Властелин Колец - Толкин Джон. Страница 14

Фродо удивился, очень обрадовался и тепло приветствовал старого приятеля. Оба долго смотрели друг на друга.

– Все хорошо? – сказал Гэндальв. – А ты совсем не изменился, Фродо!

– Ты тоже не изменился, – ответил Фродо, но про себя подумал, что Гэндальв постарел. Он пристал к магу с расспросами о широком мире, и скоро они уже увлеченно беседовали и не заметили, как засиделись за полночь.

Утром после позднего завтрака маг и Фродо сидели в кабинете у открытого окна. Теплое солнце светило в комнату, ветер дул с юга, в камине горел яркий огонь. Было свежо, и все выглядело свежим, весенняя зелень пробивалась в полях и начинала курчавиться в тонких пальчиках веток.

Гэндальву вспомнилась весна почти 80 лет назад, когда Бильбо выбежал из Торбы-в-Холме даже без носового платка. Сейчас голова мага еще больше побелела, борода и брови стали, пожалуй, длиннее, а мудрых морщин прибавилось; но глаза были ясными, как всегда, и колечки дыма он пускал с таким же озорным удовольствием.

Сейчас, однако, он курил молча, потому что Фродо, глубоко задумавшись, ни о чем не спрашивал. Даже в свете утра хоббит чувствовал, как темная тень протягивается от вестей Гэндальва.

Наконец, Фродо прервал молчание.

– Вчера вечером ты что-то странное произнес про мое Кольцо, Гэндальв, – сказал он. – Начал говорить, потом оборвал на полуслове, сказал, что о таких делах лучше при свете. Может, договоришь сейчас? Ты считаешь, что Кольцо очень опасное, опаснее, чем мне кажется? В чем это проявляется?

– Во многом, – ответил маг. – Оно гораздо могущественнее, чем я смел думать. Сила у него такая, что сломит любого смертного, завладевшего им. Само овладеет хозяином. В старину в Эрегионе изготовили много таких «волшебных», как теперь говорят, магических колец, и были они разные – одни сильнее, другие слабее. Те, что послабее, были для эльфийских кузнецов забавой, упражнениями, когда мастерство еще не дошло до совершенства, хотя я думаю, что простому смертному и таким кольцом владеть было бы небезопасно. А уж Великие Кольца, Кольца Власти, обладают гибельной силой. Смертный, владеющий одним из Великих Колец, не умирает, но и не получает от жизни новой силы с возрастом. Он просто продолжает существовать до тех пор, пока каждая минута не станет безнадежно утомительной. А если он часто надевает Кольцо, чтобы стать невидимым, то словно обесцвечивается – и в конце концов становится совершенно невидимым навсегда. Переселяется в странный туман, где за ним неусыпно следит Глаз Черного Властелина Колец. Да-да, рано или поздно темная сила его поглотит, – если он добр и силен, то дольше продержится, но так или иначе, конец один.

– Какой ужас! – сказал Фродо.

Снова наступила тишина, лишь из сада доносилось звяканье ножниц Сэма Гэмджи.

– Как давно ты это узнал? – спросил после долгой паузы Фродо. – И что знал Бильбо?

– Я уверен, что Бильбо знал не больше, чем сказал тебе, – ответил Гэндальв. – Он бы не оставил тебе ничего опасного, даже будучи уверен, что я о тебе позабочусь. Он считал Колечко очень красивым и весьма полезным в некоторых случаях и думал, что к его собственным странностям оно не имеет отношения. Говорил, что привыкает к Кольцу все сильнее, так что ему уже трудно с ним расстаться, и это его тревожило, но он не подозревал, что в этом само Кольцо виновато. Он только заметил, что за Кольцом надо присматривать: оно меняло вес и размер, то странно растягивалось, то сжималось, могло вдруг соскользнуть с пальца, хотя только что сидело туго.

– Да, он меня в прощальном письме об этом предупредил, – сказал Фродо, – так что я его не снимаю с цепочки.

– Очень толково, – сказал Гэндальв. – Но свое долгожительство Бильбо никогда Кольцу не приписывал. Он считал его собственным природным даром и весьма этим гордился. Хотя в последнее время забеспокоился. Он говорил, что его словно «растянули на годы», и что он чувствует, как становится тонким. Значит, Кольцо начинало подчинять его себе.

– Но как давно ты это знаешь? – снова спросил Фродо.

– Знаю что? – сказал Гэндальв. – Я, Фродо, знаю много всего, что только Мудрым известно. Если ты имел в виду про это Кольцо, то тут я, пожалуй, ничего еще не знаю. Надо проверить. Но у меня есть догадка, и я не сомневаюсь, что она верна. Когда я впервые догадался?.. – Маг задумался, вспоминая. – Постой… Бильбо нашел Кольцо как раз в тот год, когда Мудрые из Белого Совета выгнали черные силы из Темнолесья, перед Битвой Пяти Воинств. Тогда мне на сердце пала тень страха, но я не понимал, чего боюсь. Голлум каким-то образом завладел магическим Кольцом. В том, что оно магическое, сомнений не было, но как оно к нему попало? Бильбо рассказал историю о том, как он «выиграл» Кольцо; я ему не поверил. Когда удалось, наконец, вытянуть из него правду, мне стало ясно, что он пытается доказать свое право на сокровище, точно как Голлум с «подарочком на день рождения». Они врали так похоже, что я не мог не встревожиться. Было ясно, что Кольцо сразу же начинает оказывать зловредное влияние на того, в чьи руки попадает. Это было первое предупреждение о том, что не все в порядке. Я часто говорил Бильбо, что такие Кольца лучше не надевать, но он обиделся и рассердился. Больше я ничего сделать не мог. Не отбирать же у него Кольцо – нет у меня такого права, да и от этого могли произойти худшие беды. Оставалось только ждать и наблюдать. Я, конечно, мог бы спросить совета у Сарумана Белого, но что-то меня каждый раз удерживало.

– Это кто такой? – спросил Фродо. – Я о нем ни разу не слышал.

– Ты вряд ли мог о нем слышать, – ответил Гэндальв. – Хоббитами он до сих пор не интересовался. Среди Мудрых он один из великих: глава всех магов и глава Совета. Вместе с ученостью возросла его гордыня, он ни с кем не делится знанием и не любит, когда ему мешают. Он долго изучал все об эльфийских Кольцах, великих и малых, и преуспел в этом.

Он искал секрет их изготовления. То, что он рассказал Совету, когда там зашла речь о Кольцах, рассеяло мои страхи и усыпило мои подозрения. Однако тайная тревога осталась. Я ничего не предпринял, но ждал и продолжал наблюдать.

Казалось, с Бильбо было все в порядке. Так прошли годы. Да, годы проходили, а его будто не трогали. Он не старел. Тень снова прокралась ко мне в сердце. Однако я сказал себе: «Он ведь из семьи долгожителей по линии матери. Еще не так много времени прошло. Жди!» И я ждал. До того самого вечера, когда он ушел из дому. Тогда его речь и поступки испугали меня так, что никакие слова Сарумана уже не успокоили бы. Я, наконец, точно узнал, что здесь замешаны гибельные темные силы. И потратил все эти годы на разгадывание тайны.

– Но ведь пока не произошло ничего непоправимого? – в волнении спросил Фродо. – Он со временем станет самим собой? Я хотел сказать, успокоится и отдохнет?

– Ему сразу стало лучше, – сказал Гэндальв. – Но в мире есть лишь один Властелин, который все знает про Кольца и про то, как они действуют; и насколько я знаю, нет никого, кому было бы известно все про хоббитов. Я – единственный из Мудрых, кто занимался вами. Наука о хоббитах весьма несовершенна, все время преподносит сюрпризы. То вы мягче масла, то тверже старых древесных корней. Похоже, что некоторые из вас могут дольше противиться Кольцам, чем предполагают Мудрые. По-моему, тебе нечего беспокоиться о Бильбо.

Он, конечно, много лет не только владел Кольцом, но и надевал его, так что пройдет немало времени, пока влияние Кольца сотрется. Но если он больше его не увидит, то сможет жить долго и счастливо: Кольцо перестало действовать с того момента, как Бильбо от него избавился. Ибо он расстался с ним по своей воле – это очень важно. Раз он сумел так сделать, я за него больше не волнуюсь. Теперь я в ответе за тебя. С тех пор как Бильбо ушел, я очень тревожусь о тебе и обо всех вас, милые, бестолковые, беспомощные хоббиты! Мир получит тяжелый удар, если Черный Властелин покорит Хоббитшир; если все ваши добрые, веселые, глупые Болджеры, Дудлинги, Боффины, Тугобрюхи и прочие, не говоря уже о чудаках Торбинсах, станут рабами.