Властелин Колец - Толкин Джон. Страница 20

Гэндальв посмотрел на Фродо и улыбнулся.

– Очень хорошо, – сказал он. – Можно и так, только не позже. Я уже волнуюсь. Тем временем будь предельно осторожен, никому никаких намеков на то, куда пойдешь! И последи, чтобы Сэм Гэмджи не болтал. Если проговорится, я его в самом деле в жабу превращу!

– Что касается того, куда я пойду, – сказал Фродо, – то проболтаться трудно: я ведь сам еще не решил, куда.

– Не мели вздор! – сказал Гэндальв. – Я предупреждаю тебя не о том, чтобы ты не оставлял адреса на почте! Ты покидаешь Хоббитшир – вот об этом знать никому не надо, пока не уйдешь подальше. Ты должен уйти, или хоть выйти на север, запад, юг или восток, – естественно, надо скрыть от всех направление.

– Я так удручен тем, что придется бросить Торбу и прощаться со всеми… даже не думал о направлении, – сказал Фродо. – Куда мне идти? Что укажет путь? Что я должен буду сделать? Бильбо ходил за сокровищем, нашел и вернулся; а мне, значит, надо его потерять и не возвращаться, как я вижу.

– Ты пока не очень далеко видишь, – сказал Гэндальв. – Да и я тоже. Может быть, найти Роковые Расселины суждено тебе, а может быть, кому-то другому: я этого не знаю. И ты пока не готов идти до конца.

– Конечно, не готов! – сказал Фродо. – Но пока еще «пока», куда мне идти?

– Навстречу опасности. Только осторожно, на рожон не лезь, – ответил маг. – Если хочешь послушаться моего совета, ступай в Райвендел. Дорога туда не так опасна, хотя может оказаться труднее, чем была до сих пор, а в конце года будет еще хуже.

– В Райвендел! – повторил Фродо. – Отлично. Пойду на восток и в Райвендел. Возьму Сэма к эльфам, он в восторге будет.

Фродо говорил почти шутливо, но в сердце у него вдруг проснулось настоящее желание увидеть Дом Элронда-полуэльфа и вдохнуть воздух таинственной долины, где тогда еще мирно жили потомки дивного народа.

Однажды летним вечером до «Укромного местечка» и «Зеленого дракона» дошла потрясающая новость. Великанов и прочие чудеса на границах Хоббитшира затмило более важное событие: господин Фродо продает Торбу, даже уже продал – Сумкин-Торбинсам!

– За кругленькую сумму, – произносили одни.

– За бесценок, – говорили другие. – Это больше похоже на правду, когда покупает Лобелия (Отто умер несколько лет назад, разочаровавшись в жизни в зрелом возрасте ста двух лет от роду).

0 том, почему господин Торбинс продает свою прекрасную нору, спорили еще больше, чем о цене. Некоторые, ссылаясь на намеки самого господина Торбинса, говорили, что у него деньги кончаются: он-де собирается уехать из Хоббиттауна в Бакленд и тихо жить на капитал, вырученный от продажи, среди родичей Брендибаков.

– Подальше от Сумкин-Торбинсов, – добавляли они.

Но вера в неистощимые богатства Торбинсов из Торбы-в-Холме была настолько крепка, что поверить в эту версию хоббитам было очень трудно, гораздо труднее, чем в любые другие домыслы или бессмыслицы, на которые было способно их воображение. Большинство предполагало мрачную тайну – нераскрытый заговор с участием Гэндальва. Держался он незаметно и днем не выходил, но всем было известно, что он «скрывается в Торбе». Как в злодейские планы мага вписывался переезд, было непонятно, но факт был налицо: Фродо Торбинс возвращался в Бакленд.

– Да, осенью и перееду, – сказал он сам. – Мерри Брендибак подыщет там для меня уютную норку или, может быть, домик.

На самом деле с помощью Мерри он уже подыскал и купил маленький домик в Кричьей Балке, за Бакбургом. Всем, кроме Сэма, он сообщил, что переезжает туда навсегда. Эту мысль ему подсказал выбор пути: раз он пойдет на восток, значит, лучше уходить из Бакленда, который лежит у восточных границ Хоббитшира, тем более, что там прошло его детство, и история возвращения прозвучит правдоподобно.

Гэндальв прожил в Хоббитшире больше двух месяцев. Но вдруг однажды вечером в конце июня, вскоре после того, как план Фродо был окончательно составлен, маг заявил, что на следующее утро уходит.

– Надеюсь, что ненадолго, – сказал он. – Но мне надо собрать кое-какие новости за южными границами. Я и так дольше бездействовал, чем полагалось.

Произнес он это все небрежно, но Фродо показалось, что он чем-то обеспокоен.

– Что-нибудь случилось? – спросил хоббит.

– Ничего особенного. Просто появились новости, в которых надо разобраться. Если обнаружу, что тебе надо уходить немедленно, я тотчас же вернусь или пришлю тебе словцо. Пока действуй по плану, но будь осторожен, как никогда, особенно с Кольцом. Настаивал и настаиваю: не надевай его!

Ушел Гэндальв на рассвете и на прощанье сказал:

– Я могу вернуться, когда угодно, но самое позднее – в твой день рождения: думаю, моя помощь тебе понадобится в Пути.

Сначала Фродо сильно расстроился и стал думать, какие это новости могли дойти до Гэндальва; но постепенно беспокойство улеглось, а погода была чудесная, так что он ненадолго забыл свои тревоги. В Хоббитшире давно не было такого прекрасного лета и такой щедрой осени: ветви деревьев тяжелели от яблок, соты переполнялись медом, высокие хлеба налились полным колосом.

Когда Фродо снова забеспокоился о Гэндальве, наступила осень. Полсентября прошло, а от него никаких вестей!

Подходил день рождения, за ним переезд, а Гэндальва все не было, и писем он не слал. В Торбе начались хлопоты. Приехали помогать упаковываться приятели Фродо: Фредегар Болджер, Фолко Боффин и, разумеется, ближайшие друзья Пипин Тук и Мерри Брендибак. Общими усилиями они всю Торбу перевернули вверх дном.

Двадцатого сентября от Торбы отъехали две крытые повозки, груженные непроданными вещами и мебелью, и направились к Брендидуинскому Мосту. На следующий день Фродо заволновался не на шутку и все выглядывал, не идет ли маг.

В четверг, в день рождения, утро было такое же ясное и безоблачное, как давным-давно в День Стоодиннадцатилетия Бильбо. А Гэндальва все не было. Вечером Фродо дал прощальный пир: собственно, это был всего лишь обед на пятерых, но ему даже этого не хотелось, настроение было нерадостным. На сердце лежала тяжесть предстоящего расставания с молодыми друзьями, да еще надо было исхитриться и как-то объясниться с ними.

Четверо молодых хоббитов, однако, были очень веселы, и на обеде, несмотря на отсутствие Гэндальва, скоро почувствовалось настроение праздника. Столовая была пуста, из нее все вынесли, оставив лишь стол и кресла, но угощение они себе организовали отменное и вина поставили самые лучшие, потому что винный погреб в список имущества, проданного Сумкин-Торбинсам, Фродо не включил.

– Не знаю, что будет со всем остальным, когда здесь появится новая хозяйка, но для вина найдется лучшее место, – заметил Фродо, осушая стакан драгоценного напитка, последнего со Старой винокурни.

Перепев массу песен и припомнив все свои совместные проделки, они выпили за день рождения Бильбо и за день рождения Фродо, и за здоровье их обоих, как заведено. Потом вышли подышать воздухом и посмотреть на звезды, потом отправились спать. День рождения кончился. Гэндальв не пришел.

На следующее утро они все занялись погрузкой остатков мебели в третью повозку. С ней отправился Мерри, взяв с собой Мякуша (то есть Фредегара Болджера).

– Кто-то должен добраться туда первым и протопить печку к твоему приезду, – сказал Мерри. – Не горюй, скоро увидимся – послезавтра, если вы не собираетесь спать в дороге.

Фолко ушел домой сразу после второго завтрака, а Пипин остался. Фродо очень волновался, напрасно прислушиваясь, не идет ли Гэндальв. Он решил подождать до темноты. А там, если маг срочно захочет его видеть, пусть отправляется в Кричью Балку, может быть, даже раньше доберется. Ибо Фродо решил идти пешком. По плану, он хотел пройти от Хоббиттауна до Баклендской паромной переправы, чтобы напоследок налюбоваться Хоббитширом и облегчить таким образом расставание.

– И потренироваться, – сказал он, глядя в пыльное зеркало в полупустом коридоре. Он давно прекратил дальние прогулки, и собственное отражение показалось ему несколько расплывшимся.