Сновидец (СИ) - Охэйо Аннит. Страница 14

— Сядь, — велел он, и найр скорее повалился, чем сел на землю. Итак, он ещё и устал. Вайми сорвал лиану и плотно обмотал ей кровоточащие ступни пленника, крепко связав её. Обувь вышла недолговечной, но добротной. Глаза Неба поступали так, случись им поранить ногу.

Теперь молодой найр шёл заметно быстрее. Вайми был рад, что захватил с собой запас изюма — Айнат ел его на ходу, и это поддерживало в нём силы. От изюма, понятно, хотелось пить, и юноше пришлось свернуть в сторону, чтобы пленник мог иногда пить из ручья. Самому Вайми ни есть, ни пить не хотелось.

Они шли так, с небольшими привалами, до заката, пока лес не огласили хриплые крики проснувшихся пардусов. Оставшись без лука, Вайми пожалел, что не взял с собой копья. Без него идти дальше становилось опасно. Он поел, прикончив сразу половину запаса, вдоволь напился, а потом устроил ночлег.

Они взобрались на дерево, где Вайми быстро соорудил гнездо из крепких веток и лиан. Конечно, пардус, если захочет, всё равно к ним заберется, но на дереве он уже не так опасен — пальцы для лазания всё же лучше когтей.

Дерево слабо покачивалось, навевая сон. Вокруг колыхался полупрозрачный океан листвы, едва подсвеченный гаснущим вечерним светом, ровный шум леса заглушал шорох засыпающих птиц. Для Вайми этот уединенный ночлег был привычным и обыденным удовольствием. Айнат же ворочался и бормотал. Он боялся упасть, но усталость быстро взяла своё. Найр заснул, бессознательно прижавшись к теплому юноше, и Вайми лишь вздохнул. Он не представлял, когда сможет вновь обнять Лину.

Утром Айнат разбудил его, вдруг резко вздрогнув. Взглянув на него, Вайми увидел, что глаза найра расширились, а лицо стало белым, как мел. Не понимая, что так его напугало, он перевёл взгляд.

На краю гнезда на задних лапах стояло существо, похожее на сутулого карлика высотой с локоть — тёмно-бурое, пепельно-белое. Его громадные желтые глаза светились, словно луны. Рот — почти до ушей, и в нем поблескивали мелкие острые зубы.

Вайми резко дернул ногой. Существо неуловимо быстро прыгнуло в сторону и сразу исчезло, а через секунду совсем близко раздался демонический вопль, ему ответило ещё несколько. Айнат попытался вскочить и непременно бы свалился, не схвати Вайми его.

— Ч-ч-что э-т-то б-бы-ы-ло? — наконец выдавил он, когда они уже спустились на землю.

— Лемур-руконожка, только и всего, — Вайми не понимал, что в такой трусливой твари страшного.

— Я… я думал, что это лесной дух. У нас считают, что так кричат… они.

— А ещё охотник, — Вайми говорил презрительно, но тут же вспомнил, что руконожки очень пугливы. Он сам видел её второй раз в жизни. Встреча с лемуром слыла дурным предзнаменованием. Вайми не сказал об этом, хотя и не был суеверен.

— Солнце восходит, — сказал он, помолчав. — Пошли.

Они шли весь день, без всяких приключений. Айнат приноровился к его шагу и теперь поспевал за Вайми без особых усилий. Они шли то вверх, то вниз, уже знакомой пленнику дорогой, а на закате вновь заночевали на дереве. Теперь сам Айнат попросил Вайми взобраться повыше. Он учился поразительно быстро, — как решил юноша, всего через месяц усвоил бы все повадки племени так, что и не отличишь. В этом мерещилось что-то обидное, но Вайми не стал в этом разбираться. Он уже спал.

На третий день Вайми шёл заметно осторожней. Приближалась граница земель племени, а на окраине леса зверья гораздо больше, чем в самом лесу. Айнат шепотом рассказал ему, что пардусы, падкие до человечины, часто спускаются с гор и уносят людей. Охота же на людоедов очень опасна, ведь обитающие в лесу Глаза Неба страшнее всякого зверя…

Вайми не любил пардусов и, если честно, боялся их. «Кто бы мог подумать, что у нас есть общий враг? — подумал он. — Если бы найры и мы охотились вместе, то вскоре никто и нигде не боялся бы зверья. С другой стороны, нас всего тридцать, а пардусов сотни. Если бы не эти свирепые и хитрые хищники, наш лес давно пошёл бы на дрова».

Хитроумное устройство мира, в котором враг на самом деле оказался могучим союзником, привело Вайми в восхищение.

* * *…

На закате они вышли к границе леса. Перед ними лежал последний горный склон. Лес на нём был вырублен и выжжен, дальше, до смутно синеющего озера, лежала широкая плоская равнина. На ней виднелись ниточки дорог, квадратики полей, тусклые огоньки деревень… На том берегу, далеко, под наступающей темнотой мягко алели увалы.

Вайми начал пробираться в земли найров лет с тринадцати, едва став достаточно взрослым для одиноких походов. Но больше всего он любил сидеть здесь, глядя на эту непонятную, чужую жизнь…

— Куда дальше? — спросил он пленника. — Тут твоя земля.

— Я думаю… — осторожно сказал Айнат, — что нам не стоит… выходить к людям. Я имею в виду, к первым попавшимся. Тебя крестьяне тут же убьют… да и меня заодно. Вдобавок, я раздетый, — он смущенно покосился на голые колени, — да и ты… Нам надо пробраться к дому моего отца — это не очень далеко.

Вайми взглянул на него с уважением — Айнат сам сказал то, в чём он хотел его убедить. Они подождали, пока совсем не стемнело, потом пошли вниз. Теперь уже найр указывал путь. Вскоре они вышли к дороге и двинулись по ней очень быстро. Вайми любил дороги — ступать босиком по мягкой, ещё хранившей тепло дня пыли очень приятно, правда, ему редко выпадало такое удовольствие.

Несколько раз им приходилось проворно отбегать и отлёживаться в полях, когда чуткие уши Вайми предупреждали о приближении людей. Деревни они обходили далеко кругом, опасаясь собак. К счастью, кроме полей тут встречались и пустыри, и островки леса, а там Вайми чувствовал себя, как дома. Айнат только что не светился — наверное, предвкушал скорое возвращение домой.

Поначалу всё шло, как в обычных ночных вылазках Глаз Неба — внимательный, быстрый, незаметный полубег-полушаг, упоение собственной ловкостью и осторожностью. Потом Вайми охватила тревога. Пройдя бедные земли пограничья, они вошли в другие — давно и густо населённые, незаметно миновав границу, за которой он не успел бы вернуться в лес до рассвета. Ему доводилось отлёживаться днём в здешних лесках, но в них нельзя спокойно спать, а это не очень ему нравилось.

Когда Айнат сказал, что громадный тёмный дом впереди — усадьба его отца, Вайми вздохнул с облегчением. Поодиночке они не смогли бы перелезть через окружавшую его высокую стену, но Вайми подсадил Айната, а потом тот отчаянно вцепился в камень, помогая юноше взобраться. Он был гораздо тяжелее найра и не ожидал, что тот сможет его удержать. Айнат смог.

Едва они спрыгнули, к ним сразу же с лаем бросились собаки. Вайми выхватил кинжал, но Айнат что-то зашептал им, и псы, узнав хозяина, успокоились. В доме же поднялся переполох, там зажгли свет.

— Жди здесь, — сказал Айнат. — Тебя никто не должен видеть. Я всё расскажу отцу, и он отошлёт тебя к Лархо. Хорошо?

Вайми кивнул. Айнат, молча пожав ему руку, побежал к дому. Переполох там перешёл в настоящее смятение. Слышались возбужденные голоса, кто-то рыдал. Вайми, как на иголках, сидел в саду. Ему до смерти хотелось сбежать отсюда и, может, ещё до рассвета добраться до леса — вот только изнутри стена была не ниже, чем снаружи. Он не мог незаметно подобраться к воротам и потому просто ждал, казалось, бесконечно долго. Наконец, он заметил, что к нему идет человек. Догадавшись, что это отец Айната, он вышел навстречу.

Ахайри был рослым и массивным для найра, а его рыжие волосы уже начали седеть. Айнат рассказал, что его отец — богатый и влиятельный торговец, но Вайми это ничего не говорило. Глаза Неба тоже часто менялись вещами, но как тут можно получить влияние — он не представлял.

С минуту они смотрели друг на друга — безо всякой приязни. Стареющее лицо найра Вайми не нравилось, а его скрытое одеждой тело создавало страшноватое впечатление чего-то одушевлённого, но неживого. Похоже, самому Ахайри Вайми нравился ещё меньше.