Айгу! Они не едят личинок шелкопряда! - Ерохина Анастасия. Страница 5

Потом настало и нам время двигаться дальше. Другие волонтёры уже разъехались, и после нашего отъезда мистер и миссис О оставались в одиночестве. Мы волновались: как-то они будут справляться со всем хозяйством? Тем более что мистер О так устал, вкалывая на ферме, что в день, когда нам надо было уезжать, просто лёг на пол в столовой и уснул, и на станцию нас везла миссис О. Тепло распрощавшись с ней, мы сели в автобус, а добрая миссис О стучала в стекло и махала руками, провожая нас: «Айгу! Не болейте и ешьте хорошенько рис!» — наверняка говорила она. Удивительно, но несмотря на языковой барьер, мы сильно сроднились с этой ласковой и работящей женщиной, которая за какие-то десять дней стала нам очень близка. Не раз и не два мы вспоминали её доброту и заботу. Но момент расставания настал, и автобус унёс нас, скрипя рессорами, на юг.

Ехали долго, с двумя пересадками. Водитель автобуса, вёзший нас до Тэджона, вовсю лихачил. Он грозно гудел клаксоном, ревел мотором, периодически орал другим водителям гадости из окна и вовсю нарушал скоростной режим, а нам оставалось лишь подпрыгивать на ухабах вместе с автобусом. Пассажирам приходилось туго, а водитель, восседая в современном кресле с отдельной системой амортизации, неровности асфальта и кочки просто не замечал. Его водительский трон с шипением скользил то вверх, то вниз, не подчиняясь законам гравитации, а мы просто подложили ладони под зад и ждали, когда всё это кончится.

Чо встретил нас, выпавших на заплетающихся ногах из автобуса на станции в городе Муджу. Этот улыбающийся невысокий кореец сразу сумел расположить к себе, а его беглая английская речь лилась бальзамом на наши истосковавшиеся по общению души. Мистер и миссис О по-английски не говорили, а сингапурский английский расшифровке поддавался с трудом, так что мы практически отвыкли общаться с людьми, не прибегая к пантомиме. Пока ехали по дороге, петляющей между горами в небольшой долине, Чо рассказывал что-то о своей ферме и о себе, но мы слушали вполуха, прильнув к окнам и наслаждаясь красотой окружающего пространства. Неудивительно, что семейство Чо захотело приобрести землю именно в этом месте.

А дело было вот как. Жил-был Чо со своей женой Чон Сон. Кстати, Чо это фамилия, а Чон Сон — имя. Они сами называют друг друга именно так, и мы следовали их примеру. Ведь и у нас бывает, что одного человека зовут Николай Васильевич, другого — Серёга, кого-то — теть Зина, а ещё бывают просто Петровичи или Михалны. Так вот, двенадцать лет назад Чо и Чон Сон жили, как и большинство преуспевающих корейцев, в городе. Он работал пиар-менеджером, а она — журналистом. Оба постепенно карабкались по карьерной лестнице и прилично зарабатывали. Но в современном корейском обществе с его строгой иерархией и большой конкуренцией успех даётся нелегко. Чо приходилось работать по пятнадцать, а то и по двадцать часов в сутки. В это рабочее время входили не только деловые встречи и пребывание в офисе, но и ежедневные попойки с коллегами и руководителем, как это принято в Корее. А ещё у них было принято работать и в субботу, так что воскресенье являлось единственным днём, когда можно выспаться за всю неделю. Чон Сон тоже приходилось туго в её журнале, особенно когда приближалась сдача очередного номера в тираж. Разумно ли вкалывать из последних сил, теряя здоровье, если при этом в жизни нет счастья?

Чо и Чон Сон решили, что нет — неразумно. Продав всё имущество в Сеуле, они переехали в уезд Чжансу, где купили два акра земли и построили дом. Теперь оба занимаются фермерством, а в зимние месяцы, когда горную провинцию засыпает снегом, уезжают путешествовать. Так осуществились мечты обоих — Чо всегда мечтал ездить по свету, а Чон Сон хотела выращивать органические овощи, фрукты и зелень. Конечно, это нелёгкий труд. В горной местности почва не очень плодородная, и чтобы вырастить на ней хоть что-то, нужно изрядно постараться. Ферма, которую назвали «Сто цветов» официально сертифицирована как органическая, а это значит, что Чо и Чон Сон не могут употреблять химические удобрения и пестициды. В Корее к этому относятся серьёзно, и регулярные проверки воды, почвы и продукции быстро выведут на чистую воду недобросовестных фермеров. Но наши ребята не такие. Они осознанно шли на трудности, которые несёт с собой органическое земледелие, чтобы давать другим людям возможность употреблять в пищу экологически чистые овощи. И цены старались снижать настолько, насколько это возможно — лишь бы самим прокормиться. Так что по корейским меркам они были совсем не богаты, но довольны своей жизнью и хозяйством, а это — самое главное.

На ферме нас встретила Чон Сон, одетая в застиранную, но чистую одежду. Образ корейской фермерши дополняли резиновые сапоги и большая соломенная шляпа. Обветренные руки, загорелое лицо и растрёпанные волосы не скрывали природную красоту, а лишь подчёркивали её. Помимо хозяев, на ферме находилась девушка из Кореи, которая тоже занималась волонтёрством, но не так, как мы, с целью культурного обмена, а с очень серьёзными намерениями. Она хотела купить землю и дом, чтобы посвятить свою жизнь земледелию. Но в корейской глубинке, где до сих пор царят патриархальные нравы, возможности одинокой женщины ограничены. Не каждая деревня примет незамужнюю кореянку — не то чтобы на это были какие-то веские причины, скорее не принято, а потому порицается. Чо и Чон Сон помогали ей найти такое место, где можно будет обосноваться, не рискуя навлечь гнев старейшин. Я спросила Чо: «Когда вы переехали сюда жить, вас хорошо приняли?», и он ответил: «Конечно, иначе мы не смогли бы здесь остаться». Корейская деревня с её трогательными маленькими домиками, увитыми плющом, где улыбчивые старики и старушки сидят на крыльце, попивая рисовое вино, скрывает суровые нравы и, как ни горько это писать, ксенофобию.

Чо показал комнату, где нам предстояло жить следующие две недели. Это было просторное светлое помещение с небольшим кухонным уголком, маленьким холодильником и отдельным санузлом. Кровати, конечно, не было, и её функцию выполнял футон, что для большинства корейских семей совершенно нормальное явление. Новое жилище нам очень понравилось, особенно после того, как мы нашли в холодильнике яйца, хлеб, масло и джем — эти продукты предназначались для завтраков. Чон Сон сказала, что мы можем отдохнуть с дороги, и что в первый день не нужно работать, но было неловко сидеть, пока остальные трудятся, так что мы переоделись в рабочие штаны и футболки и пошли помогать по хозяйству. В тот день на ферме было шумно. Кроме корейской девушки, чьё имя я, к сожалению, запамятовала, а потому буду называть её просто Ким, в гости приехали друзья Чо и Чон Сон. Днем ранее они помогли установить заграждение из проволоки вокруг всего участка, уделяя особенное внимание там, где он граничил с лесом. Ночью по проволоке пускали ток, чтобы защитить посевы от диких кабанов. Чо сказал: «Если увидишь кабана, надо замереть на месте и ни в коем случае не двигаться. Тогда он не нападёт», а ещё рассказал историю про то, как на его отца, когда тот собирал в лесу съедобные коренья, внезапно напало это свирепое животное. Всё могло закончиться очень печально, если бы не отцовская храбрая собака. Она смело бросилась вперёд, вцепилась зверю в глотку и сумела его отогнать. За всё время, пока жили на ферме, мы ни разу не видели и не слышали кабанов, но забор красноречиво напоминал о том, что нужно соблюдать осторожность.

В первый наш день все были заняты сбором шелковицы. На участке росло несколько деревьев, усыпанных спелыми и очень сладкими ягодами. Пока обобрали ветки, до которых могли дотянуться, изрядно перемазались фиолетовым соком. Мы были не единственными любителями шелковицы: немалое количество жучков, гусениц и даже пауков прятались среди листьев, и приходилось их прогонять. Я вспомнила, как в детстве у бабушки в Ростове-на-Дону ела эти же ягоды, забравшись на дерево. Какие же они были крупные и сочные! Видимо, почва в горах Чжансу и правда не такая уж и плодородная, да и отсутствие удобрений с пестицидами отрицательно сказывается на товарном виде урожая. Но, несмотря на то, что ягоды были мелкие и суховатые, вкус их был безупречен. Набрав совместными усилиями около ведра, принялись готовить варенье. Друзья семейства Чо как-то незаметно разъехались, и мы остались впятером. Шелковицу с сахаром варили в большом металлическом тазу на газовой плитке, вынесенной на веранду. Ким долго сидела на корточках и помешивала его ложкой на длинной ручке, а потом её сменила я. Уже вечерело, и стало прохладно. Ароматный пар, поднимающийся от чана с вареньем, одновременно согревал тело и возбуждал аппетит. Готовое варенье ложками разложили по маленьким баночкам, которые ловко стерилизовала кипятком Чон Сон, и одну из них, полную до краёв, вручили нам. Свежее варенье, намазанное на хорошо промасленный поджаренный тост, было лучшей наградой за дневные труды.