Сдвиг - Кринг Тим. Страница 22

Вслед за мифами некоторые современные психиатры стали выяснять, что же действительно находится в мозгу человека за Вратами Орфея. Вы, без сомнения, знакомы с расхожим утверждением, что человек использует лишь пять процентов своего умственного потенциала. Это не столько количественная оценка, сколько функциональная, и сопоставляет разум и мозг. Лично я полагаю, что остальные девяносто пять процентов скрываются за этими Вратами, и если нам удастся найти способ открыть их, мы получим доступ к поистине неисчерпаемым возможностям. Воспоминания будут воспроизводить мельчайшие детали. Скажем, непередаваемое ощущение первого полового оргазма или потрясающий вкус материнского молока. Наше физическое окружение получит новые измерения зрения, слуха, запаха и осязания. Кто знает: не исключено, что нам откроются нематериальные возможности связи — некий мозговой эквивалент радиоволн, который позволит моментально обеспечить общение всего лишь нужной настройкой на определенную частоту, причем в тысячи раз надежнее и яснее, чем способны передать слова и жесты.

БК потребовалось время, чтобы уяснить конец речи Лиари. Он споткнулся на словах «половой оргазм» и окончательно потерял мысль рассуждений, когда доктор упомянул «материнское молоко». Решив наконец, что ему удалось справиться с задачей, он заметил:

— Простите, доктор, но мне казалось, ваше исследование направлено главным образом на создание… — Он не мог заставить себя произнести слова «Маньчжурский кандидат» вслух. — Мне казалось, вы говорите о теле… теле…

Он запнулся, так и не закрыв рта.

— Телепатии, — подсказал доктор, с любопытством разглядывая озадаченное лицо БК. — И — да, агент… как, вы сказали, вас зовут?

— Керрей, — ответил БК, совершенно забыв, что представился под другим именем. Его кадык, казалось, жил отдельной жизнью, и БК с трудом проглотил слюну.

— Агент Керрей? С вами все в порядке?

— Не знаю. Вы видите то же самое, что и я?

Теперь доктор не спускал глаз с БК.

— Расскажите мне.

— Деревья, — прошептал БК.

— И что с ними?

— Они… волнуются!

Стволы деревьев начали волнообразно колебаться, будто заросли водорослей на побережье. Конечно, их движение было едва заметным, всего по нескольку дюймов в каждую сторону, и каким-то удивительно скорбным, и БК даже показалось, что он слышит поскрипывание коры на стволах. Движение было почти неразличимым, но оно было! Деревья волновались!

Сгустились сумерки. Тени стали насыщеннее в ожидании полночной мглы. Свет исходил только из…

Только из…

БК протер глаза, или так ему показалось. Он не был уверен, что пошевелил руками. Но, как бы то ни было, здание, которое он увидел, никуда не исчезло.

Огромные дымовые трубы давили на строение, а их зубчатые окончания на фоне кровельной дранки походили на сломанные зубы. Изгороди и перила, казалось, были сделаны из искривленных виноградных лоз, которые скользили и извивались на крыльце как покрытые корой молнии. Днем это небольшое строение было бы похоже на увеличенный кукольный домик или пряничный коттедж. Но при холодном как сталь свете луны — куда делось солнце? — картина была зловещей и пугающей, словно в кошмарном сне.

За окном, закрытым занавеской, чиркнула спичка и зажегся фонарь, который стал метаться из стороны в сторону, напоминая золотую рыбку в круглом аквариуме, или горящий теннисный мяч, который перебрасывали ракетками, или бочонки с горящим маслом, посланные катапультой через стену древнего города. Бесчисленные метафоры возникали в голове БК сами по себе — он даже не знал, что означает слово «катапульта», и был уверен, что никогда раньше его не слышал. С каждым ударом свет становился ярче, пока не стал ослепительным — сумасшедшим! — и не превратился в уничтожающее все и вся ядерное противостояние двух сверхдержав, разделенных океаном. БК ждал, что из домика вот-вот послышатся крики, и сам был готов закричать.

Неожиданно столб света заполнил дверной проем и замер на крыльце. Сначала это был просто огонь, затем каким-то непостижимым образом он стал приобретать черты. Руки, ноги, голова. Узкие прорези глаз, открытый рот, пылающие факелом куклуксклановца волосы. Колдун? Нет. Мальчик. Горящий мальчик.

Нет! Мальчик из пламени!

Подобно ангелу он был прекрасен — и грозен. Некто, не принадлежавший к материальному миру, видеть которого смертным было нельзя. Некто, способный убить с такой же легкостью, с какой вы наступаете на муравья. Вы даже об этом и не задумываетесь — столь незначительно для вас его существование; или по невнимательности — потому что он вас даже не видит.

БК била нервная дрожь. Он должен был мгновенно решить, что ему делать: бежать со всех ног или приветствовать весть, принесенную мальчиком? Он угрожал ему — или просто покидал дом? Он был вестником истины — или посланцем смерти? Демоном или — Господи, сделай, чтобы это было так! — ангелом? Он хотел бежать, но ноги его не слушались.

Где-то вдалеке послышался голос Лиари, который говорил с кем-то:

— Теперь вы сами понимаете, почему этот случай — особенный.

Миллбрук, штат Нью-Йорк

4 ноября 1963 года

Посреди волнующегося леса дом с рустиками стоял неподвижно. И от этого было еще страшнее: строение было не частью удивительного феномена, а его источником. От БК потребовалось все его самообладание, чтобы преодолеть две ступеньки и подняться на узкое крыльцо. Доски под ногами были прочными, чугунная дверная ручка такой же температуры, что и окружающий воздух, и она не вибрировала, предупреждая об опасности дальнейшего продвижения. И все равно БК не смог заставить себя открыть дверь и повернулся к Лиари. Доктор не спускал с него внимательного изучающего взгляда.

«Этот голоштанный доктор изучает меня, — сообразил БК, — будто это во мне что-то не так». Но гнев его быстро улетучился при виде волнующихся, подобно хору древнегреческого театра, предсказывавшего скорую гибель героя, деревьев за спиной Лиари. Именно из-за деревьев, а не испытующего взгляда Лиари, он снова повернулся к дому и, расправив плечи, решительно постучал в окно.

В ответ послышалось только хмыканье за спиной.

— Агент Керрей? Это не прием по случаю Дня благодарения.

Выскользнув из-за его спины, Лиари толкнул дверь и вошел, но замер на месте так неожиданно, что БК налетел на него.

— Что за черт?

В голосе доктора прозвучали нотки страха.

БК заглянул ему за плечо. На противоположной стене горел красным отпечаток ладони. Это зрелище сразу вернуло его к действительности. Качающийся лес исчез из сознания, взгляд сосредоточился на кровавом пятне. Оно уже высохло, но сохраняло яркость, что свидетельствовало о недавнем его появлении — его оставили не позднее двух часов назад. Кроме того, судя по количеству крови, она была из руки, которой колотили по стене, а не оставлена тем, кто коснулся смертельной раны, а потом начал метаться по комнате.

Лиари так и остался стоять, замерев в дверях, и БК пришлось протиснуться мимо него, чтобы осмотреть помещение. Здесь царил полный разгром. Столики, лампы, рамы картин — все было разбито. Драпировка со стен сдернута, на стенах зияют дыры от ударов ногами, полки сломаны, страницы книг вырваны, и почти все перемазано кровью.

— Ч-что тут произошло? — с каким-то подвывом выдавил доктор.

БК не обратил на него внимания. Разгром был результатом не драки, а действий одного человека, потерявшего над собой контроль. Разрушение вызвало не столкновение тел с окружающими предметами, а намеренное уничтожение сводящей с ума обстановки. Тысячи осколков посуды были такими мелкими, что их должны были специально топтать ногами, чтобы так вдавить в ковер. БК был так уверен в этом, что, когда заметил подошвы обуви, торчавшие из-за опрокинутого дивана, с удовлетворением подумал, что был прав: они были утыканы керамической крошкой. Только потом, увидев лодыжки, он чуть покраснел и бросился к дивану. Он не стал вытаскивать пистолет — неподвижность обуви говорила о том, что их обладатель уже ни для кого не представляет угрозы.