Дух мщения - Макнилл Грэм. Страница 64

Хорус вышел из озера, с его когтей хлестали огненные дуги. Ноктюа всадил свой меч в спину ангела. Клинок мгновенно расплавился, и Граэль вскрикнул от боли, схватившись за изувеченную руку. Аксиманд полз в сторону схватки. Его хребет был сломан, а ноги бесполезны.

Хорус не стал утруждать себя стрельбой по ангелу. Он усилием мысли отключил питание когтей. Существо имело божественное происхождение, и оружие смертных было бесполезно. Луперкаль потянулся к единственному альтернативному варианту.

Ангел крутанулся навстречу ему, освободив Абаддона от своих потрескивающих шипов. Первый капитан упал лицом вниз, едва не изжаренный до смерти божественным огнем.

Ангел обрушился на Хоруса, за его спиной раскрылись крылья из яркого пламени. Молниевые мечи превратились в длинные когти. Тело пылало жаром горна.

Хорус шагнул ему навстречу.

Он взмахнул Сокрушителем миров снизу вверх, словно метатель молота из древних времен. Оружие, выкованное рукой самого Императора, Сокрушитель миров был даром от бога. Его смертоносное навершие погрузилось в пылающее тело ангела.

Это существо могло прикончить лишь одно — та сила, которая породила его.

Ангел взорвался. Умирая, он испускал шлейфы огня, похожие на горящий прометий. Он кричал, так как сила, связывавшая его с этим местом, оказалась разрушена. Когда булава магистра войны завершила свой взмах, ангела уже не было.

Его вопль задержался дольше, эхом расходясь по горе, по всему Молеху и по неисчислимым уголкам пространства и времени. Тлеющие угли его горячей, словно солнце, сердцевины оседали на пол пещеры, будто прикованные к могиле светлячки.

И с его смертью Хорус вспомнил Молех.

Он вспомнил всё.

Глава 16

ФЛАГМАН. ЭКЗОГЕНЕЗ. ПРОНИКНОВЕНИЕ

Даже после всего случившегося — после предательства, бойни и после всего, что произошло впоследствии — у Локена по-прежнему перехватывало дыхание при виде «Духа мщения». Он был чудовищен и прекрасен — золоченая машина, предназначенная исключительно для разрушения.

— Нам следовало бы знать, что этим все кончится, — прошептал он, когда на планшете замерцало изображение его бывшего флагмана.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Рассуа.

— Мы покинули Терру, чтобы устроить войну, — произнес Локен. — Вот и все. Сигизмунд был прав. Война никогда не кончится, но чего нам еще было ожидать, если мы странствовали среди звезд на кораблях, подобных этому?

— Это был крестовый поход, — сказала Рассуа. — И глупо надеяться завоевать галактику добрым словом и благими намерениями.

— Перед тем как мы достигли Ксенобии, у Эзекиля был такой же спор с Луперкалем. Он хотел немедленно начать войну с интерексами. Магистр войны сказал ему, что Великий крестовый поход претерпел метаморфозу. Что, раз человеческий род больше не на грани вымирания, суть Крестового похода должна была измениться. Мы должны были измениться.

— Меняться непросто, — произнесла Рассуа. — Особенно людям вроде нас.

Локен кивнул.

— Нас создавали для сражения, для убийства. Сложно изменить то, что было заложено изначально. Тем более что мы были способны еще на многое.

Он вздохнул.

— В любом случае, возможности достичь чего-то большего у нас нет. Отныне и впредь нам остается только война.

— Для нас это предопределено, — сказала Рассуа.

Они совершили переход в систему Молеха на самой внутренней границе точки Мандевилля. Рискованный маневр, но при наличии столь хорошего корабля, как «Тарнхельм», и с таким искусным пилотом оно того стоило.

Приближение к Молеху осуществлялось почти в полной тишине, системы «Тарнхельма» работали на нижнем пределе. Краткий импульс мощного ускорения в момент активности пятен на солнце направил корабль-невидимку к Молеху. Остальное должна была сделать инерция.

Три следующих дня следопыты провели в уединенных размышлениях, готовя свое боевое снаряжение и проводя собственные процедуры подготовки. У Рубио они включали в себя медитацию, у Варрена с Северианом — многократную разборку и сборку оружия. Войтек с Крузом ежечасно играли в регицид, а Каллион Завен оттачивал мономолекулярное лезвие своего клинка из рубящего когтя. Алтай Ногай проводил время, обучая Раму Караяна разновидности боевого искусства, которая выглядела странно умиротворенной. Лишь Брор Тюрфингр не знал покоя, он расхаживал по палубе, словно разгоряченный олень в сезон гона.

Локен проводил время в одиночестве, пытаясь не обращать внимания на скрытые тенью очертания фигуры в капюшоне в углу своей спальной ниши. Он знал, что там ничего нет, только обретшее форму воспоминание, но от этого оно не исчезало.

Оно говорило с ним, пусть даже ему было известно, что все слова звучат у него в сознании.

«Убей меня. Когда увидишь меня, убей».

— Ему досталось, — произнес Круз, когда над столом повис покачивающийся образ «Духа мщения». Он указал на почерневшие участки корпуса, воронки от попаданий вдоль хребтовых крепостей и согнувшиеся опоры, расплавленные концентрированным огнем лазеров. — Кто-то заставил его заплатить за победу.

— Это был сложный бой, — сказал Варрен, показывая на дрейфующие остовы многочисленных легких крейсеров и орбитальных платформ. — Они сошлись вблизи и насмерть.

Изображение флагмана магистра войны проецировалось устройством, которое принес Тубал Каин. Какая-то компактная логическая машина размером примерно с небольшой ящик для боеприпасов. Локен наблюдал, как бывший Железный Воин водил частью этого приспособления над кораблестроительными планами Сциллы на вилле Ясу Нагасены.

Теперь эти схемы отображались в трехмерной голо-графической форме, где каждый структурный элемент и отсек были прорисованы до мельчайших деталей. Картинка мерцала, пока с лобовых сканеров «Тарнхельма» загружалась информация, корректирующая внешний облик корабля с того, каким он был построен, на тот, который приближался.

Тубал Каин подстраивал устройство, с точностью архитектора приближая различные части корабля. Действуя так быстро, что остальные не успевали за его работой, бывший Железный Воин выискивал слабые места конструкции и прорехи в обороне, которыми они могли бы воспользоваться.

— Есть что-нибудь? — спросил Тюрфингр, барабаня пальцами по столу.

— Подфюзеляжный хребет на левом борту выглядит подходяще, — сказал Севериан.

— Если ты хочешь умереть, — отозвался Каин.

— Что? — с низкой и угрожающей интонацией переспросил Севериан.

— Посмотри на внутреннее устройство дальше, — произнес Каин, выделяя секцию поперечного ребра жесткости. — «Дух мщения» относится к типу «Глориана», а не «Цирцея». Мы пройдем слишком близко к главной проходной магистрали. Здесь, здесь и здесь будет автоматическая защита, а на этих перекрестках — сторожевая охрана.

— Я мог бы пройти мимо них.

— Но ты же не один?

Севериан пожал плечами и снова сел.

— И что ты предложишь?

— Как я и говорил Локену, у большинства кораблей всегда самое слабое место — нижние палубы. Они не обращены к планете внизу.

— Ну и? — спросил Варрен.

— Эх вы, — отозвался Каин, качая головой. — Так зациклены на том, чтобы всадить топор кому-нибудь в голову.

— Я его скоро тебе в голову всажу, — пообещал Варрен.

— Почему? Я просто рассказываю вам, как лучше проникнуть на нашу цель.

— Объясни, как, — сказал Локен.

Каин приблизил нижние палубы, участок корпуса, истерзанный попаданиями торпед и бортовых залпов. Судя по тому, что об этих секциях помнил Локен, Каин показывал спальные отсеки и помещения для боеприпасов.

— На «Глорианах» конструкции Сдиллы эти области предназначались для чернорабочих, орудийных команд и прочих отбросов, опустившихся в чрево корабля, — произнес Каин. — Это место не для легиона, и потому маловероятно, что там проводили какой-либо ремонт.

— Вот тут, — сказал Рама Караян, указывая на воронку от попадания в тени обрушившейся отражающей системы. Это была глубокая выбоина на борту «Духа мщения», практически незаметная даже для устройства Каина. — Рана, размеров которой «Тарнхельму» хватит, чтобы с легкостью войти.