Покорители Стихий (СИ) - Кэмерон Пирс. Страница 93

- Ты в этом уверен?

- Абсолютно. Такие как я повсюду. Нам известно очень многое.

Агнари улыбнулась, не став уточнять откуда её собеседнику это известно. Прежде чем воспользоваться заклинанием левитации, и отправиться на поиски лагеря Совета, девушка призвала воздушного духа, и приказала ему немедленно лететь в Джерайн, и удостовериться, что Старейшины её не обманули.

***

Внезапно открыв глаза, Гилберт резко вскочил, и непременно бы ударился головой об крышку гроба, если бы та куда-то не исчезла. Тяжело дыша, словно вынырнувший из воды утопленник, ничего не понимающий герцог начал смотреть по сторонам, и обнаружил, что находится в фамильном склепе. Если бы не прикреплённые к стене горящие факелы, то усыпальница Вейнсморов погрузилась бы в кромешную темноту. Сделав глубокий вдох, и вспомнив о том, что с ним произошло, Гилберт вздрогнул, и принялся расстёгивать верхнюю одежду. Сняв нижнюю рубашку, герцог остолбенел. Брошенное Тэйвеном костяное копьё пробило его тело насквозь, однако стихийник не обнаружил даже самого простенького рубца на своей груди, из которой это самоё копьё и вышло. Само же тело совсем не тронуло разложение, хотя с момента смерти прошло достаточно времени. Магия света была способна исцелить любую рану, какой бы тяжёлой она не была, но лишь у живого человека. Мёртвым лечение ни к чему. А в том, что ещё совсем недавно он был мёртв, Гилберт нисколько не сомневался.

Сделав это неприятное открытие, молодой герцог впал в ступор. Воскреснувшему магу не давал покоя очевидный вопрос – кто вернул его к жизни? Поднимать погибших было под силу лишь тёмным магам, но адепты тьмы не оживляли мёртвых, а создавали зомби. Вторая мысль, пришедшая в голову Гилберту, оказалась ещё более пугающей – его превратили в вампира. Желая подтвердить или опровергнуть ужасную догадку, стихийник выбрался из гроба. Сделав несколько неуклюжих шагов по направлению к стене, Гилберт сильно ударил по ней кулаком, лишь чудом серьёзно не повредив кисть. Вместе с сильной болью пришло небывалое облегчение. Будь герцог вампиром, то с лёгкостью проделал бы в каменной стене дыру, ведь все кровососы обладали нечеловеческой силой.

“Кто же тогда меня восресил? Кто-то из Совета? Или сам Светлейший”? – продолжал задаваться актуальным вопросом Гилберт.

Поскольку в пустом склепе не было никого, кто бы смог прояснить ситуацию, Гилберт подобрал верхнюю одежду, и побрёл к выходу. Преодолеть данный отрезок оказалось не так просто, поскольку у воскресшего мага подкашивались ноги, а ещё ему нестерпимо хотелось пить. Выбравшись на улицу, и вдохнув прохладный вечерний воздух полной грудью, Гилберт посмотрел на особняк, ни в одном из окон которого не горел свет. Удостоверившись, что не является нежитью, и не представляет угрозы для людей, герцог собирался вернуться в Калидус, и поскорее увидеться со своей семьёй, однако телепортация не сработала. Привязка действовала до тех пор, пока стихийник был жив, но после его смерти сразу же исчезла. Поняв это, Гилберт побрёл к особняку. Если бы бредущий к дому стихийник хоть раз оглянулся бы назад, то заметил бы зависшего над склепом воздушного духа.

Кое-как добравшись до кухни, оживший герцог первым делом утолил жажду, выпив разом полтора литра воды. Достигнув хозяйских покоев, Гилберт как подкошенный рухнул на кровать, и моментально отрубился.

Герцог проспал крепким сном всю ночь, и из царства снов его выдернули громкие женские вопли. Одна из ответственных за уборку дома служанка заприметила открытую дверь в хозяйских покоях, и решила во всём разобраться. Девушке стоило отдать должное – она не упала в обморок, увидев внезапного ожившего герцога, чьё тело уже должно было посинеть, и начать разлагаться. Вместо этого он поднял крик, который можно было услышать даже на другом этаже. Когда герцог открыл глаза, и бросил на неё недовольный вопросительный взгляд, продолжавшая орать девушка поспешила ретироваться. Опасаясь, что впечатлительная дурочка расскажет остальным слугам про зомби-герцога, и те набросятся на него с оружием или просто тяжёлыми предметами, Гилберт наспех переоделся, и покинул дом.

Попытка вернуться в Калидус с помощью стационарного портала так же не сработала, так как арка из белого камня была давно разрушена, о чём Гилберт узнал лишь на месте. Настроение стихийника моментально испортилось. Добираться из Джерайна до Калидуса своим ходом было, мало того что долго, так ещё и опасно, так как в стране по-прежнему шла война. Хорошенько поразмышляв на эту тему, герцог пришёл к выводу, что ему необходимо раздобыть свиток телепортации. Стараясь не раскрывать свою личность, Гилберт направился прямиком в Красную Башню.

Поначалу герцога приняли за самозванца, и категорически не хотели пускать внутрь. К счастью для Гилберта, нашлись люди, присутствовавшие на церемонии принятия присяги Совету, и знавшие его в лицо. Оказавшись в Башне, герцог не счёл нужным кому-либо открывать тайну своего воскрешения, так как и сам не знал кто именно вернул его к жизни, и потребовал выдать ему свиток телепортации Калидуса. Пусть и не сразу, но герцогу пошли навстречу.

Выдержке управляющего, пришедшего встречать воскресшего Гилберта, можно было позавидовать. При виде ожившего покойника мужчина сначала подозрительно прищурился, затем несколько раз моргнул, но тут же взял себя в руки.

- Доброе утро, ваша светлость, - поспешил он поприветствовать своего хозяина.

- Вы даже не представляете насколько доброе, - ответил Гилберт с тёплой улыбкой.

- Ещё как представляю, ваша светлость. Не ожидал когда-либо ещё вас увидеть.

- Не вы один, но сейчас это не важно. Моя жена сейчас дома?

- Нет. Никто не знает где она.

Гилберт перестал улыбаться.

- То есть как это никто не знает где она? Когда её видели в последний раз?

- Прошлым вечером. Герцогиня…

Гилберт не стал дослушивать объяснения управляющего, и зашёл в дом. Первым звуком, что услышал вошедший в дом стихийник, был детский плач. Герцог тут же сорвался с места, и побежал в детскую. Оставшиеся без присмотра Кристиан и Рейна громко плакали, в то время как женщина, способная их успокоить, бесследно исчезла. Радость при виде детей быстро сменилась растерянностью. Гилберт понятия не имел как успокоить плачущих младенцев, и потратил на это несколько часов. Стараясь не обращать внимания на урчание в животе, герцог отправился на кухню лишь после того, как его дети перестали плакать.

Несмотря на сильный голод, Гилберту кусок в горло не лез. Герцог начал подозревать, что исчезновение Агнари каким-то образом связано с его воскрешением. Чем больше Гилберт об этом думал, тем меньше ему нравилась эта ситуация. Поначалу стихийник как мог отгонял от себя пессимистичные мысли, решив остаток дня посветить поискам жены. Однако поиски успехом не увенчались, и отнюдь не потому, что Гилберт недостаточно старался. Он беседовал с городской стражей, осматривал городские окрестности, и даже попытался прибегнуть к помощи тёмного и светлого магов.

Владеющий магией света городской целитель попробовал провести ритуал поиска, использовав личные вещи пропавшей герцогини, но потерпел неудачу. Ненамного полезнее оказался и адепт тьмы, попытавшийся призвать душу Агнари. После его неудачи Гилберту стало по-настоящему страшно. Правда, какой бы горькой она ни была, казалась герцогу предпочтительнее неведения, поэтому, несмотря на очередную неудачу, стихийник не стал опускать руки.

С подачи Дарио по городу прошлись глашатые, объявившие, что герцог щедро наградит человека, который сможет рассказать ему хоть что-то ценное касательно местонахождения Агнари.

За прошедшие с момента восрешения Гилберта двое суток дом герцога посетило, по меньшей мере, сорок человек. Все они рассказывали герцогу разного рода небылицы, рассчитывая получить награду, но делали это настолько плохо и неубедительно, что у Гилберта ни на секунду не возникло сомнений, что ему лгут. После того как особо наглых обманщиков на несколько суток бросили в темницу, количество любителей лёгкой наживы резко сократилось. Узнать правду о судьбе своей жены Гилберту удалось лишь на третий день, когда Калидус посетил Джерис.