Первичный цвет (СИ) - Шолох Юлия. Страница 11
Судя по зрелищу, Шуваля действительно хотели убить, по крайней мере пытались, неоднократно.
И оказывается, осторожничал и заминался во время разговора он вовсе не потому, что думал над ответом. Он просто пытался совладать с болью.
- Позвать кого-нибудь? - Сглотнув, пролепетала Маша, не в силах отвести глаз от его раны. Швы, похоже, разошлись.
Шуваль, стискивая зубы, кивнул.
Выскочив из спальни, она дрожащим голосом попросила Высшего зайти к Шувалю и вышла в коридор. Горло перехватывало от жалости и страха.
Только сейчас Машка поняла, что всё очень и очень серьёзно. Что шутки кончились. Он не врал, когда говорил, что его хотят убить.
Ни единым словом.
***
Немного успокоившись, Машка поняла – ничего не остаётся, кроме как заняться поиском информации. Раз дела обстоят так, что его могут убить в любой момент, значит, нужно попытаться понять, кто, зачем и как сделать, чтобы не убили.
Но где её найти, эту информацию? Разве что выбраться из квартиры наружу.
Маше бы хотелось, чтобы ей запретили выходить на улицу, но никто ничего такого не запрещал. Однако денег не было даже доехать до Долли, а пешком идти уже холодно, поздняя осень всё-таки, да и лень. Да и вряд ли та расскажет что-нибудь новое. Машка сомневалась, что подруга обладает информацией в отношении Шуваля.
И вообще ей было лень всё. Приближалась зима и Машка в это время всегда засыпала, прямо как медведица. Не хотелось ничего делать, ни на шопинг, ни путешествовать, вообще носа на улицу высовывать.
Оставалось только расспрашивать окружающих, но те молчали. Алла Захаровна смотрела, как на радио, которое издаёт какие-то звуки, и в ответ только сообщала, какое помещение первым делом нуждается в уборке.
На секунду Маша допустила слабость и помечтала – а может, ну его всё к чёрту? Не хотелось ей ничьих проблем решать, хотелось только жить и ни над чем голову не ломать. Но она же не страус, чтобы на самом деле голову в песок совать.
Через несколько дней Шуваль поправился, заявился весь при параде, когда она сидела в столовой, и пригласил вечером на свидание в клуб. Тот самый, где так неудачно, по его словам, началось их заочное знакомство.
От таких предложений не отказываются, и Машка согласилась. Тем более лучший источник информации о Высшем – сам Высший.
Квартира Шуваля располагалась всего за три дома от клуба, но за ними заехала машина. Не пешком же хозяин города попрётся на танцульки, верно? И не в компании мымры?
Машка, недолго думая, надела платье, в котором сюда прибыла, а макияж делать не стала, потому что у неё не было косметики. Шуваль, однако, при встрече осыпал комплиментами, звучащими на удивление честно, и вышагивал рядом гордый, как петух. Может и придуривался, конечно, но слишком уж натурально… В общем, на входе в клуб Маша подумала, что это весьма странное свидание ей, в общем-то нравится. Но потом они вошли… и вид знакомого зала, забитого уже виденными девицами, плотоядно посматривающими в сторону Высших, тут же её пыл охладил.
Шуваль отвёл её к тому самому столику за перегородками и сам сделал заказ. Тут, в ограждении от людей, на Машку снова напало упрямство.
- Вот так и влюбляйся в вас! Получишь, что хочешь, потом быстренько уберёшься восвояси к своим чувырлам, а я страдай! – Пробурчала она, скрещивая руки на груди.
- Может, я не такой.
- Что-то сомневаюсь.
Он широко улыбнулся.
- Не проверишь – не узнаешь, верно?
- Вот ещё буду я рисковать, проверяя! Не нужно меня на слабо брать.
- И всё же тебе придётся проверить. Но не бойся – я однолюб.
Машка сжала губы и промолчала. Он вёл себя так, будто ни секунды, ну вот ни на микрон не сомневался, что она в него влюбится!
Украдкой поглядывая на Шуваля, который отвлёкся на телефонный разговор, Маша думала, что последствия покушения всё ещё сильно видны. Он старается не поворачиваться в поясе, только всем торсом, держать осанку и дышать не очень глубоко. Иногда его лицо бледнеет, как будто ему становится больно. Прошло всего три дня, зачем он встал с кровати? Не из-за того же, чтобы вывести её в свет. Значит, дела. Передышка будет слишком дорого стоить? Лучше жизнью рисковать?
Впрочем, его жизнь и так на волоске.
Шуваль торопится жить?
Не считая этих мелочей, выглядел Высший прекрасно. Чистая матовая кожа, глаза-колодцы, упрямые губы и твёрдая улыбка. Белоснежная рубашка и тёмно-синий хороший костюм.
Если бы Машку притягивали только внешность, она давно бы в него влюбилась. Однако ей требовалось больше, вот в чем загвоздка. Всё было бы проще, будь Машка менее переборчивой.
- Как твои дела? – отключившись, спросил Шуваль.
Глаза забегали, пока Машка искала в вопросе подвох. О чём он? О её нынешнем положении, которое, как ни странно, её устраивало. Налички бы ещё…
- Я распорядился треть заработанной тобой суммы выдавать тебе на руки по понедельникам.
Сказать было нечего… Теперь дела вообще так отлично, исключая разве что какую-то мелочь.
- Я в тебя не влюблена, если что.
- Не влюблённость, а любовь. – Поправил он. – Мне нужна любовь.
- Я всё ещё сомневаюсь, что ты можешь требовать этого серьёзно. Такие вещи не зависят от… от человека. Любовь просто приходит и всё! И не спрашивает человека. А ты хочешь от меня невозможного! Не могу я любить по указке.
- Хочешь секрет?
Он, конечно, ничуть не смутился. Улыбался шикарно и насмешливо щурил глаза.
Машка была не уверена, что хочет, но всё-таки согласилась.
- Ну, давай.
Он наклонился, поманив её пальцем. Машке это понравилось ещё меньше, но она тоже наклонилась вперёд.
- Знаешь, в чём секрет?
Он говорил очень тихо, почти шептал. Машка невольно подалась ближе, чтобы наверняка услышать, в чём же секрет. Любопытно было жутко.
- Секрет в том, что ты уже влюбилась в меня… Тем утром, в автобусе. Не хотела, думала обо мне плохо, но сердце-то не обманешь. Оно у тебя зашлось, как у беговой лошади. Так что тебе и делать ничего не нужно, просто признаться в этом самой себе.
Машка медленно отклонилась, недоверчиво глядя на его довольное лицо. Вид как у наркодилера, удачно подсадившего на иглу целую школу – готовится снимать барыши.
Снова затрезвонил его телефон, и отвечать уже было поздно.
Ну каков наглец!
Машка принялась уминать блюдо, которое ей принёс официант и старалась не смотреть на Высшего, снова ставшего на редкость хмурым. Видимо, новости не ахти.
Но принесли коктейли и праздник продолжался. Она даже согласилась потанцевать медленный танец и почти не отвлекалась на посторонних девиц, которые так и норовили прижаться к Шувалю, а её случайно толкнуть. Тем более Шуваль на них не реагировал, смотрел на Машку очень серьёзно, даже с каким-то восхищением, как будто она действительно ему нравилась.
Вечер, в общем, удался.
С тех пор Шуваль то и дело приглашал Машу на ужин при свечах, или в кино, или по городу прогуляться. Вдруг забросал подарками – и шубкой, и сапожками, и сумочками, не говоря о косметике и ворохе одежды.
Теперь вроде он действовал, как положено при ухаживании, но всё же что-то было не так.
Машка со временем измучилась догадками, что не так. Нет, ну большой любви от него ждать нечестно, да и ведёт себя он корректно, других баб в дом не приводит, ухаживает, на близких отношениях не настаивает, а Машке только повод дай воскликнуть – ага! Я так и знала, что ты задумал меня использовать и выбросить прочь!
Что не так? Может, с ним рядом было слишком… слишком нормально, просто, к месту, как будто она действительно дома, как будто они давно живут вместе, не просто рядом, а семьёй, и так должно быть?
Больше всего добивала эта сумасшедшая, слепая уверенность, что всё будет как им сказано и Машка его полюбит.
Однажды, когда снег выпал и уже не растаял, она взяла выходной и отправилась к Долли в гости. Попросила у Аллы Захаровны её куртку, потому что, вот нелепица, постеснялась идти в шубе, подаренной Шувалем. Ей было как-то неловко рассказывать о происходящем, хотелось умолчать. Как объяснить, что между ними происходит? Маша попыталась придумать… и не нашла слов.