Три года счастья (СИ) - "Kath1864". Страница 109

Шум вырывает ее из тяжелых мыслей. Шон открывает тяжелую входную дверь, пропускает ее вперед. В квартире только они.

Наплевать на все, пусть так и нельзя. Нельзя быть настолько эгоистичной, но Шон нужен ей живой, чтоб защитить ее воспитать их детей, стареть вместе с ней. С остальным она разберется позже.

Картина, открывшаяся ее взору не разочаровала ее : в квартире светло, аккуратно, уютно, натяжные потолки с люстрами, полы устелены ламинатом, который скрипит под ногами, минимум мебели, но Одри останавливает свой взгляд на гостиной и столике, на котором стоит ваза с белыми каллами. Ей нравится здесь, как и Шону. Здесь можно задержаться и начать новую жизнь.

— Мне здесь нравится, - улыбается та.

— Мы договорились о цене, пока не поженимся, не решим все вопросы поживем здесь, - говорит Шон целуя ее в щеку. — Я принесу наши вещи.

— А я осмотрюсь здесь, - на выдохе отвечает та.

“Нужно защитить дом заклинанием скрытия. Защитить себя и Шона”, — лихорадочно стучит в голове, единственная здравая мысль.

Бережно коснулся ее лица, а та подалась вперед, поцеловала его в губы.

— Иди, а я пока посмотрю комнаты, подумаю, что можно приготовить на обед и хорошо, что сегодня выходной мы можем купить продукты на неделю, - тон спокоен, в нем можно услышать едва уловимые нотки заботы.

Ее глаза так красивы, что он может смотреть в них вечность. Он ведь доверяет ей, любит, заботится.

— Думаю, что мы можем приготовить что-нибудь вместе, - проговаривает Шон. — Пообещай, что не совершись никаких глупостей? Хорошо?

— Обещаю, - уж лучше полу ложь.

Шон верит ей. Теперь он верит в то, что все будет хорошо. Редко встречаются пары, которые полностью доверяют друг друга. Шон доверяет ей и покидает квартиру даже не знает, что она задумала.

Как только закрывается дверь. Одри опускается на колени перед кофейным столиком. Достает из кожаной сумки ритуальный нож и коробочку с лекарством.

Пришло время бороться.

Внутри все сжалось.

Лезвие ранит ее кожу, губами шепчет заранее выученное заклинание из гремуара подаренного Кетрин. Прошлое было легче, но это темная магия.

Атмосфера смерти висящая в доме не беспокоит ее, потому что ее поступком движет любовь. Может Одри и не столь сильная ведьма, но она справится. Очерчивает круг, ножом испачканным ее кровью. Ее не останавливает ни ворвавшейся ветер, не возвышающееся пламя, ни боль в области родимого пятна. Боль, которая распространяется по всему телу.

От потери крови ее глаза закрылись.

На глазах кровь.

В ее ушах звучала лишь мертвая тишина.

Пульс, бьющийся с такой силой, что руки трясутся, от этой боли она готова кричать, царапать себя, рвать на себе волосы. Она должна проснуться, как будто это кошмар, страшный сон. Она не просыпается, лежит на полу, на спине, смотрит в потолок и кажется плачет, прежде, чем закрывает глаза и позволят тьме заключить ее в свои объятья, потому что это сон.

Шон появляется в гостиной и вскрикивает, видя ее лежащей на полу, без сознания, из рук падает чемодан, который с треском ударяется об пол. Замер из-за страха, потому что он никуда не делся, липкими брызгами оставшись в его сознании на долгое время. Кричит от боли, потому что легкие терзаются от нехватки кислорода, да и сердце в шоке от такого ритма. Все же было хорошо, а сейчас он прижимает ее к себе, пытается привести в чувства.

Он винит себя,но ведь это не его вина. Это не его вина, а ее, но Шон, наверное, не хочет верить этому. Считает, что сделал что-то неправильно, но это же не его вина. Это ее вина, потому что на этим поступком Одри двигала любовь. Этот безумный поступок она совершила из-за любви.

Теперь все изменится. Изменится навсегда.

Кто она теперь?

Любовница, жена, ведьма, наркоманка, друг и враг.

Одри всегда будет каждым из этих для них. Одри будет другом для тех, кто ценит ее и дорожит дружбой. Одри будет врагом для тех, кто посмеет перейти ей дорогу.

Ничто не бывает справедливым в любви и войне.

Зеленые листья стали желтыми.

Белые каллы завяли.

Неужели ее новая жизнь начнётся с завядания и того, что она собственными руками губит все живое?

Губит любовь, также, как погубила эти белые каллы.

========== Глава 50. Без тормозов. ==========

*** Новая Шотладия. Галифаск. 2013 год. ***

Без тормозов, с ранами и сломленная.

Вдыхает аромат кофе. Кетрин не спала всю ночь и только сейчас привела в порядок не только себя, но и свои мысли. Нужно думать и сражаться. Сейчас не то время, чтобы быть ангелом и прятать свое оружие. Застёгивает пуговицы светло-аквамариновой рубашки, поправляет галстук и старается не смотреть в глаза. Этот взгляд. Взгляд, который отравляет.

Он должен поверить ей, и конечно же у него нет обиды. Элайджа не желает отпускать ее, но он ведь в курсе, кто такая сучка Кетрин Пирс. Сумеет постоять за себя, выдержит. Майклсон прекрасно понимает, что она сильна, жестокая, лгунья. Она постоит за себя. Она выдержит ведь как объяснить то, что она добавляет вербену в кофе уже более столетия отравляет свой организм этим токсином и благодаря выдержки и терпению выработала иммунитет. Кетрин пришлось убрать осколки разбитого пузырька, с пола ванной, принять то, что она собственноручно уничтожила свой шанс, на случай, если Клаус укусит ее на глазах Элайджи, чтобы сделать ему больно, доказать, что его брат никогда не познает счастья.

Понимает и обнимать.

Любую боль можно перетерпеть, но больнее, когда его нет рядом с ней.

Больнее терзать свое сердце.

Может ли она любить сомоотверженно?

— У меня нет времени, Элайджа…

Голос с легкой хрипотцой рушит тишину. Она бы и желала остаться, но зная ее, как Элайджа может обвинять Кетрин, в том, что она выбрала войну и сражаться за их свободу.

— Я боюсь тебя отпускать тебя, после того, что увидел вчера.

— Я научилась терпеть любую боль, Элайджа.

— Я это заметил, но могу ли как-то облегчить твою боль? Ты же сумела облегчить мои страдания…

— Ты мое лекарство… Очень скора мы будем вместе навсегда. Ты и не заметишь, как протянется время…

— Время тянется медленно без тебя.

— Будешь скучать по мне?

— Да… Пока я займусь поиском твоей дочери. Если та ведьма оказалась права…

— Я никогда бы не была хорошей матерью, Элайджа. Я позволила отцу вырвать моего ребенка из моих рук.

— Мы исправим это и вряд ли твоя дочь зла на тебя.

— Думаешь?

— Думаю, что заставлю тебя переосмыслить семейные ценности. Твоя дочь и я поможем тебе в этом. Она простит тебя, как простил я. Простит, когда узнает настоящую. Узнает Катерину.

Кетрин молчит, ведь иногда молчание громче любых слов.

Провалилась,хлебнула кофе и даже не сморщилась из-за добавленной вербены и Элайджа вправду удивляется ее выдержки. Но чему удивляться, если она пережила столькое.

Смирилась и схватилась уже за протянутую Элайджей руку, после того, как поставила чашку на блюдце. Иногда лучше и промолчать. Молчание – громче любых слов и Майклсон смог понять ее молчание.

Элайджа прикрывает глаза и видит, наверное самый страшный день в ее жизни. Видит одну из ее ошибок, потому что она сама желает этого.

Как будто сквозь туман слышит пронзительный крик ребенка. Видит ее лежащую на постели. Обессиленную, на лице капельки пота, и ей показалось, будто она умерла. Но все уже позади. Она пеиежила роды. Но ее оцепенение вновь прервал крик младенца.

— Это девочка.

Широко раскрыв глаза, Катерина увидела мать.

— Девочка? Пожалуйста, мама, дай мне посмотреть на нее.

Мать, улыбаясь, стала подносить маленький сверток. Мать ведь всегда примет сторону своего ребенка, поймет, примит, поддержит. Она желает передать внучку Катерине.Ведь каждая мать должна иметь права воспитывать своего ребенка и быть рядом с ним.

— Женщина! Нет! Что ты делаешь?! - раздался голос отца.

Сердце Катерины рухнуло. Она поняла, что не увидит своего ребенка никогда. Ее мать никогда не пойдет против ее отца. Как женщина может набраться смелости и возразить мужчине? У Катерины была смелость, но не было сил. Она может только умолять, потому что слаба. Не то время, чтобы женщина могла говорить или ее желания ставились выше желания мужчины. Катерина может только молить и взывать отца к милосердию, которое он не проявит.