Бесконечность не предел (сборник) - Головачев Василий. Страница 21

– Как всегда, с лимоном, – сказал Саблин, проходя в кабинет, который он делил с совладельцем клуба Женей Дряхловым – в целях экономии. Клуб почти не приносил прибыли, и уже давно Женя предлагал организовать на его территории кафе или ресторан, хотя бы безалкогольный.

Света принесла кофе, вазу с конфетами, кокетливо поправила прядку мелированных волос. Она была симпатична и исключительно сексуальна, к тому же ещё и заботлива, но Саблин держал её на расстоянии, редко отвечая шуткой на её игривый тон. Он был однолюб, в отличие от компаньона, и образ Леры в памяти не тускнел никогда, кто бы ему ни улыбался.

Забот и проблем у руководства клуба хватало, и не все они относились к организации тренировок и соревнований. Хозяйственной деятельностью занимался Евгений, будучи в хороших отношениях с администрацией города и местными бизнесменами. Саблин же организовывал процессы тренировок разных видов спорта и устраивал состязания, приглашая спортсменов не только из района и области, но и из Москвы, из других городов и из-за рубежа. Особенно ему нравилось организовывать матчи сборных России и других стран по боям без правил, в которых он сам принимал участие.

Однако этим утром позаниматься делами ему не пришлось.

В половине десятого внезапно позвонил Прохор Шатаев. Он был хмур, озабочен и сосредоточен.

– Привет, чемпион. Можешь приехать?

– Я занят, – сказал Саблин. – Могу подъехать вечером, после работы.

– Ты мне очень нужен.

– Что случилось?

– Не по телефону.

– С тобой всё в порядке? – забеспокоился Саблин. – Выглядишь как после автоаварии. Или с твоими что?

– Нет, все здоровы, – мотнул головой Прохор, не реагируя на тон друга. – Хотя, может быть, у меня с головой что-то. Приедешь, сам оценишь.

– Да что с тобой? – не на шутку встревожился Данияр. – Может, врача вызвать?

– Когда ждать?

– Врача?

– Дан, мне не до смеха. Когда приедешь?

Саблин посмотрел на разложенные по столу бумаги, на схему в объёме дисплея, показывающую взаимодействие спортивных организаций Суздаля, но отказывать другу не решился.

– Через минут сорок тебя устроит?

– Жду, я дома. – Видеообъём айкома погас.

– Какая муха тебя укусила? – выпятил губы Саблин, размышляя над словами и поведением Шатаева. – Первый раз я вижу тебя таким взъерошенным. Математики такими быть не должны.

На сборы ушло три минуты.

Саблин сказал Светлане, что вернётся после обеда, попросил объяснить Евгению, что убыл по делам в исполком Федерации тенниса, и спустился к машине.

Прохор Шатаев жил в новой семнадцатиэтажке, формой напоминавшей не то корабль, не то утюг. Этот стеклянный сверкающий «утюг» был виден издалека, и многие жители города завидовали владельцам квартир необычного здания. Но Саблин знал, что строили его наспех и недоделки вскрывались каждый год: то щель появится в стыках между плитами либо под пластиковыми подоконниками, то протечёт труба, то засорится унитаз. Правда, Прохору повезло, его квартира дополнительного ремонта пока не требовала.

Математик встретил его в шортах и шлёпанцах. Он по-прежнему был хмур и рассеянно озабочен.

– Нет, ты всё-таки заболел, – решил Саблин. – Первый раз вижу, чтобы у тебя не был включён комп.

– Сядь, – сказал Прохор.

– Ты меня пугаешь. Убили кого? Тебя бросила Устя?

– Устя улетела в Норвегию на чемпионат.

– Ты с ней поссорился?

– Нет… почти…

– Почти? Снова обидел?

– Помолчи, – поморщился Прохор. – Ты мне просто не поверишь.

Саблин внимательно посмотрел на друга. Он действительно видел его таким растерянным впервые в жизни.

– Рассказывай.

– У меня был гость.

– Я его знаю?

Прохор криво улыбнулся.

– Как меня. Его зовут Прохор… Прохор Смирнов.

– Тёзка? – не понял Саблин.

– Это Прохор-11, почти что я сам. В своей числореальности он тоже математик, но работает в лаборатории метаматериалов, а не в студии технического дизайна.

– Что ещё за числореальность такая? Он тоже занимается числонавтикой, как и ты?

– Он занимается формологией, а теперь ещё и формонавтикой.

– Ничего не понимаю. Откуда ты его знаешь?

Прохор глубоко вздохнул, дёрнул себя за вихор, снова пошёл кругами по комнате.

– Он – это я, только из другого измерения, если хочешь. Теперь слушай и не перебивай.

Саблин сел.

Прохор какое-то время ходил по гостиной, дотрагиваясь рукой до мебели, потом начал рассказывать о визите гостя, которого назвал Прохором-одиннадцатым.

Рассказ длился полчаса.

Саблин слушал с непроницаемым лицом, не сделав ни одного жеста.

Прохор выдохся.

– Закончил? – подождал продолжения Саблин.

– Да. И я не псих!

– Верю. Но у меня появились вопросы. Насколько ты сам в теме?

– Если ты о формологии…

– О жизни твоего одиннадцатого.

– Ну, сколько он мне сообщил, столько и знаю.

– Давай начнём с математики. Объясни мне главное – суть происходящего. Какого дьявола понадобилось твоему «брату-близнецу» из соседнего измерения заявляться к тебе? Что ему нужно?

– За ним гонятся Охотники.

– Это я понял. Что за Охотники, почему гонятся?

– Хорошо, давай сначала, с математики. – Взгляд Прохора прояснился. – Суть происходящего в следующем. Все цифры и числа организуют превалитеты геометрических форм, а глобально – пространственно-временные континуумы. Эти континуумы образуют нечто вроде многослойной «матрёшки» пространств, что и есть Вселенная. Мы живём в Ф-превалитете под номером два, мой гость – в одиннадцатом превалитете, где командуют парадом изменённые по отношению к нашим физические законы. А законы эти формируются геометрией взаимодействий. Если в нашем числомире главная геометрическая форма – тетраэдр, то в одиннадцатом – конгломерат фигур – тетраэдр, куб, гептаэдр, связанные фигурой одиннадцатигранника. Плюс заключённые в цифрах сакральные свойства данной реальности – символические смыслы и действия. Уяснил?

– Нет.

– Хорошо, попроще. Версии реальности зависят от чисел и цифр, несущих алгоритм самопроизводства и развития жизни.

– Теперь понял. Но кто задаёт законы формы в каждом слое «матрёшки»?

– Отличный вопрос! Ты быстро ориентируешься.

– Учусь у тебя.

– Я не успел расспросить своего «брата-близнеца», кстати, там у него фамилия Смирнов… ах да, я уже говорил. Должен быть какой-то задатчик форм и констант.

– Программа.

– Базовые параметры задают цифры, а они не являются ни программами, ни реализаторами континуумов. Должен быть именно коммандер, задатчик развития. Если мой «брат» появится, я спрошу у него.

– Как он это делает – внедряется в мозги?

– Он владеет встроенным в психику механизмом числовой призмы.

– Чем?

– Умеет волевым усилием менять-разлагать спектры чисел и попадать в соседние числомиры. Этот способ он называет формонавтикой. И ещё у него есть эргион.

Саблин наморщил лоб в усилии понять смысл термина, и Прохор добавил:

– Энергоинформационный модуль, помогающий ему настраиваться на переход в соседние «слои матрёшки». Он иногда называет его инфобиотоном. Я понял, что это такое, можно будет соорудить нечто подобное из обычных деревянных палочек.

– Ты хочешь попробовать делать то же, что и он?

– Почему бы и нет?

– Рисковый парень! А если нарвёшься на этих самых Охотников? Кстати, кто они такие? Чем грозит встреча с ними?

– Насколько я понял, Охотники исполняют приказы каких-то Владык. Прохор назвал их Владыками Бездн. Что под этим подразумевается, понять было трудно. А вот почему они гоняются за ним, я уточнить не успел.

– Может, твой «брат» что-то натворил?

Прохор перестал мерить шагами комнату, удивлённо посмотрел на Данияра.

– Я не подумал. Хотя… нет, не верю, он не производит впечатления преступника.

– Ты посмотри, кто у нас сидит за решёткой: редкая морда производит впечатление преступника. А вот во власти их несметное количество, если судить по сытым рожам.