Троекон. Третий путь (СИ) - Слимпер Николай Николаевич. Страница 84

Откинув теплое одеяло, Айван поднялся на нетвердые ноги. Подойдя ближе и встав рядом с берсеркером, юноша, наконец, смог разглядеть происходящее. Люди в круге сидели с закрытыми глазами, выставив вперед обе руки, будто тянувшись к чему-то неизведанному. Айван узнал среди людей тех, кто спас его из плена, в том числе и Альмандина, а также самого Ясписа и Мурру, вытянувшего вперед руку и культю.

Лишь сейчас юноша обратил внимание на самый центр, куда и указывали маги. Посреди круга находилось всего два предмета: бронзовая рука Мурры и лежащий рядом Архетелос, светящийся ярче, чем когда-либо. Свет переливался, будто под водой, и казалось, словно металлическая рука светится тоже, но каким-то другим, внутренним светом.

-- Что происходит? -- благоговейным шепотом спросил Айван у Нандина. Неожиданно берсеркер подскочил, словно его клюнули в самый зад, но узнав Айвана, приложил палец к губам. Взяв юношу за руку, он отвел его в дальний угол.

-- Не знаю, -- ответил кряж как можно тише. -- Это как-то связано с магией, а я в ней не силен. Похоже, это связано с тем договором, по которому вы с Муррой отдаете Архетелос этим фанатикам.

-- Я думал, что сначала нам нужно устранить Сехрима и его сподвижников.

-- Азул и Горриндол мертвы, -- поведал новость Нандин. -- Остались только Йесир и Рудона, ну и сам Сехрим, естественно. Мурра как-то договорился, что сначала эти Непокорные исполнят свою часть сделки, а потом уже мы свою.

Айван покачал головой. Лично он не собирался в этом участвовать. Мурра заключал сделку, вот он пусть и разбирается, он же сильный, а скоро станет еще сильнее. Попытка забрать Архетелос едва не стоила им всем жизни, но даже с ним шанс оказаться выпитым досуха вампиром слишком высок. Айван не хотел возвращаться в подземелья Сехрима. Вот только он до сих пор не вернул себе свои инструментарии.

-- Что у меня с рукой? -- спросил маг-седокта у Нандина, хотя уже знал ответ.

-- Ты едва не сгорел в той комнате, -- помявшись, ответил берсеркер. -- Я подоспел вовремя. Но у тебя сильно обгорела рука. Мурра сказал... что ожоги останутся на всю жизнь, и, возможно, ты больше не сможешь пользоваться ею так же, как раньше. Даже со всеми своими зельями он все равно не смог бы тебе помочь.

Айван ошеломленно взглянул на забинтованную руку. Сначала он думал, что не смог сжать ладонь в кулак из-за многослойных бинтов, но теперь уже сомневался, что лишь поэтому. Казалось, что рука под материей раздулась, а пальцы попросту не желают слушаться.

К горлу подступил комок. Комнатушка стала такой тесной, что и в самом деле стала походить на глубокую могилу. На Айвана накатила паника, он сделал два шага, ноги его покосились, но от падения его спали сильные руки Нандина. Берсеркер усадил тяжело дышащего парня на ближайший тюфяк и поднес ко рту неведомо откуда взявшийся стакан с водой, заставив выпить все до капли.

-- Огорошил я тебя, -- вздохнул Нандин. -- Надо было дождаться, пока колдун освободится, он бы нашел подходящие слова. Не волнуйся ты так. Вон, у самого Мурры и вовсе руки нет, а он не отчаивается. Если руку будешь разрабатывать, то сможет ею пользоваться не хуже, чем раньше. Разве что чувствительность спадет, но это разве проблема?

Голос Нандина звучал где-то на задворках сознания, будто из-за тонкой стенки. Голову Айвана занимали собственные мысли, столь стремительные, что от них оставалась одна суть. Калека; инвалид; безрукий уродец. Парень видел чужие увечья не раз, но никогда всерьез не задумывался, что подобное может произойти и с ним. Лишь отдаленная гудящая боль в забинтованной руке позволяла осмыслить всю реальность произошедшего.

Отец не раз повторял, что пока целы руки, ноги и на плечах голова, не стоит себя жалеть. Пока ты на что-то годен, лучше жалеть кого-нибудь еще, кому хуже, чем тебе. Но это лишь слова. Чужое горе -- оно чужое, а свое ты ощущаешь сполна. Сочувствие к другому человеку не сравнить с сочувствием к тебе самому. Ни слова, ни утешительные объятия не могут помочь, а лишь делают утрату еще реальнее.

Айван не сразу понял, что темнота в глазах вызвана не его состоянием. Просто горящий алым светом Архетелос погас, будто погибающее сердце. С трудом начали подниматься на ноги волшебники. Заслышался треск костей и тяжелые вздохи.

-- Сколько они так просидели? -- нашел в себе силы спросить Айван.

-- Да часов пять, не меньше. На улице уже светает.

-- А сколько я пролежал без сознания?

-- Да вот всю ночь и пролежал. Мы же в башню проникли, когда солнце уже село.

-- А, точно. В голове будто туман.

Маги пока явно не намеревались расходиться, встав все также полукругом. Пересилив свою немочь, Айван тоже поднялся, опираясь на руку Нандина. Ноги дрожали, будто он вновь несколько дней провел в подземельях вампира, прикованный к твердому столу. И все же, сделав некоторое усилие, он пробился через толпу к стоящему в самой середине Мурре. Всего несколько часов назад такое количество волшебников в одном месте вызвало бы у него восторг, но сейчас это казалось таким обыденным, чему сильно способствовала темная подземная комната.

Когда Айван приблизился, травник уже успел нацепить на культю металлическую руку и с чужой помощью закрепить ремни. Вздохнув, он сконцентрировал внимание на бронзовой форме. Спустя миг покрытая необычной чешуей ладонь дрогнула, будто от судороги. Пальцы зашевелились, с легким скрипом сжимаясь в увесистый кулак. Мурра несколько раз сжал и разжал ладонь, и с каждым разом это удавалось ему все лучше.

-- Отлично! -- не смог сдержать возгласа травник. -- Работает! Осталось лишь обвыкнуться.

-- Что ж, -- громко заговорил стоящий рядом Яспис, покрытый испариной, словно его водой облили, -- свою часть сделки мы выполнили, так что Архетелос мы забираем. Он нам сильно поможет в предстоящей борьбе. Теперь помогите нам уничтожить Сехрима, и мы будет в полном расчете.

-- Айван, -- позвал Мурра парня, когда маги начали расходиться по одному, поднимаясь на поверхность по тайной лестнице. -- Как ты себя чувствуешь?

-- Рука жутко ноет, -- пожаловался юноша.

-- Я хотел бы тебе помочь, но, боюсь, на данный момент это все, что я могу для тебя сделать. У меня даже нет с собой трав, способных унять боль.

-- Но ведь хоть что-то можно предпринять? -- едва не плача спросил Айван. Мурра задумался буквально на миг, вздохнув.

-- Лечебная магия крайне сложна в освоении и требует колоссальных затрат времени. Обучаясь в Академии, я встретил лишь пятерых магов, изучающих медицину и влияние магической энергии на состояние живой материи. К концу моего обучения от пятерки осталась лишь одна девушка, твердо решившая посвятить себя исцелению. Закончив пятую Завесу, я покинул Академию, а девушка продолжала учиться на четвертой.

-- Думаешь, она может мне помочь? -- с надеждой поинтересовался Айван.

-- Я не знаю, что с ней случилось после. Возможно, она отправилась с остальными магами на Криптоперию, а может, ее давно схватили и казнили. Я веду к тому, что очень мало людей, посвятивших свою жизнь использованию своей энергии для исцеления. Однако есть и те, кто отлично разбирается в биологии, активно используя лечебную магию.

-- И кто же это?

-- Эльфы.

Айван вспомнил, как отец рассказывал ему об этих странных существах, почти не отличимых на первый взгляд от человека. Эльфы не любят воевать, и даже когда кто-то забредает к ним в леса с недобрыми намерениями, предпочитают избегать насилия, скрываясь между деревьев. В мире, где война стала естественной вещью, подобное поведение казалось Айвану иррациональным. Конечно, он и сам стремился к миру, однако с начала своего пути уже успел замарать руки в крови. Он не хотел, но жизнь не оставила ему выбора.

Однако эльфы предпочитали избегать насилия любым ведомым им путем, и даже не пытались придумать способа, как защититься от тех, кто насилие и войну считает ответом на все вопросы.

-- Но разве эльфы не живут где-то в северных лесах? -- спросил Айван.