Русский шпион-инопланетянин (СИ) - Мещеряков Михаил Юрьевич. Страница 62

В общем, он просто пальцами требуемую идеальную форму "вылепил". Никаких, естественно, вскрытий не проводил, кончиком скальпеля, там, где должны были быть надрезы, аккуратно царапнул. Потом в шприц витамин какой-то поддерживающий набрал, и специально капилляры на носу при вводе повредил. Чтобы синяк получился.

В общем, у него пациентка на столе спит, ассистентка за стенкой спит, сам он сидит на стуле и не знает, что думать и что делать.

Пожал плечами, похлопал себя по халату и пошел в коридор курить.

- Жор-ра не кур-рит! Жор-ра зар-раза не курит! - тут же сообщил попугай Филя, услышав знакомое слово.

- А в этой клинике, как раз, по стечению обстоятельств, оказалась наша Холли... - не торопясь продолжила Горгона, очищая достатый откуда-то банан, и протягивая половину Флинту.

- Мне бы эта больничка ни в одно место не грюкала! - появилась на виртуальном мониторе Холли. - Просто мы, за неделю до этого, поймали матерого шпиона. Фотографа нашей богемы, нуворишей, армейской, богатенькой элиты, советских олигархов и прочих отбросов общества. Сдали чин по чину контрразведчикам, всё, как положено. А они упустили этого урода! С безвозмездной помощью тогдашнего седьмого управления. Наружки КэГэБэ-шной. Стратеги, изволите видеть! - специально дали ему шанс на побег, дабы отследить, куда он их приведёт. А там профи, пробы ставить негде. Тридцать пять лет оперативной работы в ЦРУ! Подорвал от них на счет раз! И получилось два месяца нашей работы в пустую! А ещё, козел этот нашу Луну подстрелил, при задержании. Серьезно так, неприятно, пуля с "тозовки" в лицо. Винтовка малокалиберная, у него в комнате отдыха лежала. Нехорошо, конечно, что Луна допустила до такого похабства, но её можно понять. Дядечка "бухгалтер, милый мой бухгалтер", в отставке. Живот, очки, нарукавники - всё в наличии. А Лунища молодая, наглая, только из-за бугра, с какого-то торгпредства возвращенная. Понятно, что одуревшая от безделья. Пошла со "старичком" в другую комнату "за портфельчиком". А дед, как, бля, из рукава, ружьишко откуда-то хвать, и выстрелил. Хорошо, что уверенный в себе и экономный тип оказался, второй раз стрелять не стал. Она к нему полуоборотом стояла, дедка палил в голову. Пуля прошла насквозь. Повредила челюсть, две щеки, распахала морду на выходе. Луна давай типа на него валиться. Ну, и всекла ему в падении, в отключку уходя, жаль не убила. Собака Авва следом залетела и окольцевала паскуду.

В результате Луна на базе, в лазарете, Авва себя виноватит, бродит кругами вокруг, на луну воет, дурдом полный.

И вот после таких наших трудов и потерь, олухи с управления, фотографа отпускают.

В общем, мне посредник говорит: есть агентурные данные, что у Папарацци были контакты в клинике пластической хирургии. Наши аналитики, вполне допускают, что он может туда сунуться, для изменения внешности, чтобы покинуть страну. Вы не могли бы помочь? Просто посидеть, понаблюдать психическое состояние тех, кто вам там, на глаза попадется. Мол, скорее всего, он попытается пробраться туда ночью и остаться до утра. Только я собралась передать посреднику свой посыл, для наших халявщиков. Которые любят чужой труд в жопу засовывать. Мастер класс от Мамы Карло, нашего коменданта, вспомнила, который она мне преподала, когда я на базе её "шестёру" чуть-чуть зацепила, выезжая...

Но тут мне Донжон по ментальному полю говорит:

- Подожди, не посылай его. Сходи, посмотри, что за лавочка. Может, что про Луну узнаешь? Надо её ремонтировать, у нас таких спецов нет. Что раньше времени за границу ехать?

Короче бреду я по коридору этой долбаной клиники, думаю "на хрена ночью приперлась?". Как вдруг дверь за три кабинета впереди открывается и выходит мужик в халате. А у меня в башке какие-то размытые, не оконтуренные, ментальные образа замаячили. Типа, как Оскар Бентон припев без слов в своем блюзе поет:

"Ву-ву-вуй-вуй-вуй"

Какая-то смесь напряженного размышления и еврейского причитания. И вдруг пробивает на кусок из будущего. Типа сижу в курилке, с зажженной сигаретой! - а я, ты же знаешь, не курю... И о чём-то с этим мужиком начистоту базарю. И так это нам всем интересно...

Ну, отстала немного, дала разбежку в полминуты, да и пошла следом. Смотрю, сидит, курит. Села рядом, давай, говорю, закурить, служивый.

Он протягивает сигарету, "какой я тебе служивый"? На халат показывает, всего-то, говорит, и службы, что капитан запаса.

- Народ обслуживаешь? - говорю, прикуривая - Значит, служивый!

- И то... - соглашается, и сидит, думает о своем.

- А я вот, "настоящая полковник". Не понимаю, что тут, в вашей больничке, делаю? Наши придурки с аналитического отдела считают: должен сюда нехороший человек прийти. К кому-то из ваших, внешность менять, чтобы через границу сдристнуть. А я думаю, что не хрен ему тут ловить. За день и даже за неделю, кардинально внешность не поменяешь. Не пойдет он через кордон в синяках. Не станет косить под мужика после аварии, ему вообще нельзя к себе внимание привлекать. А за ночь, гладкую, без синяков и отеков рожу, ему никто в мире не сделает.

Док помолчал и говорит:

- Я бы мог сделать, даже за полчаса. Без обезболивания и операции. Но не буду.

И рассказал мне всю свою историю. В конце усмехнулся и повторил:

- Я тебе пообещал, что не буду, значит, не буду. Так что иди, полковник, спать, не бойся, никуда ваш нехороший человек не денется.

Я его спрашиваю: как думаешь, что теперь начнется?

Он вздыхает: что, что... представить страшно. И так до часу, до двух ночи бывает, работаю. А теперь... только станет известно, что могу почти мгновенно, абсолютно без боли... Сейчас-то хоть побаиваются. Клуши эти, жены партийцев наших. А как узнаю-ют...

Лянка, дочь Семена Борисовича не спала ведь. И даже не чухнула, как я ей в первый раз, нечаянно нос в идеальный выправил. А она трепло - "сарафанное радио" отдыхает. И подружек у неё - половина Москвы.

"Ну, как, ну, как вам мой носик? Ва-аще ничего не почувствовала!". Вот так... Что делать? Знаешь, какие очереди будут? Мавзолей позавидует! На хрена мне слава Джуны? Хотя, какой мавзолей? Я вас умоляю! Грудь тоже, как картинка, без имплантантов получается. Лянке, для эксперимента, третий номер вылепил - еле-еле хватило силы воли, обратно в её "единичку" вернуть. Такая красота получилась. М-дя... И какие-то слишком уж большие деньги не нужны... Не бедствую, сын обеспечен, у родителей, жена умерла. С какой радости без выходных, без проходных пластаться?

- Да нет, - возражаю ему, - не прав ты, Моня.

Мы уже успели, познакомились.

- Свободно работать не дадут. БЫТЬ ТЕБЕ СЕКРЕТОМ ГОСУДАРСТВА. Подгребет тебя какая-нибудь спецслужба и будешь ты время от времени рожи их агентов перекраивать.

Тут я поднатужилась мысленно, да кА-ак заору про себя, к нему обращаясь:

- АБРА-ШВАБРА-КАДАБРА!!!

И сижу, жду. Так вспотела, что даже писать расхотелось. Полное обезвоживание организма.

Он оторопело на меня уставился, и мямлит:

- Поч-чему абра-швабра-кадабра?

- Откуда, - спрашиваю, - это слово знаешь?

- Слышал где-то. Сейчас вот в голову пришло.

- Светлая, - говорю, - у тебя голова. Собирайся, Моня, поехали.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. НА КОРАБЛЕ.

- Обратили внимание, шантрапа недозрелая, как тетя Холли Дока отработала? - вставила свой комментарий Жора. - Виртуозная вербовка! Без всякой балды и лицедейства. Взяла на абсолютной правде!

- Не считая легкого преувеличения, - ввернул я, из вредности характера. - По поводу "настоящего полковника".

- О! Это ты хорошо заметил. Грамотно. Приврала она здесь... было дело... Только не туда, куда ты думаешь. Какой там год-то был? Восемьдесят четвертый? А строили Скарабей с Арабиной официалов, аж в семьдесят шестом... То бишь прошло восемь лет. Думаю, к тому времени Джива, как раз генерал-полковником и была.