Груз для ангела - Дитц Уильям Кори. Страница 40

Конечно, легче сказать, чем сделать. Пока выигрывал Ландо — он подбил один челнок, удрал от остальных, обманул радар и буквально растворился в воздухе. Спутники-шпионы искали его, но не могли найти никаких следов Нимб Ангела содержал столько металла, что большинство детекторов просто отказывались работать.

Пэл направил команды в поселения на случай, если Ландо там объявится. Команды сообщают, что в поселениях идет бурная деятельность. Похоже, эти землекопы знали что-то такое, что не было известно компании, и готовились к переменам.

Пэл рассчитал, что контрабандист посадил свой корабль где-то в экваториальной зоне, и Корво согласилась.

Сначала робот-шпион. Он должен был выйти на связь, но не вышел. Сломан? И если да, то кем? Его последнее сообщение поступило примерно из того места, где, по расчетам компьютеров, приземлился Ландо.

А радиосигнал примерно из того же района? Длинный и два коротких. Сигнал шел на редко используемой частоте, и никто бы его и не заметил, если бы из-за Ландо Пэл не заставил их вывернуть компьютеры наизнанку.

Но зачем? Зачем приземляться посреди самой опасной зоны? Чтобы кое-что спрятать, вот зачем. Но что? Что замышляют эти Избранные?

Пэл хотел это узнать, и Корво вовсе не собиралась обвинять его. У нее было нехорошее предчувствие — словно должно случиться что-то важное, но неприятное для них. Она не могла понять, откуда это.

Пэл шагал взад-вперед по приемной, и его лицо было мрачно.

— Где, черт возьми, этот вертолет? Уже должен прилететь.

Корво услышала рев двигателей и свист воздуха, рассекаемого гигантскими лопастями. Она подбежала к окну.

— Вот он, босс, как раз вовремя.

Пэл пропустил мимо ушей последние слова Корво, он уже мчал сяк двери.

— Вечно все опаздывают! Запишите имя пилота. Я ее оштрафую по сотне кредитов за каждую минуту задержки.

Корво вздохнула. Она была знакома с пилотом и хорошо к ней относилась. Не будет она записывать имя пилота — вдруг Пэл забудет?

Корво вышла следом за боссом. Она была родом с Терры, и вертолет напомнил ей стрекозу — огромные винты мелькали, как крылья, нагоняя воздух к земле и поднимая пыль. Вниз, к краулеру, спустилась связка тросов.

Огромный краулер, превосходящий по размерам танк, был снабжен парой манипуляторов, похожих на крабьи клешни. Компания использовала такие машины для добычи металлической руды с поверхности своей половины планеты.

По правде говоря, на другой половине они тоже добывали руду.

Машина была оснащена такой сильной броней, что могла выдержать прямое попадание метеорита размером с кулак. Когда-то она была выкрашена в оранжевый цвет, что еще больше усиливало ее сходство с крабом, но за время долгой работы краска повсюду облупилась, и обшивку машины теперь покрывала ржавчина.

На боку краулера по трафарету была написана огромная цифра «восемь», к которой водитель прибавил белый круг, а вокруг него — черный. Сделанная под ним от руки надпись белой краской гласила: «Черный шар».

Свежая надпись многое говорила о пристрастиях водителя1 .

Водитель был человеком маленького роста, еще ниже Пэла; сейчас он стоял на передней площадке.

Его звали Сато, и он пахал на корпорацию уже много лет, так давно, что стал кем-то вроде папаши для многих молодых водителей. Его волосы подернулись сединой, кожа огрубела от работы на свежем воздухе; на нем был легкий бронированный комбинезон, кепка с козырьком, а в ушах — наушники без проводов. Он щурился, глядя вверх, следя за крюками на концах тросов, которые раскачивались прямо у него над головой.

Корво увидела, что губы водителя шевелятся, и поняла, что он разговаривает с пилотом, командуя подачей тросов так, чтобы они попали прямо ему в руки. Действия Сато свидетельствовали о его немалом доверии к мастерству пилота — одна ошибка, одно неверное движение, и крюки снесут ему голову. Тросы подались вниз и остановились.

Корво увидела, как Сато подпрыгнул, схватил один из них и подтянул его к переднему левому углу своей машины. Там была вмонтирована огромная тяжелая петля, и крюк точно вошел на предназначенное ему место. Остальное заняло мало времени.

1 В оригинале машина носит имя Eight-ball; это термин из американского бильярда, обозначающий черный шар с номером 8 на боку, а также разновидность игры, когда черный шар можно положить в лузу только после того, как будут забиты остальные шары. — Прим. пер.

Сато быстро глянул вокруг, махнул рукой Корво и Пэлу и прыгнул в открытый люк.

Пэл был мало знаком с тяжелым оборудованием компании, поэтому, чтобы забраться на краулер, он воспользовался лестницей, приваренной сбоку.

Корво забралась так, как это делают водители — по траку, приводным колесам и разным прочим выступам на корпусе. Она забралась первой и покрепче схватилась за поручни, а вертолет поднялся выше.

Она повеселилась, видя страх на лице Пэла, когда краулер закачался в воздухе. Босс прополз по последним ступенькам лестницы, покачнулся, когда качнуло краулер, и изо всех сил ухватился за металлическую опору.

Корво подумала, что пилота все же придется оштрафовать — теперь уж Пэл не забудет. „

Ландо держался, за что мог, а Ласточка с ревом влезла наверх гребня, помедлила на вершине и стала спускаться юзом. Трейлер был нагружен цилиндрами и страшно тяжел.

По плану цилиндры надо было доставить на север, в точку немного южнее главного поселения, где группа ученых приготовилась распылять бактерии различными способами, включая самодельные аэрозольные бомбы, автоматические наземные краулеры и ракеты малого радиуса действия. Технология должна угробить самое себя. Ландо нашел, что это забавно, но его спутники, кажется, были с ним не согласны.

Время сейчас было очень важно. Если корпы поймают их, когда у них полная машина цилиндров с бактериями, война кончится, не начавшись.

Ландо, сидевший сзади, наклонился вперед, чтобы поговорить со Шмидтом. Ему приходилось кричать, чтобы его услышали сквозь шум двигателей:

— Сколько еще?

Шмидт смотрел вперед. Зона экватора походила на поле боя, изрытое ямами и воронками. Дождь прекратился, и светило солнце.

— Часов восемь-девять. Ласточка старается, как может… Но эти цилиндры очень тяжелые.

Венди сидела рядом со Шмидтом; она ничего не сказала, но решила, что знает, о чем подумал Ландо. Да, время им было нужно. Но время — еще не все. Работа закончена, и значит, закончены их отношения. Контрабандист хотел улететь, отправиться в неизвестные места, восполнить свои потери. И Венди не сомневалась, что Ландо будет биться не на жизнь, а на смерть, если ему понадобится улететь.

Но что-то заставило его остаться. Его чувство чести? Упрямая гордость? Чувства к ней? Какая разница — какова бы ни была причина, он остался.

Краем глаза Венди наблюдала за мужчинами. Шмидт и Ландо. Пик и Ларе. Ученый и контрабандист. Такие разные и в чем-то похожие. Оба знают свое дело, сильны, по-своему честны.

Ей нравился Ларе, он казался ей физически привлекательным, хоть и немного скучным. Но он верил в то же, во что и она, видел будущее таким же, каким и она, и был готов работать, чтобы его приблизить. Это значило больше, чем просто удовольствие, разве нет? Венди сказала себе, что, конечно, больше.

В тесной и неудобной кабине краулера даже при включенном на всю мощь кондиционере было слишком жарко. Более того, целая толпа операторов потела в замкнутом пространстве более сорока тысяч часов, и запах их пота пропитал все щели внутри машины. В результате дух стоял такой густой, что его не смогут вывести никакие дезодоранты. В открытый люк поступал свежий воздух, но его не хватало.

Сато сидел в своем коконообразном кресле, как король, постоянно перебегая глазами с одного датчика на другой, наблюдая за видеокартинкой с вертолета и за собственными видеокамерами.

На панели перед оператором располагалось двенадцать экранов, за которыми надо было следить, кроме того, масса всяких индикаторов — все это заливало кабину зеленоватым сиянием. С высоты в три сотни футов поверхность выглядела совсем по-другому, и Сато такая картина нравилась.