Острый осколок - Сиалана Анастасия. Страница 45
— Ваше Величество, как вы можете так говорить, они же…
Король Марона поднял руку, останавливая бурные излияния своего сотника.
— Не они, а она. Хотела бы убить, убила. Нет, старый волк, ты пропускаешь кое-что важное. Если им нужен я, зачем было положено столько сил, чтобы отдать мальчишку именно советнику. Нашей императрице севера было бы выгоднее продавать себя, если хотела привлечь внимание венценосной особы, — король потер указательным пальцем за ухом. Жест, каждый раз сопровождающий раздумья мужчины.
— Что же ты искала, златоглазая паршивка? — и Альхерт улыбнулся сам себе, обнажив отбеленные, почти ровные зубы. Как-никак, король был их обладателем.
***
— Ты там как? — крик феникса достиг моих ушей и отразился эхом в пустоте каньона.
— Жива.
Которая уже это проверка? Двадцатая? Это притом, что я каждый вар прошу отпускать немного веревку. Вот же паникер розовый. Или он думает, ему каньон отвечает?
— Ат ши а ри…
Ши а ри шу та…
Шу та ши а ри…
Ри ши а шу та…
— Я признательна тебе за такую своеобразную поддержку, Сиши. Но может, остановишься. Меня слегка напрягает монотонное шелестение песенки. Не хотелось бы сорваться.
— Ат ши а ри…
Ши а ри шу та…
Шу та ши а ри…
Ри ши а шу та…
— Мда, придется смириться. Трави! — крикнула, всматриваясь в тонкий просвет над головой.
Глубоко я спустилась. Около сорока тар. Уже с трудом разглядываю выступы, за которые можно схватиться. Скоро придется активировать магический светильник, а расщелина как назло сужается всего на тан каждые пол тара. Неужели мне придется спускаться на дно? Бррр! Лучше уж назад! Мало того, что вишу тут одна, так еще меня потоками воздушными мотыляет из стороны в сторону, как носовой платочек на ветру, причем сопливый. Приятного мало, я вам скажу. А вниз так вообще лучше не смотреть — сплошная непроглядная тьма.
— Трави! Кха-кха!
Ох ты ж! Уже голос сорвала. Такими темпами я скоро ничего не смогу прокричать, да и расстояние заглушит все мои потуги. Ну что ж, прибегнем к запасному плану.
Я чуть приподнялась, а потом резко повисла на веревке, дергая ее своим весом. Такой вариант оповещения тоже сойдет. Тут же натяжение ослабло, давая мне возможность двигаться дальше.
Что-то сильфида притихла. Может они не могут так низко спускаться?
— Сиши, ты еще здесь?
— Ты вспомни, и увидь…
С чего это она вдруг на всеобщем запела?
— Вспомни и увидь, откликнись зову…
Откуда-то снизу послышалось завывание ветра. Я тут же опустила голову.
— Откликнись зову, вспомни и увидь…
Громыхание увеличивалось. Быстрые потоки воздуха воронкой устремились вверх из недр расщелины, безжалостно кроша каменные выступы на своем пути. Песок жужжал внутри этого безумия, будто рой пчел поселился в воздушной стихии. Я не выживу!
— Увидь, вспомни…
Песчаное нечто ускорилось, стремясь вырваться наружу. Я забыла, как дышать. Холодный пот враз выступил на лбу. Нет даже смысла лезть наверх, через каких-то пару ван все внутри каньона будет уничтожено. Я неотрывно смотрела на приближающуюся опасность, сожалея лишь о том, что не смогу проститься с дорогими сердцу. Раз. Два. Тр…
— А-а-а-а! — вихрь закручивается вокруг меня, с невероятной силой подбрасывая вверх. Уступы, за которые я крепила страховку, вырывает с мясом, и я падаю в неизвестность. Последнее, что слышу, мерное пение сильфиды.
— …и откликнись зову…
Как она меня, а? Сволочь!
***
Не знаю, когда меня перестало вертеть, и я обнаружила свое тельце на большом каменистом уступе. Каким чудом его не снесло вихрем, ума не приложу, но как же я этому рада. Вот только вокруг кромешная тьма. Зато звуки есть. В затуманенную голову вдруг ворвались голоса. И кто же так истошно вопит? Феникс?
— НЕТ! Она жива! Она не может умереть! Пусти меня!
М-м-м, как приятно, когда о тебе беспокоятся.
— Успокойтесь, Ваше Высочество! Она уже не жрица! Она чудовище! Ее уже не спасти! Уводите своих людей от портала! Мы не дадим некроманту войти в долину, но мы и не дадим никому выйти из нее тоже. Мне жаль.
Что за бред?! Какая к оркам жрица? Какая долина?
В темноту ворвался свет. Я с трудом приподнялась на локтях и смогла осмотреться. Все тело болезненно ломило, но я пересилила себя. О Всевышние! У меня галлюцинации!
Прямо передо мной, зависнув в воздухе, стояли Ласкан и Широ. Вот только феникс был странно одет, а его розовые волосы почти касались лопаток. Широ же был в дорогой эльфийской боевой форме и кольчуге из драконьего железа. О том, что броня была из драконьего железа, говорило ее красноватое свечение. Откуда у светлого настолько дорогое обмундирование? Такое положено главнокомандующим и то не всем.
— Она не монстр! — кричал коротко стриженный Ласкан.
Внезапно все исчезло, а через ван снова появился Широ. Вот только того, кто стоял напротив него я не узнавала. Высокое сморщенное серое существо без пола. Его мертвые болотные глаза смотрели прямо на эльфа.
— Она уничтожила собственную долину. Как не хорошо, — чудовище издевательски наклонило голову.
— Ты вверг ее в пучину отчаяния. Ты сам лишил себя возможности попасть туда, — грозно отвечал эльф.
— Ха, может ты и прав. Только меня устраивает мертвая земля. Так даже лучше.
— Она убьет тебя, как только ты пересечешь границу, чего не дам тебе сделать я. Ты не пройдешь!
— Посмотрим, — оскалилось серое нечто и ринулось на Широ.
Это уже не мое прошлое. Похоже я захватила часть воспоминаний первородного, когда он ставил блок на мою память.
Вспышка! Передо мной стоит Малыш, такой, каким я его ни разу не видела. Руки напряжены, кулаки сжаты, а на лбу проступили капельки пота.
— Ты отказываешься, — прошипел он сквозь зубы. О Всечувствующие! Это Тариван!
— Да, — вдруг выплыла женская фигура.
Я несколько раз проморгалась, пытаясь скинуть наваждение, но оно не уходило. Передо мной стояла Я, только более женственная версия. Неужели я могла быть такой утонченной?
— Это твое окончательное решение? — выдавил еще более грозно мужчина.
— Да, я не выйду за тебя. Я не буду единственным любящим сердцем в этом браке, — гордо вскинув голову, дала свой ответ банши, но ее голос все же дрогнул на слове «брак».
— Будь по-твоему, — и я увидела удаляющуюся спину, закрытую пепельной массой волос.
Вспышка! Какая-то комната, вечер, горит камин. В кресле сидит женщина. По ее щекам непроизвольно стекают крупные капли. Лицо похоже на бесчувственный камень, но слезы стирают все безразличие с застывшей банши.
— Прошу тебя, не плачь. Я больше не вынесу твоих страданий, — феникс с еще более короткими волосами, чем в прошлом видении, сидел на коленях перед жрицей и тыльной стороной ладони стирал соленые дорожки с ее щек.
— Так уходи. Мне не нужно твое присутствие. Просто уйди, — прошептала вторая я.
— Я не могу, Данка. Ты же знаешь, — он нежно улыбнулся и, взяв бледную женскую ладонь, приложил к своим губам, — не мучь себя, дорогая. Иди в храм, останови церемонию. Одно твое слово и он не жениться. Всего одно слово.
— Нет! Он не любит меня. Я сказала Атару жениться именно на ней. Не прошло и месяца, как он воплотил мой совет в жизнь. Ему плевать на меня! — рыдания вырвались наружу. Крик душевной боли закладывал уши. Так рвалось сердце. Его треск вырывался истошными всхлипами.
— Тише, милая, прошу тебя, тише! Он любит тебя, любит, просто сам того не понял. Ведь именно поэтому он женится так скоро. Неужели ты не видишь?
— Нет. Я уже шестьсот весен как слепа, глуха и потеряна. Я ничего не вижу! Я хочу умере-е-е-еть!
Каким-то образом мое собственное лицо покрывали мокрые потеки. Когда я успела заплакать? Горло нещадно болело. Неужели я орала вместе с той, прошлой Даной. Могла ли я прочувствовать боль уже ушедшего мгновения собственной жизни? Такие острые чувства.