Айгу! Они не едят личинок шелкопряда! - Ерохина Анастасия. Страница 15

Тема вегетарианства на несколько дней стала основной. Вечером мистер Не обсуждал с гостями, что есть такая негодница, которая, представьте, не ест не только мясо, но и рыбу, и даже пельмени. Понять, о ком идёт речь, можно было и без знания корейского языка. Часто звучало слово «коги», что значит «мясо», и указующий перст мистера Не то и дело направлялся в сторону бедной Моники. От расстройства она даже начала есть яйца, чего раньше не делала, иначе её жизнь была бы совсем грустной. Даже Кван Хьюн, который был со всеми дружен, не упускал повода поддеть её на тему мясоедения. И хоть это делалось с улыбкой, каждое метко брошенное слово было камнем в огород несчастной Моники.

Впрочем, были и позитивные моменты. Мы радовались возможности работать в доме у дедушки с бабушкой, так это позволяло не видеть противных владельцев и их приближенных волонтёров, пропади они пропадом. Хальмони и Харабоджи тоже были не самыми дружелюбными корейцами на свете, но из двух зол всегда выбираешь меньшее. К тому же оказалось, что волонтёрам положено удивительное количество выходных, а именно — каждый третий день был свободным. А если работы было немного, то и каждый второй. Благодаря этому мы смогли пройти два пешеходных маршрута недалеко от фермы, а ещё подружились с Ючи, с которой не раз ходили на далёкий пляж Пьёсон. Однажды мы целый день провели вместе: гуляли по песку, бродили по колено в воде в поисках красивых раковин, ели мороженое, купленное в супермаркете по акции «три по цене двух». До сих пор помню эти сладкие вафельные рожки под названием «Браво», трансформированным на корейский манер как «Пурабо». Я вручила Ючи все собранные за день морские сокровища: окатанный волнами камешек, пустую половинку раковины абалона и ещё несколько подобных предметов. «Я буду хранить твои дары вечно!» — самым серьёзным образом пообещала она, и думаю, что держит своё обещание по сей день. Мы до сих пор переписываемся в социальных сетях, и я рада, что мне выпала удача познакомиться с таким искренним и добрым человеком, как Ючи. Если бы не она и не Моника, и не Дженни с Кван Хьюном, с которыми мы тоже легко нашли общий язык, мы бы уехали, куда глаза глядят. Но хорошая компания позволила с честью вынести все испытания, которые готовило нам семейство Не.

Правда, Дженни, несмотря на приятное первое впечатление, оказалась человеком с «двойным дном». Как среди строгих вегетарианцев встречаются персонажи, оскорбляющие мясоедов и бросающиеся из-за угла с баллончиком краски на чужие шубы, так и среди людей, продвигающих органическое земледелие, встречаются особы подобные Дженни. Вся пища массового производства вызывала у неё отвращение. Мясо коров, выращенных на фермах, по её словам, вредило здоровью из-за большого содержания гормона стресса и прочих гормонов, а овощи и фрукты, выращенные с применением пестицидов и химических удобрений, были и того хуже. В принципе, такие воззрения в среде любителей концепции «органик» не являются чем-то необычным, но если воспитанные люди в разговоре стараются подбирать слова, то из Дженни так и сочился яд пополам с желчью, стоило зайти речи о еде. Один раз я аккуратно постаралась намекнуть, что на планете с населением в шесть миллиардов массовое производство продуктов питания необходимо, иначе людям будет банально нечего есть. Невозможно вырастить столько овощей без пестицидов и удобрений, да и места коровам, щиплющим травку на вольном выпасе, не хватит, чтобы накормить всех желающих. Тем более что цены на экологически чистую продукцию изрядно кусаются — достаточно сравнить стоимость, к примеру, цыплёнка-бройлера и фермерской куры с мускулистыми ногами. «Дженни, на Земле есть не только Америка, и большинство людей может позволить покупать такую еду только по большим праздникам, если вообще имеет к ней доступ. Если лишить людей продуктов массового производства, будет голод» — сказала я, тут же получив в ответ: «Пусть лучше голодают, чем едят дерьмо!». После этой фразы желание разговаривать с человеком, очевидно не видящим дальше своего носа, у меня пропало, хотя американка и попыталась сгладить впечатление от сказанного: «Ну, пусть они хотя бы укроп у себя на подоконнике выращивают!». Также, как пучок укропа является каплей в море продуктов и не играет никакой роли в проблеме питания миллиардов, все дальнейшие слова Дженни перестали иметь значение после той, опрометчиво брошенной фразы: «Пусть голодают!».

Хочу отметить, что большинство встреченных нами корейцев всё-таки было довольно дружелюбным по отношению к нам, вегугинам (так в Корее называют иностранцев). Думаю, что их улыбки и интерес были искренними. При этом наши народы очень разные, и иногда это может привести к недопониманию. Самым удивительным для меня является тот факт, что когда корейцы общаются между собой, их интонации порой звучат настолько угрожающе, что кажется — вот-вот разразится нешуточный скандал! Они постепенно повышают голос и даже начинают орать друг на друга, но заканчивается дело не дракой, а смехом и улыбками. Даже Кван Хьюн, наш приятель, говорил на своём родном языке совершенно не так, как на английском с нами. Его корейский был, во-первых, в два раза громче, а во-вторых, носил явный оттенок превосходства. И это притом, что он один из самых приятных корейцев, известных нам.

Шло время. Работа в целом нравилась, хотя не обошлось и без неприятных моментов. Например, в один прекрасный день пришлось заниматься таким бессмысленным и скучным занятием, как прополка газона перед гостевым домом, особенно учитывая то, что трава на нём изначально росла вперемешку с сорняками. В другой раз мистер Не достал откуда-то здоровенный и весь заплесневевший ковёр, свёрнутый в рулон. Видно, его изрядно промочило дождями, которые в июле на Чеджу идут практически каждый день. Нас заставили сперва развернуть ковёр, а потом драить его щётками, поливая хлоркой. После Харабоджи окатил его поверхность водой из шланга, и зловонная пенистая жижа потекла с участка прямиком в высохшее русло руки. Думаю, что семейство Чо от такого подхода к «органическому» земледелию попадало бы в обморок. Единственным плюсом того дня была чёрная бобовая лапша чачжанмён, поданная к обеду — любимое блюдо Паши.

Но однажды утром всё стало ещё хуже, чем было. Француженка, с самого начала почему-то невзлюбившая Монику, нажаловалась мистеру Не, что та якобы плохо работает, отлынивает от дел. Тот, недолго думая, наорал на несчастную девушку и велел ей уезжать на следующее же утро, и никаких оправданий слушать не захотел. Хуже того, он позвонил и в волонтёрскую организацию, членами которой являлись все мы, и посоветовал им выгнать Монику из своих рядов. Все утро мы успокаивали плачущую бедняжку. От острого чувства несправедливости я и сама чуть не плакала: ну надо же, какой подлец! Мало того, что он безо всяких попыток прояснить ситуацию лишал Монику крова, так ещё и пытался сделать так, чтобы она не смогла обращаться к другим фермерам! По сути это было равносильно тому, чтобы вышвырнуть её на улицу без средств к существованию, ведь далеко не все волонтёры имеют возможность жить в отелях, как туристы, тем более на столь длительный срок.

Кван Хьюн, позвонивший в WWOOF Korea по телефону, пытался оправдать Монику, но услышал, что те уже звонили на ферму, принимавшую её раньше, где подтвердили, что волонтёр из неё никудышный. Услышав такой вердикт, она разразилась второй серией рыданий: это было ещё более несправедливо. «Но ведь они просили меня остаться! Зачем им было это делать, если я такой плохой волонтёр?» — спрашивала она нас в расстроенных чувствах, но ответа не было. Эта странная корейская солидарность так и осталась для нас непонятной. Моника, конечно, не была энтузиастом фермерского труда, но работала вместе со всеми, не боясь испачкать руки. Чем же она снискала такую несправедливость на свою бедную голову? Загадка. К счастью, у Моники были деньги, и с нашей поддержкой она постепенно успокоилась. А через несколько часов смогла найти себе новое жилье через другой волонтёрский сайт. На следующий день Моника уехала, волоча за собой здоровенный чемодан на колёсиках. Она ещё долго находилась в Корее, пока в один прекрасный день не стала стюардессой в авиакомпании Emirates. Мы до сих пор следим за её судьбой в социальных сетях и рады, что всё складывается удачно.