Планета-тюрьма - Дитц Уильям Кори. Страница 11

— Спасибо вам, доктор… Я в самом деле очень признателен вам за все, что вы для меня сделали, — Ренн бросил взгляд в окно, но увидел за ним лишь ночную тьму. — Если позволите, я.. останусь тут до утра. Надо полагать, у меня не слишком много шансов вернуть свое снаряжение?

Фескер улыбнулся:

— Их нет вообще. Циклоп и его приятели рассматривают ЗП как свое плодоносящее поле, на котором они собирают урожай. Если только у вас нет скрытого таланта к особо изощренной форме физического насилия, шансы вернуть себе снаряжение практически сводятся к нулю.

— А законы тут какие-нибудь действуют?

— Только те, которые мы устанавливаем для себя сами.

Ренн кивнул:

— Я так и предполагал. Как мне расплатиться с вами? Доктор небрежно махнул рукой с зажатой в ней «сигарой»:

— Рассматривайте это как мой дар. Возможно, в один прекрасный день вам подвернется случай в свою очередь оказать мне любезность. Не хотите закурить?

Он протянул Ренну коробочку с точно такими же зелеными «сигарами», как та, которую держал в руке.

Ренн с отвращением сморщил нос:

— Пожалуйста, не обижайтесь, доктор, но эти штуки только с виду похожи на сигары. Что за растение так ужасно воняет?

Нахмурившись, Фескер повертел между большим и указательным пальцами скатанные в трубочку листья, внимательно разглядывая их.

— Немного бестактный вопрос с вашей стороны, сэр. Боюсь, однако, что вы правы. Это зелье… не слишком удачное, скажем так. — Разочарованно покачивая головой, он загасил свою обруганную «сигару» о крышку коробки из-под лекарств, служившую ему пепельницей. — Я, видите ли, веду неустанные поиски заменителя табака. К несчастью, это благородное растение не приживается на Трясине, вот я и решил найти ему хоть какую-то приемлемую замену. Мало того, что я сам сильно страдаю без табака, в случае удачи это принесет мне немалую прибыль. За хорошее курево наши с вами сограждане не пожалеют ничего.

— Но согласитесь, это вредно для здоровья, — возразил Ренн. — Не станете же вы, будучи доктором, поощрять привычку, которая может привести к раку?

Фескер удивленно посмотрел на него:

— Вы, конечно, шутите? Разумеется, я именно так и поступлю. У меня в этом деле двойная выгода. Только представьте себе: они покупают у меня заменитель табака, получают удовольствие, заболевают раком, и я их лечу! Все довольны, а я — богач.

Ренн постарался не показать своего удивления и отхлебнул еще супа, раздумывая над тем, серьезно говорит доктор или просто подшучивает над ним. Они продолжали беседовать. Фескеру разговор доставлял очевидное удовольствие, а Ренн старался как можно больше узнать о своем новом доме.

К примеру, он выяснил, что на Трясине было около сотни тысяч заключенных, плюс-минус несколько тысяч, потому что точного числа не знал никто. Каждый день кто-нибудь умирал, и постоянно прибывали новенькие. Кроме Расплаты, имелись еще три крупных города, которые назывались Канава, Черная Голова и Клевер. Происхождение последнего названия было связано с именем человека, а не с растением.

Экономика планеты концентрировалась вокруг одного — охоты на монстров, отличающихся огромным разнообразием форм и размеров. Одни имели большую коммерческую ценность, другие — меньшую, некоторых было очень трудно убить. В основном, монстры делились на две категории: одних условно называли «вонючками», а других «шкурами». «Вонючки» ценились из-за маленькой гормональной железы, расположенной около третьего из семи малых мозгов. Соответствующим образом обработанная, эта железа являлась основным ингредиентом некоторых чрезвычайно экзотических и дорогих духов. Все попытки синтезировать ее искусственным путем потерпели неудачу, и Трясина оставалась единственным источником этого чрезвычайно ценного сырья.

Когда речь зашла о «вонючках», Ренн навострил уши. Не только из-за ценности самой информации, но еще и из-за близости этой темы к тому, чем он занимался в прошлой жизни. Он сам ввозил парфюмерию и прекрасно знал, как старательно большие компании оберегают секреты используемых ингредиентов, а также источников их получения. Интересно, подумал Ренн, какая из известных марок духов базируется на гормонах болотных монстров Трясины?

Фескер между тем продолжал свои объяснения. Что касается «шкур», тут все было ясно. Само название объясняло, с какой целью на них охотились. Хотя они и не ценились так высоко, как «вонючки», но все же приносили немалую прибыль. И главное, найти их было гораздо легче. После специальной обработки шкуры этих монстров превращались в отличную, хотя и несколько грубоватую кожу, не только водонепроницаемую, но и пуленепробиваемую. И существенно, что она обладала способностью подстраиваться под цвет и структуру всего, что ее окружало. Причем эта способность сохранялась даже после смерти монстров, с которых шкуры были сняты. Вот почему они так высоко ценились. Из них изготавливали одежду и легкую броню, пользующуюся большой популярностью как у военных, так и у преступников.

Почему шкуры этих монстров сохраняли свои свойства даже после смерти их хозяев, до сих пор оставалось загадкой. По словам Фескера, именно это было одной из главных задач, которую пытались решить «умники» на орбитальной станции, кружившей над планетой.

Ренн припомнил, что на Циклопе и его людях была кожаная одежда. Судя по всему, именно она позволила им подобраться к нему так незаметно. И тут он сообразил наконец, почему они не заинтересовались его костюмом. Зачем? В их распоряжении имелось кое-что получше.

Разговор продолжался, так же неспешно и ко взаимному удовольствию. Ренн узнал, что, хотя в основе здешней экономики лежит охота на монстров, занималась этим делом лишь небольшая часть населения. Большинство зарабатывало себе на жизнь другими способами: либо продавая охотникам различные товары и услуги, либо грабя их и других своих сограждан. Некоторые жили только воровством, наподобие того, как это делали Циклоп и его товарищи. Другие промышляли азартными играми, проституцией и торговлей.

— Вот и получается, — сказал доктор, подбросив полено в огонь, — что если вы не обладаете какими-либо особыми талантами вроде моего, — Ренн покачал головой, — У вас почти не остается выбора. Торговля отпадает, потому что для этого требуется капитал, которого у вас нет. С точки зрения секса вы тоже ничего интересного собой не представляете. Так уж получилось, что на Трясине гораздо больше мужчин, чем женщин. Значит, что остается? Охота, воровство или игра. Я бы порекомендовал вам последнее. Приятное, чистое занятие, в котором очень редко приходится прибегать к насилию. А финансовые перспективы не так уж и плохи. Поднакопите деньжат, сможете открыть магазин или еще чем-нибудь заняться… в этом роде… Прошу прощения. По-моему, ко мне пришли.

Оставшись один, Ренн попытался представить себя в роли игрока, но картина почему-то никак не складывалась.

Идя к двери, Фескер, как обычно, предупредил своих посетителей, чтобы они ни в коем случае не вздумали закапать кровью его новый ковер. Однако беспокоился он зря. Пациент, будучи в сильном подпитии, сам себя поранил выстрелом из бластера, а бластерные раны, как известно, не кровоточат. Так что на этот раз ковру ничто не угрожало.

Ренн вернулся в постель. Прислушиваясь к звуку воды, падающей в почти пустой таз, он думал о Марле. Где она? С ней все хорошо? Почему она сначала спасла его, а потом исчезла, даже не попрощавшись? Могла хотя бы дождаться, пока он придет в себя.

В конце концов он уснул. Ему приснилась прекрасная, стройная брюнетка. Она бежала по усыпанному цветами полю, а он, Ренн, пытался догнать ее, но почему-то ему это никак не удавалось. Наконец она споткнулась, и он подхватил ее, сгорая от желания. Однако, оказавшись в его объятиях, она начала вырываться и внезапно превратилась в собаку. Собака улыбнулась, а потом и засмеялась резким, лающим смехом, который снова и снова раздавался в ушах Ренна.

Глава четвертая

Он покидал дом доктора Фескера со смешанным чувством. С одной стороны, его мучил страх, но с другой — настроение было на удивление приподнятое. Ну, страх, — это понятно. Впервые в жизни у Ренна не было ничего, кроме одежды на теле. Объяснить приподнятое настроение оказалось труднее, но, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что оно проистекает из того же источника, что и страх. Ситуация, в которой он оказался, пугала, но и взбадривала. С чувством удивления Ренн вынужден был признать, что испытывает даже нечто вроде предвкушения приятного.