Троекон. Третий путь (СИ) - Слимпер Николай Николаевич. Страница 7

-- В чем дело?

-- Ты разве не видел? Там рыцари Викараная!

-- Что? -- поразился здоровяк и выглянул из-за угла. -- Я ничего не вижу.

-- Потому что они уже прошли, -- раздражительно прошептал Айван, едва не добавив -- "тупица".

-- Так далеко на юге Континента Орла? Что им здесь надо?

Вестимо, разыскивают магов. На самом деле, он никогда раньше не видел викаранов, лишь слыхал об их бесчинствах от гастролеров и бродячих артистов, которые, узнавая, что белоплащников нет поблизости, тут же начинали петь про них скабрезные песенки или читать язвительные стишки, а то и вовсе устраивали целые костюмированные представления. И везде викаране выставлялись подлецами и жестокими палачами, убивающими ни в чем не повинных людей, принимая их за ведьм и колдунов, а то и вовсе за порождения Бездны, что для них одно и то же.

Айван мог бы ошибиться, мало ли кто таскает белые плащи, но вот нагрудный символ троекрестия носят лишь рыцари-викаране, и никто более, а иначе чревато. Его маг-недоучка видел так же четко, как сейчас свои трясущиеся от страха руки.

-- Они пришли за мной, -- пролепетал Айван, едва шевеля одеревенелым языком. Ему казалось, что вся съеденная им давеча пища вот-вот полезет наружу вместе с бешено колотящимся сердцем.

-- Да ну, -- отмахнулся Нандин. -- Там на холме окромя убийц, нас да камней никого не было. Мы с тобой здесь, а убийцы теперь не болтливей тех же самых изваяний. Если они кого и ищут, то меня.

-- А ты разве тоже маг?

-- Маг? -- он усмехнулся. -- Нет, здесь только один маг -- ты. Я хуже, много хуже, поверь.

Берсеркер. Айван знал об этом человеке лишь это. Кто он? Что он забыл так далеко от родного дома? Его пытались убить те люди в масках, но вряд ли они принадлежат к Викаранаю, но теперь здесь и рыцари. Слишком многие охотятся за этим здоровяком. Сначала Айван думал, что угроза таится в самом Нандине, но теперь понял, что это лишь половина истины.

Стоит ли это якшанья с ним? Пожалуй, что да. В любом случае, у Айвана с собой не было колдовского добра, и предъявить ему было нечего. Однако если его увидят в компании Нандина, это точно запомнится всем, ведь такого здоровяка с огромным мечом трудно не заметить, даже здесь, на юге. Парень, которому на вид лет пятнадцать, подле него будет не менее приметным.

-- Если они ищут тебя, -- начал Айван, облизнув пересохшие губы, -- то в первую очередь будут обыскивать постоялые дворы и харчевни.

-- Да, ты прав. И что же делать?

-- Помнишь, вчера, когда я тебя спас, ты сказал, чтобы я просил все, что захочу? Обещание еще в силе?

-- Обижаешь, -- надулся кряж еще больше, -- шаджарцы всегда держат слово. Так что, надумал что-нибудь? Только учти, сражаться с Викаранаем я не намерен.

-- Нет-нет, у меня другая просьба. Но подраться, возможно, все же придется.

Глава 2: Искания

Эфер оказался очень маленьким городом, да еще и грязным, словно здесь жили дикари откуда-нибудь с юга соседского Большого Континента, и пусть до него были сотни и сотни миль, юг есть юг. Самое место для беглых магов, не покинувших сердца Троекона.

И все же Лютер очень сомневался, что здесь отыщется хотя бы с десяток волшебников, слишком уже те были чистоплюями, привычными к роскошной жизни за чужой счет, любящими насмехаться над честным народом, сидя где-нибудь в замке и насылая бедствия. Они продолжают делать это и сейчас, вот только пока их не достать на тех проклятых островах. Но все меняется. Рано или поздно.

-- Ненавижу юг, -- посетовал Лютер.

-- Совершенно согласен, Ваше Боголюбие, -- смиренно отозвался Войтос, прислужник Лютера. И не в первый раз. Еще не ступив на земли Протелии, молестий уже начал жаловаться на промозглость и холод, а ведь на дворе все еще стояло лето, пусть и самые последние его дни.

Лютер был человеком гордым и суровым, таким, каким и принято быть викарану, вот только он явно перебарщивал. Каждый, кто вглядывался в его волчьи глаза, тут же забывал о своем намерении солгать или просто спорить. Обычно все шло так, как он того хотел, и когда этого не происходил, он из просто сурового превращался в свирепого.

Но никто ему об этом, естественно, не говорил. Не считая вышестоящих.

Будучи молестием, он побывал на всех трех континентах, охотясь на каждого, кто хоть немного имел колдовской талант, а затем безжалостно выбивал из того признание и казнил на месте, благо он обладал такими полномочиями. Но жаждал он намного большего, однако удача была не на его стороне. С окончанием войны его шансы на продвижение вверх резко сократились.

За четыре года в Викаранае он от ученика перешел к молестию, и то лишь за прошлые военные заслуги. Да, он командовал рыцарями-викаранами, да, при определенных условиях мог взять главенство и над самим наместником, но, так или иначе, был слишком далек от реальной власти. Оставалось лишь исполнять приказы и ждать подходящего случая.

В Эфере лучшим постоялым двором оказался тот, что в любом другом городе зовется худшим, а то и вовсе закрывается, но выбирать не приходилось. Лютер и его люди привыкли к лишениям за время похода, ночуя то под сенью деревьев, а то и вовсе посреди поля. С той стороны, откуда подходил их отряд, как раз разлеглись одни поля да холмы, виляющие между гор. Чтобы успеть в город до наступления темноты, нужно было поспешить, но из-за вездесущих холмов лошади быстро выдохлись, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз по скользкой траве. В итоге за стенами они оказались уже за полночь.

Город с первого взгляда поразил своей отсталостью. Война досюда не дошла, а посему местные правители не озаботились хотя бы подлатать окружающую Эфер стену, не говоря уже о подготовке войска или обновлении оружия. Единственное, что могло остановить потенциального противника, -- дряхлый каменный мост в нескольких десятках милях северо-западней, крошащийся под копытами лошадей. Отряду из тридцати человек пришлось идти через него цепочкой друг за другом, опасаясь обрушения.

Северные врата оказались открыты настежь, а одна из створок едва держалась на проржавевших петлях, и если бы ее захотели закрыть, вряд ли бы из этого что-нибудь вышло. Привратника в сторожке, само собой, не наблюдалось, зато и вопросов задавать никто не станет.

Постоялый двор имел звучное название "Пристанище крыс". Хозяина, как раз напоминающего крысу, пришлось чуть ли не силой убеждать выгнать нескольких своих постояльцев, дабы освободить место для молестия, его прислужника и нескольких рыцарей (остальных отправили по другим гостиницам).

-- Никакого уважения к Викаранаю, -- недовольно проговорил Лютер вроде бы Войтосу, но так, чтобы услышал и хозяин, с извинением выдворяющий разбуженных постояльцев, возвращая им деньги. -- Дикари, они и есть дикари.

-- Здесь нет наместника-викарана, а мастер-викаран, похоже, тут никогда не бывал, поэтому им неведомы манеры поведения перед служителями Викараная, -- пояснил прислужник.

-- Без тебя знаю, -- отмахнулся молестий. Он был уставшим после дороги, и все, чего желал, -- поскорее завалиться спать, а с утра осмотреть город.

В том, что они прибыли ночью, были и свои плюсы; их никто не видел, а потому, если он выйдет в своей повседневной одежде, на него никто не обратит внимания. А, проклятие! -- чертыхнулся он, наблюдая, как за дверь выходит последний разъяренный клиент. Даже если их догнать и приказать молчать, остальные рыцари, наверняка, уже заселяются в другие постоялые дворы, и точно не запомнят лиц тех, кого выгнали.

Обычно Лютер не делал столь очевидных ошибок, но нынче сказывалась усталость. Ненавижу юг!

Для столь небольшого города здесь слишком много съемщиков жилья. Кто-то из них легко мог оказаться скрывающимся магом. Но все завтра.