Яркими красками по небу (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo". Страница 9

- Да них*ра у нас не серьезно! Борь! Сколько уж можно повторять?! - отчаянно, едва не плача.

Хмыкнул:

- Ну, он... там совсем иное заливает. Едва ли не имена вашим детям уже придумывает.

- От, б***ь! - не сдержалась. Сплюнула. Еще затяжка - и бросить на землю бычок, затоптать ногой. Шумный выдох. Закусить на мгновение губу. - Пусть болтает. Что уж... сегодня я ему сделаю - поди, его день.

- Но, - немного помолчав, вдруг продолжил Кузнецов: - Так-то я видел вас... у него в кабинете, - затяжка, выдох.

- И что? - дерзко, с вызовом гаркаю я. Глаза в глаза. Не выдерживает первый, отводит взгляд.

- И ниче... - злобно; и снова тягучая тишина минутами. - Гляди, до сих пор у себя хранит... твои красные труселя, или что там было?

- И ты хочешь?

Мигом выстрелил взором мне в очи.

- Лесь! - послышалось где-то спереди, отчего нас словно током пронзило - вздрогнули оба.

Первым на ноги сорвался Борис, а за ним и я.

- Иду! - кричу, дабы тот идиот (а судя по голосу... все же Кисель) не пришел сюда и не обличил нас обоих. Но едва шаг, как тут же обмираю, не оборачиваясь: - Не думала, что ты... такой трус.

- Я не трус, - тотчас, вдогонку, отчего движение мое - фальстартом. - Просто принцип: с чужими бабами не вожусь, и у других не отбиваю, особенно, у друзей.

- Даже если... очень хочется? - оборачиваюсь. Пристальный, многозначительный взгляд в очи: - ... обоим?

Резвое, уверенное, жестким приговором:

- Даже если.

***

И вновь сесть за стол. Вот только вместо ненависти и напряжения между нами с Кузнецовым пролегла... обида. Причем обоюдная...

Реже взгляды, но боли - не меньше.

То и дело, что молча грызем свою еду да заливаем одну горечь - другою.

Вдруг движение - и нагло, смело, откровенно обнял меня за талию Кисель. Прижал к себе.  А-ля... невзначай. Сидит, лыбится, о чем-то дальше ведет беседу с друзьями.

А меня - словно током, словно высоковольтным проводом обмотали - прожигает, прям трясет уже от неприятия, от бешенства. Вмиг приблизилась - и грубо, гневно зарычала без стыда на ухо:

- Р-руку убр-рал!

Резво обернулся. Лицо исказило удивление:

- Лесь, ты чего? - казалось, искренне поразился.

- А ты догадайся, - все так же шепотом, но жестко, отчетливо, дабы (если что, то) прочел по губам.

Нервически сглотнул слюну. Скривился в поражении.

Попытка натянуть лживую личину радости. Обернулся к своим.

Смеется за компанию с ними над недавно брошенной шуткой.

А я жду - просто закипаю уже от ярости.

Секунды - и поддается: покорно убирает руку. Локти на стол - и дальше жевать своего угря.

- А помните, - охрипло, вяло, сражаясь с внутренней бурей, - как лет десять назад вы в Васильково ездили?

- А-а-а! - вдруг выкрикнул кто-то из мужчин, сидящий где-то вдалеке. - Это когда мы еще Ерему вызывали?

- Ага, - ржет Киселев. - И Борян толпень местных аборигенов размотал.

Захохотали вдруг некоторые, видимо, смакуя воспоминаниями.

Мигом перевожу я взгляд на Кузнецова.

Сидит, грузится. А на лице - ни грамма улыбки или участия.

- Федорович, может, расскажешь? - отзывается вдруг мой сосед-доставучка.

- А? - словно очнулся. Взор по пытливым, замершим в интересе рожам, в том числе и моей (обмер, на миг, нервически прожевал эмоции и тотчас отвернулся). - Нет, не хочу.

- Ну, да ладно! - вдруг вновь отзывается тот "непонятно кто" издалека. - Короче... Был у нас такой дружбан, - ржет вдруг пристыжено. - Нет, не потому был, что мы его того... Спился, дурак. Ну, да неважно. Короче, был у нас Колян Вездюхов. И даже не лет десять назад это было... больше. Мода тогда пошла - на частные пруды. Брали в аренду, запускали малька, а со временем... ну, короче, понятно. Бизнес. Вот у него такой прудик и организовался. И как-то по пьяни пригласил всех нас к себе, в гости. Говорил-уговаривал, мол... карпы у него ого-го, по локоть и больше, и все сами прям в подсак сразу прыгают. Только стой - и лови, временами увиливая, дабы не задели, твари. Короче, п**дел красиво. Ну, мы и повелись. Днюха как раз у кого-то была... Борян, у кого?

Пауза, тишина - но выжидание целой гурьбы выдушило из него участие:

- У Мыки, вроде, - нехотя буркнул Кузнецов и тут же принялся жевать свой кусок кабанины. Отвернулся.

(и снова взгляд на него мой - сродни пыткам, болезненным... и приятным одновременно: ведь чем больше нельзя, тем без меры, жутко... хочется; и уже, по-моему, дело не в мести Фирсову, если так-то взять; и не гордость задетая, и не самолюбие... не знаю что - но что-то искреннее, доброе, чистое - однако, увы, отныне недостижимое, напрасное; вся эта власть, мощь на грани трепетной, бережной  аккуратности, заботе, ласке - все, что так вдохновляет и дарит мнимый дурман вседозволенности и защищенности, беспечности и сладострастия - все больше не мое, и никогда моим не станет... ибо дура, ибо идиотка... ибо он так решил)

- Так вот, - вновь отзывается, продолжает рассказчик. - Пригласил нас - ну, мы и поехали. Всей оравой. Мыка же и уговорил его УАЗом рвануть: там бездорожье, а потому наши "модельные" иномарки всего того беспредела попросту не выдержат. Короче, а нам только и зае**сь: не так-то рыбу собирались ловить, как бухать. Да и снасти эти, особенно сети, эту грязь, лишний раз в багажник совать - тоже не каждый хотел. И хоть Вездюхов нас убеждал, что там и спиннинга с головой хватит, мы уж как затарились, так затарились. И ячея разная, и донок парочку, и удил - на каждого, да не по одной и разной длинны...

Ехали-ехали... Приехали. А нас никто не встречает. Тык-мык... Пусто. Ну, х**ли? Ждать, что ль, будем? Поди, не барышня какая красивая, - ухмыляется. Заржали остальные и вновь притихли, ловя каждое слово оратора. - Спиннинг, говоришь? Закинул Лешик, помню, водила наш, первый свою удочку. Облепили мы толпой его - ждем: чудеса же начнутся сейчас, рыба сама в руки бросаться станет. Кто-то даже подсак схватил... Стоим, ждем. Первую поймаем, как говорится, почин будет - а там и свое добро развернем... а после и поляну накроем. В общем, все дело за первым уловом: если че, этого факта на всех и хватит, даже если никто потом и на поплавок свой не взглянет, и наживку садить не станет, а лишь стопкой примется воротить. Пять минут, десять... Представляете, да? Больше десятка мужиков на одну удочку стоят, пялятся, как идиоты... Полчаса... А интрига, мать ее, сами знаете, не дает расслабиться, ни на миг - а потому, кто там о времени думал.

Час. Первым, помню, Боря матом загнул, поржал с нас, махнул рукой и поплелся в УАЗик над своим тормозком с хавчиком шаманить, - хохочет, и вновь смеются и остальные, только Кузнецову - все не до веселья... - В общем... - продолжил мужчина, - уже и второй час пошел, а у Мыки... кроме жаб и обсоса мальками наживки - ни**я, штиль полный. Еще немного - махнули и остальные уже на всё то др**иво рукой, признав Леху позорным неудачником. Живо за свои снасти, и прилично так - всё сразу бомбанули: удочки, несколько донок забросили. Димон уже и лодку даже свою надул - сети готовился ставить.