Бесконечность не предел (сборник) - Головачев Василий. Страница 57
Суздаль-9 в этом свете выглядел массивно-тяжеловесным, колокольни его церквей и храмов не возносились в небо, а росли как грибы-дождевики. Творчество зодчих девятого числомира вызывало скорее беспокойство, нежели доставляло эстетическое удовольствие.
Впрочем, здесь даже природа была пронизана «кубическими» пропорциями, порождая удивительные растительные формы, гротескно напоминающие создания рук человеческих. Стволы деревьев, к примеру, редко принимали округлые формы, поэтому глаз в скоплении прямоугольных «шестов» с зелёными шапками листьев наверху невольно искал табличку: «Художественная инсталляция».
Прохор возвращался издалека: он впервые рискнул нырнуть в «матрёшку» ниже мира мириады – числа 10000. Ближайшим узлом Капрекара от мириады был числомир под номером 549945. Восприятие математика нарисовало его как мир зеркальной пены, так он был изменчив и при этом логичен и материален. Несмотря на постоянную трансформацию рукотворных объектов – зданий, сооружений, машин, внутренних интерьеров, функциональное назначение объектов сохранялось, отчего зайдя в кафе Суздаля под названием «Нетёка» (буквы русского алфавита хотя и были искажены, напоминая древнерусские письмена, но читались легко) с одним интерьером, Прохор вышел из кафе с другим интерьером, но не заметил ни капли волнения у посетителей, принимающих колебания реальности как нечто совершенно привычное.
Разумеется, в кафе ходил не он, а его «родич» – Прохор-549945, мелкий клерк в государственном учреждении «Муниципальная служба быта», но суть полученных впечатлений от этого не менялась. К тому же «родич» понятия не имел, кто такой ДД, и оставаться в этом мире долго не имело смысла.
После этого, возвращаясь домой, Прохор и «завернул в гости» к Прохору-999, возжелав посмотреть на его жизнь.
Он не понял, что произошло, когда поток сознания-воли-информации домчался до числомира 999 и развернулся в голове «родича».
Показалось – сзади захлопнулась тяжёлая стальная дверь!
Он даже оглянулся – в фигуральном смысле, хотя глаза Прохора-999 смотрели прямо перед собой, а сам он сидел неподвижно в необычного вида кресле, зажатый какими-то рычагами и скобами так, что не мог пошевелиться.
Напротив на белой стене висел чёрный прямоугольник, напоминающий экран гигантского телевизора. Чуть ниже под ним из стены высовывались чешуйчатые рога, испускавшие еле заметные голубоватые молнии.
Боковым зрением Прохор мог видеть шипастые стеклянные колонны, а также часть белого потолка, с которого свисали такие же чешуйчатые рога, и часть гладкого пола, устланного мраморными с виду плитами.
Он попытался зайти в «базу данных» местного Прохора – в его память и был буквально оглушён криками:
– Уходи!
– Не останавливайся!
– Беги!
– Куда ты вылез, идиот!
– Спасайся!..
Он инстинктивно рванулся «назад», пытаясь «развернуться» в голове Прохора-999, однако наткнулся на ту самую «стальную» дверь и едва не потерял сознание от удара. В голове (в собственной голове, по ощущению) загудело, крики превратились в лягушачье кваканье и воронье карканье, обрушившееся на голову со всех сторон долгим эхом.
Потом сквозь кваканье и карканье раздался шуршащий скрипучий голос:
«Поздравляю с прибытием, сэр».
«Кто здесь?!» – напрягся Прохор, прислушиваясь к утихающим шепоткам.
«Ещё не понял?»
«Н-нет…»
«Тогда что ты здесь делаешь?»
«Ищу… нужного… человека…»
«Нашёл, дурак?! – взвился чей-то яростный крик. – Ты теперь один из нас!»
«Один… из… кого?»
«Ты ведь Прохор Смирнов? – прозвучал тот же скрипучий голос. – Я тоже, хотя и из другого превалитета. Кстати, ты из какого?»
«Из одиннадцатого».
«Я из тысяча сто одиннадцатого. Нас здесь – Прохоров – больше трёх десятков. Но кроме нас и других путешественников хватает».
«Куда я… попал?»
«Не выберешься теперь, болван! – со злобной радостью сообщил обладатель яростного голоса. – Будешь сидеть здесь до скончания века!»
«Где я?»
«В Узилище, друг мой, – печально сказал Прохор из тысяча сто одиннадцатого числомира, – в Узилище».
«Где?!»
«В принципе, это голова одного из нас – Прохора-три девятки, но одновременно это и Узилище. Тюрьма. Всю эту свору путешественников по числомирам загнали сюда Охотники, мозг трёхдевяточного Прохора лишь послужил вместилищем всех волновых пси-структур, способных перемещаться по уровням «матрёшки». Надеюсь, ты понимаешь, о чём идёт речь. Тебя тоже достали Охотники?»
«Нет… я сам… пришёл…»
«Болван чугунный! Он сам пришёл! – заорал тот же яростный голос. – Сдохнуть можно! И что ты тут хотел найти? Золото?!»
«Не слушай его, он в отчаянии, – раздался другой голос, помоложе и потвёрже. – Я Прохор-77. Неужели тебе не сообщили об Узилище? Или хотя бы об опасности числоформодайвинга?»
«Намекали… я не понял».
«А когда понял, было поздно?»
«Теперь он с нами! – раздалось рыдание. – Чего с ним разговаривать? Мы никогда не выйдем отсюда!»
Ответом невидимому пленнику Узилища, каким теперь стал и Прохор, была тишина.
Визит Саблина из одиннадцатого числомира застал Данияра врасплох. Чтобы не смущать Евгения, пришлось выйти из кабинета, оставив компаньона разбираться с претензиями налоговых служб, и разговаривать с «родичем» в туалете. Закончив короткий мысленный контакт «с самим собой», Саблин понял, что его предположения подтверждают истину: ситуация начала меняться в худшую сторону, и надо было срочно готовиться к грядущим невзгодам.
По пути в кабинет он позвонил Прохору и попросил ускорить сборку эргиона.
– Я только этим и занимаюсь, – огрызнулся математик, хотя голос у него был сонный; скорее всего он спал. – Что за спешка?
– Обстоятельства изменились, – неласково сказал Саблин, не желая по телефону распространяться о визите Саблина-11. – При встрече расскажу. Собирай модуль, он скоро понадобится.
После этого Данияр позвонил Устинье.
– Ты занята?
– Поселяю группу из Африки, освобожусь к вечеру.
– Надо встретиться.
– Что-нибудь с Прошей? – встревожилась девушка.
– Всё нормально, просто есть нужда кое-что обсудить.
– Подъезжай к шести.
– Хорошо, подъеду – позвоню.
Он вернулся в кабинет, где Евгений беседовал с новыми посетителями, желавшими устроить на территории клуба некий бизнес, и честно возился с документами делегаций Кореи и Китая. Договорился встретиться с Лерой после восьми часов вечера. Потом поспешил на улицу Энгельса, где располагалась туристическая контора Устиньи.
Девушка выбежала через минуту, воздушная, лёгкая, гибкая, красивая. Глядя на неё, трудно было представить, что эта хрупкая девчонка способна прыгать со скал и дать фору спортсменам-мужчинам.
Сев рядом в машину Саблина, она чмокнула его в щёку.
– Что ты хотел обсудить?
– Посидим в кафе?
– Не хочу, поехали ко мне. Я пообещала Проше привезти домашнюю выпечку.
Саблин завёл двигатель, машина покатила к перекрёстку.
– Нам с Прохором придётся уехать.
Глаза Усти по обыкновению стали большими и тревожными.
– Опять? Ему грозит… опасность?
Саблин усмехнулся. Устя думала лишь о своём любимом, словно опасность угрожала только ему.
– Я и хочу увезти его подальше отсюда, чтобы ему не грозила опасность.
– Надолго?
– На месяц-два.
– Ох, как долго! – огорчилась девушка.
– Можешь присоединиться.
– А жить мы на что будем? Я хоть и чемпионка мира, но больших премий за это не получаю.
– Разве спонсоры вам ничего не платят?
– Платят, но копейки. Я получу десять тысяч долларов, да и то не сразу, а через месяц, когда выплатит федерация.
– Ничего, выкрутимся, да и я заработаю… если выиграю турнир. В отличие от вас за победу нам платят покруче.
– Всё равно это плохо, меня не поймут на работе, если я попрошу два месяца отпуска.
Саблин, поворачивая на проспект, искоса посмотрел на спутницу, и Устя поспешно добавила: