разрезают небо там, где оно сливается с землей.

Напряжение нарастает с каждой минутой, и вот тучи смыкаются над головой, словно воплощение неизбежности. Молния подобно острому ножу вспарывает брюхо рокочущей туче, мощный раскат грома сотрясает землю под ногами, оглушая на миг, и вот уже ливневые потоки обрушиваются на истосковавшуюся по влаге землю. Но небеса исторгают из своих хлябей не только воду, но и крупные градины размером с голубиное яйцо. Они — верная гибель для всего живого, в том числе и для нежных растений, что вряд ли воспрянут вновь после такой атаки.

А ветер уже не просто набрал силу. Он превратился в настоящий ураган. Даже могучие деревья вынуждены склонить пред ним пышные кроны. Некоторые ветви не выдерживают грозного напора и ломаются. Места, где под содранной корой проступает белоснежная древесина, напоминают раны, истекающие вязким древесным соком.

В симфонию разрушения сплетаются жуткий вой ветра, стук градин и оглушающие раскаты грома. И длится она не один час, то нарастая, то затихая. А когда буря уходит, природа словно поднимается с колен — усталая, измученная, разбитая. Поднимается, чтобы возродиться вновь.

Природа оставляет нам знаки, предупреждая о грядущем ненастье. Но предугадать, когда целая цивилизация обратится в руины, не в силах никто. Растение может возродиться — из увлажненного семечка проклюнутся нежно-зеленые листочки и жадно потянутся к солнцу. Появятся цветы, затем — плоды, которые дадут семя, и снова все пойдет по кругу. Но руины так и останутся руинами — хладным мрамором и осколками гранита. Тысячи загубленных душ не вернутся к жизни, равно как и былые времена… Перед бурей жизнь кажется такой мирной и безмятежной, что на тревожные знаки попросту не обращаешь внимания. Но когда набегут тучи и тишину разорвут раскаты грома, будет уже слишком поздно.