Джим Хокинс на острове с сокровищами (СИ) - Никатор Александр. Страница 9

Сдавшееся голландское судно было втрое меньше, на глаз, корабля где сейчас находился Джим и видимо пострадало в средней степени, по сравнению с убежавшим назад в порт или затонувшим, своими «коллегами».

На шлюпках были отправлены несколько команд для обыска. Бомбардиры англичан перезаряжали пушки и офицеры «Саффолка» предупреждали противника, что если тот проявит подлость или попытается сбежать — будет уничтожен на месте залпом в упор, который так культивировали на своих кораблях многие английские адмиралы.

Вскоре Джим уже носился, вместе с остальными «пороховыми обеьянами», по сдавшемуся кораблю: всюду совал свой нос и с видом гордого победителя пинал или откровенно избивал, юнг сдавшегося «голландца».

Ничего особо ценного однако найдено так и не было: несколько сот тюков шерсти, в основном английской же. Холстина — забранная победителями себе. Ружья и порох команды — ставший также призом для англичан.

Перца или иных редкостных индийских пряностей голландцы не везли, как и японского серебра, китайского шёлка с фарфором, турецкого или вест индийского кофе, или колониального какао и много чего прочего, что позволяло бы считать их захват и пленение ценным.

Капитан голландцев выписал расписку, на триста фунтов, капитану «Саффолка» — для получения в банке Лондона и на том сговорились не топить и не забирать в Бристоль, как пленников и приз, данное судно и всю его команду.

Вечером этого же дня, когда все обменивались в своих кубриках впечатлениями, а починочная команда всё ещё трудилась, перед тем как разрешить капитану «Сафолка» идти под полными парусами на ремонт в английские доки, Джим, лёжа в гамаке, наконец узнал о потерях среди юнг в этом, первом в его жизни, морском сражении: кроме убитого на его глазах лидера старшаков — погибли ещё двое, из младших юнг, десяти и одиннадцати лет. Пятеро получили ранения и сейчас они в корабельном лазарете, но Клоп, уже побывавший и там, сказал что вернутся лишь двое, трое слишком плохи, а лечить их никто не станет — дорого. Проще дать самим околеть вскорости.

Также выяснилось что пока Джим, как дурак, носился по голландскому судну, пара старшаков смогли запереть в крохотной каюте своего ровесника, с захваченного корабля и угрожая ему отрезанием пальцев, заставила украсть для них кортик в дорогих ножнах, одного из голландских офицеров.

Сейчас данные старшаки переговаривались и смеялись, любуясь добычей и договаривались что им дальше делать, ибо оставлять у себя нельзя — тут же накажут за то что спрятали добычу, а продать, пока что они в море, некому.

Следовало или на что выменять, например на жратву в камбузе, где кок принимал постоянное участие в подобных меновых операциях с юнгами и моряками вообще, или дождаться пока зайдут в док на ремонт и уже там, как улучив момент и отпросившись на берег, его толкнуть кому то.

Решили не тянуть и как можно скорее предложить коку: жратву можно получить хоть сейчас, а вот возможность выйти на сушу ещё следовало заслужить.

Джим просто приходил в себя, после напряжённейшего дня и невесело размышлял, что каждая новая подобная встряска чревата как смертью, что казалось не таким уж и плохим вариантом, так и инвалидностью — выглядевшей просто наказанием божьим за грехи.

— Это мне за моряков, тех, что спаслись от бури и которых мы на берегу резали… — бубнел себе под нос Джим, совершенно не слушая Клопа, который стоя у гамака старшего друга, весело заливаясь счастливым смехом, рассказывал как отскакивал от ядер и что когда на него брызнули мозги канонира, которому разворотило череп, то он «вот нисколечки не испугался» и спокойно утеревшись побежал далее, нести единственный доверенный ему картуз пороха, для малой картечницы на самом носу.

Через час все юнги потихоньку успокоились и разговоры умолкли. Раздался храп или сопение, у кого как выходило в следствие возраста.

Все вымотались в потогонной беготне, в душных пропитанных дымом и гарью, палубах. Ноги гудели от бега и столкновений с пушками и деревом переборок. Руки — от переносимых грузов, а глаза слезились от дыма. Всем хотелось скорее отдохнуть и восстановиться, после сумбурного дня с боем и потерями, ему сопутствующими.

Утром, когда только случилась побудка, Джим подошёл к паре старшаков, что вчера разжились кортиком с дорогими ножнами на голландском призе и строго, глядя им в глаза, громко, что бы все в кубрике слышали, произнёс: «Долю — в общую кассу. Уяснили!»

— Что? Чего это?! — Наше!

— Четверть, в общую! Иначе раздавлю! — и уже обратившись ко всем, Хокинс произнёс спокойно, но уверенно, как новый безусловный лидер мальчишек. — Будем собирать запасы жратвы, оружия и денег, на общие нужды. Я слыхивал от опытных моряков, что это помогает им продержаться в голодные времена или при болезнях, а не идти ко дну, сразу же, при малейших затруднениях!

Все мальчишки, кроме пары что стала обладательнецей ценной добычи, тут же на это согласились, даже иные из старшаков — и владельцам дорогого кортика с ножнами, с голландского судна, пришлось согласиться со всеми.

Клоп и ещё один юнга были отправлены свидетелями для обмена с коком, на камбуз, что бы быть уверенными что не обманут и все разошлись по своим дневным задачам.

За ночь починочная команда неплохо залатала судно и сейчас «Саффолк», почти на максимальном ходу шёл в сторону Британских островов, с целью стать в доки для ремонта.

Вернувшиеся с добычей в виде хлебцов, лука, репы и тому подобного, Клоп сотоварищи, рассказали что гуляют слухи на судне, что их около месяца будут готовить к каким то «противоразбойничьим операциям в южных морях», Вест Индии или где, может у Африканского побережья, и придадут ещё полсотни десанта, на случай высадок в портах или захватов пиратских кораблей.

Бой и обсуждение будущего, занимали всё время после работ на судне, в кубрике юнг.

Глава четвёртая: «Пушкарь Ганс»

В Бристоле, куда вскоре зашёл на ремонт, после схватки с голландским кораблём, «Саффолк» — особо ничего нового для Джима Хокинса не случилось: юнг отправили на берег помогать при переноске досок и холстины для починки судна, потом пошли наряды на уборку и лишь через неделю, подобной, выматывающей и однообразной работы, провели очередное небольшое учение, на уже в меру заделанных, хотя и не до конца, нижних палубах судна.

Снова была одуряющая беготня под свисток офицеров, подзатыльники от бомбардиров и сбитые до крови колени и локти, у самих мальчишек.

Во время ужина, на девятый день стояния в Бристоле, наконец стало известно куда вскоре предстояло отправиться им всем: сперва бороться с северо африканскими, мусульманскими, берберийскими пиратами Алжира и Туниса, в совместном рейде с «лягушатниками» и испанцами, потом, по приказу из адмиралтейства — переход в Вест-Индию и полноценное участие в систематической борьбе с тамошними разбойниками на морях.

Было решено усилить команду «Саффолка» полусотей абордажников солдат и довести численность юнг до сорока пяти.

По слухам, которые постоянно приносил в кубрик «пороховых обезьян» Клоп — офицеры говорили что в возможных схватках с опаснейшими бандитами, из числа берберийских пиратов Средиземноморья и на Карибах, потери среди личного состава корабля могут быть очень существенными и если взрослых матросов можно будет впоследствии пополнить из числа пленников, самих пиратов из англичан, то юнг — лучше «запасти впрок», так как местные, из мальчишек Вест-Индии, сплошь мулаты или ещё кто похуже, и таким не место в боевых командах на английском королевском корабле!

Хокинс немного начинал нервничать. Он завоевал почти что непререкаемый авторитет среди юнг, даже у старшаков и приход новичков, да ещё в таком количестве, позволял ему начать беспокоиться о новых драках за место в кубрике и доказательстве новеньким своего лидерства.

Джим заранее запасся нехитрым вооружением, состоящим из заточек и тому подобной дряни, и выменял на берегу небольшой кинжал, за пару украденных им досок и средний кусок холста.