Природа жестокости (ЛП) - Косвей Л Х. Страница 18

Когда я подхожу обратно к велосипеду, то замечаю вдалеке большую группу людей около ста человек, которые собрались в одном месте. Чем ближе я подхожу, чем громче становятся их голоса, все они о чём-то бурно говорят. Это похоже на дебаты, только вместо одного человека, они говорят все вместе.

Я сажусь и подъезжаю к ним, замечая, что несколько маленьких групп, обсуждают что-то между собой. Никогда не видела такого раньше. Группа, возле которой я встаю, казалось, обсуждала то, что написано в Библии. Они все выглядели... э-э... увлечёнными. Один парень, похоже, слишком увлёкся, что, кажется, будто он ударит в лицо человека, с которым спорит.

По другую сторону от меня стоит чернокожий старик с длинной седой бородой. Он не принимает участия в обсуждениях, только слушает.

— Что это за место? — спрашиваю я, опираясь на руль велосипеда.

Он смотрит на меня секунду.

— Это уголок ораторов, милая. Никогда не была здесь раньше?

Его акцент напоминает чем-то карибский и лондонский.

— Нет. Здесь немного шумно. И что это такое, уголок ораторов?

Он небрежно пожимает плечами.

— Люди устраивают дебаты на открытом воздухе. Ты можешь говорить на любую тему. Хотя, здесь много дураков и хамов. Они, как правило, унижают умных людей. — Он останавливается и кивает в сторону бездомного парня, который держит в руках бутылку вина. — Вот, возьми этого шутника, к примеру.

Я не слышу, о чём говорит этот парень, но люди, стоящие вокруг, в основном, смеются. С каждой минутой он становиться агрессивнее (и пьянее). Мне жаль его. Он старается высказать свою точку зрения, но люди смотрят на него как на выступающий кусок дерьма.

— Не думаю, что он пытается быть шутником. Думаю, он просто хочет, чтобы его услышали, но никто по-настоящему не слышит, — выпаливаю я, прежде чем успеваю подумать.

Старик с бородой смотрит на меня.

— Ты смотришь на мир сочувственными глазами, девочка. Моё имя Фарид. — Он протягивает руку для пожатия.

— А я — Лана. Приятно познакомиться с Вами, Фарид.

— Так, что привело тебя сюда? — спрашивает он, обводя руками парк.

— О, я просто катаюсь. Я здесь в Лондоне на лето с подругой. Сама я из Ирландии.

Он смотрит на меня так, словно я сказала, что у меня рыжие волосы.

— Пф, это я уже понял. Она сказала мне, что ирландка, словно я не узнал её по акценту. — Он качает головой и поворачивается к группе, что стоит рядом с нами, чтобы продолжить слушать. Думаю, я наткнулась на чудака.

Я замолкаю, прислушиваясь к голосам вокруг себя, которые становятся громче и затем затихают. Я завидую тем, кто уверен в себе, чтобы появиться в таком месте и начать спор со случайных человеком. Это один из навыков, который нужен профессору, но я пока не могу сказать, что владею им в совершенстве. Я знаю, как исследовать, и знаю, как писать, но не знаю, как слаженно и уверенно говорить на темы в комнате, полной людей, не смотря на то, что все факты я знаю как свои пять пальцев.

Заставьте меня подняться на сцену и мой ум сразу же куда-то исчезает. Думаю, поэтому я хочу спеть, хотя бы раз перед толпой, я не особо люблю петь, но ведь это лучше, чем говорить. Возможно, потому, что музыка заполняет невыносимую тишину между словами.

Я стою ещё здесь некоторое время, немного общаясь с Фаридом, прежде чем еду обратно на велосипеде. Я останавливаюсь у станции рядом с парком, решая поехать на метро, так как я слишком устала, чтобы ехать весь путь обратно. Когда я иду по улице, ведущей к дому Саши, то замечаю, как кто-то вылазит из серебряного «Мерседеса».

Когда я подхожу ближе, то понимаю, что это Роберт. Он хлопает дверцей со стороны водителя и нажимает на кнопку на своём брелке, устанавливая сигнализацию.

— Эй, разве ты не поехал на метро сегодня на работу? — спрашиваю я, пока иду к главному входу.

— Это было утром, — отвечает он, — но мне нужно было пойти и забрать свою машину у квартиры.

— О, точно. Кара тоже там была?

Он качает головой.

— Она была на работе.

— А чем она занимается?

— Декорирует витрины в «Селфриджис».

— Ммм, — бормочу я, открывая дверь и заходя первой.

Его сегодняшнее настроение на удивление какое-то спокойное. Он несёт большую спортивную сумку, вероятно, в которой все остальные вещи из его квартиры. Ну, это как бы теперь квартира Кары.

Он скидывает сумку перед подножьем лестницы и использует ключи, чтобы почесать себе шею.

— Могу я с тобой поговорить минуту? — спрашивает он.

— Конечно, о чём?

Роб проводит меня на кухню, и я сажусь на стул, пока он прислоняется к стойке, скрестив руки на груди.

— Я нашёл квартиру, в которую могу переехать, — начинает он.

Его заявление удивляет меня.

— О, правда? Это же хорошо.

— Это великолепно. Идеально для меня. Совершенно новое, рядом с Темзой и всем остальным.

— Звучит невероятно, — говорю я, кивая, и не знаю, зачем он мне об этом рассказывает.

— Единственная загвоздка в том, что нынешние арендаторы не собираются съезжать до начала сентября.

— А это уже далеко от «хорошо».

— Точно.

— И...? — я вдруг понимаю, к чему он ведёт.

— Так, что я подумал, что мог бы остаться здесь вместе с тобой и Сашей до конца лета. Но я хотел обсудить эту идею сначала с тобой, — он засовывает руки в карманы.

— Ты пытаешься быть внимательным, Роберт? — спрашиваю я, шокированная. При нормальных обстоятельствах, он бы просто объявил об этом и всё.

— Слушай, я знаю, что тебе не совсем комфортно жить со мной под одной крышей, и ты считаешь меня воплощением зла, что не правда, но мы не будем в это вдаваться. Я клянусь, что делаю это не для того, чтобы быть жестоким. Несмотря на то, что мы с тобой постоянно ссорились, мне нравиться жить с моей сестрой, и я хочу остаться, пока не перееду. Но, очевидно, тебе нужно согласиться, потому что мы оба знаем, что Саша сделает всё, что ты скажешь.

Я кусаю губу, рассматривая его предложение. Может, он и прав. Если бы я сказала Саше, что не хотела бы, чтобы Роберт здесь находился, то она бы ему сказала об этом, и это было закончено.

В его глазах какой-то намёк на грусть. Он не хочет жить один, по крайней мере, сейчас. Возможно, для него сейчас это было бы одиноко из-за расставания с Карой. Я действительно не видела его таким раньше. В любом случае, не часто.

— То, что ты сказал мне прошлой ночью, поставило меня в тупик, — говорю я ему тихим голосом.

Он снова чешет шею.

— Я знаю... Я просто... ну..., — замолкает он с легкой усмешкой на лице. — Из своего опыта, женщинам нравиться, когда я говорю им подобные вещи. Я не думал, что ты отреагируешь так... негативно.

Я почесываю нос, не веря в то, что спрашиваю дальше:

— Правда?

Он смеётся.

— У некоторых женщин фантазии грязнее, чем у мужчин.

Я убираю прядь волос с лица. Роберт явно считает, что я на одном уровне с теми женщинами. Он действительно не имел понятия о моём отсутствующем опыте, и от этого мне становилось ещё более неловко. Я понимаю, что он имеет в виду. Полагаю, занимаясь сексом годами, такие вещи уже не шокируют, ты к ним просто привыкаешь.

Глядя на него, я говорю:

— Тогда почему бы нам не заключить перемирие? Мы можем быть друзьями, но ты должен прекратить делать «сведём бедняжку Лану с ума» вещи. Если ты с этим согласен и согласен быть приличным, то я не против, чтобы ты остался здесь. Так что ты считаешь?

— Я и не думал, что делаю такие вещи, — отвечает он, хихикая.

— Ага, именно.

— Хорошо, я буду вести себя хорошо. — Он останавливается и улыбается, потом подходит и берёт меня за руку.

О, Господи, во что я себя втянула? Пару дней — это одно дело, но целое лето вместе с Робертом — самый сложный тест, с которым я только сталкивалась. Если он и, правда, будет вести себя прилично, тогда, возможно, только возможно, мы сможем стать друзьями. Настоящими друзьями.

Вот тут я надеюсь, что у него всего лишь антисоциальное расстройство личности и он не психопат.