Рядом. Том 1 - Громыко Ольга Николаевна. Страница 8

Кай все это время простоял в углу слева от двери симметрично фикусу справа. Ираклий поглядывал на киборга с одобрением (он тоже давно мечтал завести себе DEX’а, для статуса и устрашения таких вот Тимуров), а когда Стрелок уже собрался уезжать, искренне пожелал:

— Надеюсь, с этим кибером тебе повезет больше!

— Мне и с тем очень повезло, — сухо возразил Стрелок.

Перед сном Стрелок подъехал к плите, включил вытяжку и вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет.

— Ты опять стал много курить.

— Брось, это всего третья за день! То есть пятая… Ну ладно, шестая… или седьмая! Эй, не смотри на меня так, вредина! Последняя это сегодня, последняя! И только до половины!

Кай внезапно, впервые за день, проявил хоть какой-то проблеск интереса к происходящему вокруг него: подался навстречу улизнувшему от вытяжки клубу дыма, жадно раздул ноздри.

— Что, твой прошлый хозяин тоже курил? — догадался Стрелок.

Киборг мгновенно закуклился:

— Данная информация отсутствует.

«Ну хотя бы курить при нем будет не стыдно», — подумал Стрелок, и курить сразу расхотелось, сигарета стала горькой и противной. Он тщательно растер ее в пепельнице и поехал в санузел, позвав с собой Кая. Нет, не ради помощи — сейчас Стрелок вполне мог обслуживать себя сам, по крайней мере, целый год худо-бедно справлялся. С помощником, конечно, безопаснее, комфортнее и намного быстрее, но это смотря какой помощник. Каю Стрелок, чего греха таить, пока не слишком доверял.

Так что он просто проконтролировал, чтобы Кай почистил зубы пастой, а не кремом для рук, и не встал под душ в комбинезоне.

— Все, теперь можно идти спать.

Киборг никак на это не отреагировал, и пришлось переформулировать:

— Кай, ложись в постель и отдыхай.

Киборг подошел… к модулю, быстро и четко разделся, лег и закрыл крышку. Все, я тут уже нагостился, пора и честь знать!

— Нет, Кай! — Стрелок едва успел подъехать и отменить автоматический запуск консервации. — Теперь твоя постель — вон та кровать. Ты должен спать только на ней.

Киборг послушно, хоть и не столь резво, выбрался из модуля и перелег на кровать — ноги на подушке, голова в изножье.

«Старайтесь не слишком его зажимать, — предупреждала Мэй. — Не больше необходимого. У Кая должна оставаться свобода выбора хотя бы в мелочах, иначе он либо вконец отупеет, либо начнет сопротивляться имплантатам, а это очень больно и вызывает микрокровоизлияния в мышцах».

— Кай, лежать на подушке головой удобнее, чем ногами, — мягко заметил Стрелок.

— Информация сохранена, — равнодушно сообщил киборг, не двигаясь с места — приказа изменить позу не было.

«Ладно, — решил Стрелок, — спи как хочешь. Пять раз назло мне так ляжешь, потом поймешь, что хозяину все равно, а самому неудобно, и „случайно“ развернешься в нужную сторону».

Вообще же, за исключением мелких ошибок и подчеркнуто машинных ответов, Кай вел себя на удивление прилично. Может, дело не в определенном человеке, а в Центре, где хозяина как такового у Кая не было — право управления имели все сотрудники, и киборга это тревожило и раздражало? Уж лучше не идеальный, зато единственный командир, чем все подряд. Стрелок на это и надеялся, когда забирал Кая. Один на один договориться проще, проверено.

Стрелок заметил на лице Кая что-то странное, насторожился и подъехал ближе. А, это всего лишь обрывок красной нитки, прилипший к щеке и издали похожий на длинную царапину! Стрелок протянул руку, чтобы его снять, но Кай, не меняя выражения лица, отвернулся к стене. Плавное движение не выглядело ни испуганным, ни раздраженным — программа самосохранения, уклонение от столкновения с неодушевленным предметом.

— Вот, значит, кем ты меня считаешь… — с сожалением пробормотал Стрелок.

Нитку он все-таки снял, скатал в комочек и щелчком отправил в угол.

— Спокойной ночи, Кай.

Киборг молча закрыл глаза.

Этой ночью Стрелок спал, как всегда, плохо и урывками, дергаясь от каждого шороха, но они существовали только в его воображении. Кай смирно лежал на кровати, как и положено исправному киборгу. Даже позу ни разу за ночь не сменил, или просто не удалось подловить.

С утра сразу навалилась работа, чему Стрелок был только рад. Пришло письмо от бывшего начальника с просьбой написать очередную статью для инфосайта МЧС, поделиться опытом с молодой сменой. Ираклий переслал счет от подрядчика за ремонт шлюза, сопроводив его импульсивным комментарием, который Стрелку предстояло перевести на дипломатичное: «Не вкралась ли в ваши многомудрые расчеты прискорбная ошибка, о высокочтимый потомок шоаррской лисы?» Заглянули в гости несколько жителей станции — кто по делу, кто просто проведать друга, кто поглазеть на нового киборга. Последней, уже после полудня, явилась юная застенчивая Синь О и, пряча глаза, вручила Стрелку белую махровую хризантему в горшке. Благодарила, что помог ее непутевому брату, по молодости и глупости связавшемуся с дурной компанией, предлагала в комплект к цветку свою жизнь и вечную преданность.

От довеска Стрелок решительно отказался, хризантему расхвалил и взял, хотя совершенно не разбирался в цветах. Но для Синь О было очень важно, чтобы он принял ее подарок, и ушла она счастливая.

Стрелок понюхал хризантему, пожал плечами — трава травой! — и поставил горшок на край стола.

— Кай, надевай кроссовки. Сходим пообедаем.

Сегодня в поведении киборга наметились сдвиги, но Стрелка они не радовали. За утро Кай совершил больше ошибок, чем за весь вчерашний день, причем чем дальше, тем чаще «глючил». Может, скучно стало? Хозяин сидит на одном месте, читает и пишет что-то неинтересное, выйти нельзя, поиграть не с чем (вернее, упрямство не позволяет), вот и остается только выеживаться.

— Кай, поменяй кроссовки местами.

Киборг на миг задумался и поставил ноги накрест.

— Нет, сними кроссовки и надень левую на левую ногу, а правую — на правую.

Пока Кай изгалялся над обувью и хозяином, Стрелок насыпал гурами щепотку корма и полюбовался, как они, прижав к брюшку нитевидные плавники, наперегонки продираются сквозь водоросли и склевывают с поверхности воды разноцветные хлопья. Прополоть, обязательно прополоть! Сегодня же!

Между гонками бар «Сытый гонщик» превращался из злачного логова в обычное кафе с салфеточками на столах, центр культурной жизни станции. Здесь отмечали все мало-мальски торжественные события, назначали встречи, делились новостями, признавались в любви, звали замуж и однажды даже родили, благо станционный врач как раз ужинал за соседним столиком. На время гонок хозяин бара нанимал дополнительный персонал, но в межсезонье здесь оставались только одна официантка, распорядитель, уборщик-амебоид и повар, он же вышибала — когда Щедрый Майк выскакивал из кухни с мясницким тесаком в руке, пьяному буяну сразу становилось ясно, из кого сделан бифштекс, мягкостью которого клиент столь опрометчиво остался недоволен.

Стрелок был завсегдатаем «Сытого гонщика» — почти ежедневно ходил туда обедать, а порой и ужинать. Готовить он не умел и не любил, к тому же это было поводом выбраться из своей берлоги, а значит — умыться, побриться, одеться и вообще встряхнуться. Вот и сейчас он уверенно направил кресло к любимому, самому дальнему столику, из-за которого виден весь зал и сцена. На столике всегда стояла табличка «зарезервирован», хотя Стрелок никогда об этом не просил, а если во время наплыва посетителей за столик и пускали другого любимого клиента, то после его ухода снова так переставляли стулья, чтобы обеспечить подъезд и место для кресла.

— Ой, Стрелок, дорогой, привет! А мы тебя еще вчера ждали!

Распорядителя звали Юнни, и вел он себя так, будто его пол не вызывал никаких сомнений, а значит, спрашивать о нем глупо и неприлично. Длинные светлые волосы обрамляли изящное треугольное лицо с миндалевидными зелеными глазами, ни грудь, ни зад не выпирали, что с учетом общей тонкокостной худобы неудивительно. Носил Юнни только брюки, говорил о себе в мужском роде (что не редкость среди брутальных космолетчиц или девушек, выросших в некоторых инопланетных колониях), однако если к нему обращались в женском, не поправлял, а любовников (обоих полов) выбирал так тщательно, что те уходили от него озадаченные, но отнюдь не разочарованные, на расспросы любопытных только смущенно и загадочно ухмыляясь. Даже Тед Гризли не раскололся, хотя обычно любил прихвастнуть своими успехами на постельном фронте.